Вкус греха

Коварный, ребяческий и ужасно несправедливый план.

Идеальный план.

Она отпустила велосипед, сделала шаг назад, подняла руки вверх ладонями от себя.

— Я не смогу, Вит. Нет, пожалуйста, не думаю, что это безопасно.

— Какого черта ты…

— Виттакер-Винсент! Ты уговариваешь Миру прокатиться на этой чудовищной машине?

Услышав, как его мать произносит эти освященные в веках и наводящие ужас звуки — его первое и второе имя, — Вит побледнел, затем покраснел, затем впился в Мирабеллу стальным взглядом.

— Ты дорого за это заплатишь, — прошипел он. «Возможно, — подумала она, — но оно того стоит».

Вит обернулся и улыбнулся матери. Это была маленькая женщина с голубыми глазами своих детей и округлыми чертами, которые она унаследовала от отца. Скромно одетая, розовощекая, обладающая мягким голосом, она часто напоминала людям милую тетю или более молодую копию их любимой бабушки. Это обманчивое впечатление леди Тарстон давно научилась использовать в своих интересах.

Вит с трудом сглотнул.

— Конечно же, нет. Я…

— Ты намекаешь, что я стара? — спросила леди Тарстон.

— Я… — Это озадачило и насторожило Вита, поэтому он пустил в ход свое обаяние. — Вы воплощение юности, матушка.

— Хорошо сказано. Но ты уверен? Может быть, что-то случилось с моим слухом? Или зрением?

Наступила пауза, так как Вит распознал ловушку, потом еще одна, когда он понял, что ничего другого не остается, как позволить ловушке захлопнуться. Мирабелла изо всех сил старалась не засмеяться.

— Уверен, что все в порядке, — наконец произнес он.

— Какое облегчение это слышать! Я уж подумала, ты станешь рассказывать мне, что я неправильно поняла ситуацию. Такое случается, знаешь ли, когда стареешь и чувства притупляются. Очень сбивает с толку, наверное.

— Наверное, — пробормотал Вит.

— Ну, теперь, когда все выяснилось, извинись перед Мирой и убери эту штуку. Я не хочу, чтобы кто-то из гостей разбил себе голову.

Мирабелла, безумно довольная решением леди Тарстон, вынырнула из-за плеча Вита.

— А что, если мисс Виллори захочет прокатиться? — поинтересовалась она с невинным видом.

Леди Тарстон, казалось, на минутку задумалась.

— Нет, раны головы обильно кровоточат. А мне так нравятся мои ковры.

Мирабелла смеялась и наблюдала, как леди Тарстон удаляется, шелестя бронзовыми юбками.

— Я жду, Виттакер-Винсент. Вит повернулся к ней лицом.

— Чего? — рявкнул он.

— Извинений, конечно.

— Хорошо. Жди дальше.

Она засмеялась и собралась уходить, предвкушая, как он будет сверлить ее взглядом, пока она не скроется из виду.

Мирабелла вздрогнула, когда он схватил ее за руку и развернул к себе.

— О, это еще не все, чертовка.

«Уходи. Брось».

Вит знал, что должен это сделать, но даже когда слабый голос разума подсказывал, что так лучше, более сильный и куда более властный голос гордыни взывал к мести. Запоздавшая мысль, мимолетная и соблазнительная, показалась очень забавной.

В тот день в Хэлдон-холле не только Мирабелла была в дурном настроении.

Вит провел последние три дня в одной из меньших усадьб, улаживая конфликт, в котором фигурировали два фермера-арендатора, сломанный забор, дойная корова, некомпетентный управляющий и — если он не ошибается — некая привлекательная трактирщица, причастная к конфликту в большей степени, чем забор, буренка или управляющий.

Он старался держать себя в руках не только во время разбирательства, но и когда вернулся домой очень поздно и обнаружил, что сестра еще не спит и бродит по комнате без всякого на то приемлемого объяснения — уже в который раз.

И когда его разбудила гневная перебранка двух горничных из-за перевернутого подноса. И когда он отправился на конюшни и узнал, что его любимица подвернула копыто. И когда лошадь, на которую пал его второй выбор, потеряла подкову после часа езды, из-за чего обратный путь из полей на конюшни был долгим и неприятным.

