Забытые в Раю (СИ)

Росс, однако, пошёл следом.

— Пока, я вижу, нам с вами по пути, — сказал он. — Не будете возражать, если составлю компанию?

— Как вам будет угодно, — Шарлотта пожала плечами.

Её новый знакомый однозначно не пытался флиртовать, и выглядел скорее как человек, которому не хватает живого общения.

Шарлотта немало удивилась, когда через несколько минут обнаружилось, что Полдарк так же, как и она, был приглашён к капитану. Мистер Фергюсон в свою очередь был удивлён знакомством Росса и Шарлотты.

— Мы познакомились несколько минут назад, — внёс ясность Полдарк, чем вызвал гневный румянец на лице своей попутчицы.

— Вот как? — Фергюсон поднял бровь и вдруг неожиданно рассмеялся. — А вы прямо как ваш отец, мистер Полдарк.

Шарлотта посмотрела на Росса — кажется, он так и не был уверен до конца что это — комплимент или оскорбление? Капитан же, увидев, как нахмурился молодой Полдарк, поспешил успокоить:

— В самом лучшем смысле, конечно. Да и что, в сущности, дурного в том, если мужчина умеет заинтересовать женщину?

— Ну… пока мистер Полдарк меня мало чем заинтересовал, — Шарлотту несколько обидело это заявление. — Но, может у него ещё есть шанс всё исправить? — она оперлась подбородком о кулачок и повернулась к Россу. — Расскажите же мне что-нибудь.

— Неужто вам будет интересно слушать рассказы о войне? — он ухмыльнулся, но ухмылка эта вышла какой-то горькой.

— О чём угодно, только не о войне, — Шарлотта скривилась. — Довольно её с меня.

На её породистом лице отразилась вдруг столь открытая неприязнь, что Росс едва удержался от того, чтобы спросить напрямую. Он не мог сказать, что новая знакомая его заинтересовала, но на неё определённо было приятно смотреть. Чистое лицо с широкими ухоженными бровями, чувственные губы и выразительные, немного наивные карие глаза составляли контраст выступающим скулам, как правило, свидетельствующим о наличии сильной воли. Из выреза темно-фиолетового платья беспомощно выглядывали острые ключицы.

Фергюсон, видя, что разговор пошёл не в то русло, сменил тему:

— Что намереваетесь делать по возвращении в Англию, мистер Полдарк?

Лицо молодого мужчины неожиданно просветлело:

— В Корнуолле меня ждёт невеста, — ответил он. — И я хотел бы заново открыть нашу шахту. Уверен, она ещё может принести доход.

— С шахтами сейчас беда… — Фергюсон покачал головой. — Но вы кажетесь человеком перспективным, так что, возможно, добьетесь успеха.

— Почему же вы отправились на войну, мистер Полдарк? — спросила Шарлотта. — Нетрудно предположить, что чувствовала ваша бедная невеста, провожая вас. Мужчины порой бывают так безответственны!

Будь здесь мама или тётя Элинор, её наверняка ждала бы знатная взбучка. Шарлотта понимала, что скоро вновь окажется под неусыпным контролем и не хотела упускать возможность хоть раз в жизни сказать