Он как раз шел оттуда, ворча, чертыхаясь, злясь из-за пропущенного обеда и другими способами разубеждая себя в том, что день удался, когда увидел вдалеке ее.

Первая реакция была знакомой: приятное ускорение пульса, инстинктивное напряжение мускулов, медленная и непроизвольная улыбка. Он нуждался в хорошей дерзкой ссоре.

Мирабелла удивительно легко попадалась на удочку: никогда не пропустит издевку мимо ушей, всегда рьяно примет вызов. Это и вправду была лучшая добродетель девчонки, и ему ничто так не нравилось, как выводить ее из себя.

Да, случались иногда неприятные, временами даже плачевные последствия, как этот унизительный эпизод с его матерью, но какое удовольствие видеть, как ее глаза сужаются, она становится пунцовой, а потом… а потом самые невообразимые вещи срываются у девушки с языка. Она неизменно восхищала его, даже если он был слишком рассержен — или искалечен, — чтобы оценить это.

Ему казалось, что это похоже на игры с огнем: неразумно, но устоять невозможно.

Он медленно опустил велосипед на землю: чтобы хватило времени обдумать план нападения и чтобы охладить свой пыл, а также затем, чтобы полюбоваться ее мучениями. А она мучалась: так и сяк выкручивала руку, безрезультатно пытаясь высвободиться.

— Мы что, весь день тут простоим? — спросила она раздраженно, прекратив наконец свои попытки.

— Возможно, — сказал он. — Я еще не решил.

— Через минуту тебе станет так же скучно, как и мне.

— О, сомневаюсь. У меня есть над чем поразмыслить.

— Ах, он пытается думать. — Она кивнула, изображая понимание. — Это объясняет промедление.

— Месть — дело важное. Тут главное — не торопиться.

— Тут главное — ум и творческий подход. — Она топнула ногой от нетерпения. — Может, ты присядешь?

Он медленно улыбнулся и отпустил ее руку.

— Незачем. Полагаю, я придумал то, что нужно. Она театрально закатила глаза, но не стала уходить.

— И что же? Оттаскаешь меня за волосы? Оскорбишь на людях? Посадишь рептилию на платье?

— Твое платье это только украсит, но нет, у меня на уме нечто другое.

— Ну же, говори. Я вся дрожу от нетерпения, так хочется услышать твой коварный план.

— Нет, — хищно улыбнулся он. — Тебе придется подождать.

Она нахмурилась.

— Что значит «подождать»?

— То и значит. Тебе придется подождать.

— Это и есть твоя месть? — спросила она подбоченившись. — Ты хочешь заставить меня теряться в догадках, беспокоиться, какой же фокус ты выкинешь?

— Это дополнительный плюс. Она задумчиво надула губы.

— Хорошая стратегия, нет, правда, или была бы такой, если бы в твоей голове одновременно могло удержаться больше двух мыслей. Ты забудешь об этом до ужина.

— Почему ты так уверена, что я не реализую свой коварный план раньше?

— Я… — Она открыла рот и снова закрыла.

— Кошка язык откусила? — спросил он. — Или ты онемела от волнения?

Она насмешливо фыркнула и развернулась, чтобы уйти.

Солнце пробилось сквозь тучу и на долю секунды осветило ее золотистым сиянием. Вит вдруг подумал, что она изменилась. От этой мысли он опешил. С чего бы ей выглядеть по-другому?

— Минутку. — Он снова взял ее за руку. Она вздохнула, но позволила себя повернуть.

— В чем дело, глупец, третья мысль так быстро вытеснила первые две? Я даже удивлена, что так много идей посетило тебя за столь короткое время. Жаль, что некому их записать.

Он перестал слушать, чтобы повнимательнее ее рассмотреть. Несомненно, та же самая чертовка: средний рост и телосложение, те же каштановые волосы и карие глаза, тонкий нос, овальное лицо. Выглядела достаточно неброско, впрочем, как обычно, но что-то было не так — что-то изменилось или исчезло. Он просто не мог понять, что именно.

Ее кожа? Она стала бледнее, загорела, пожелтела? Он так не думал, но и не был уверен, ведь раньше не обращал никакого внимания на ее кожу.

— В тебе что-то изменилось, — пробормотал Вит, обращаясь скорее к себе, чем к ней, но заметил, что она моргнула, перед тем как в ее широко распахнутых глазах отразились удивление и недоверие.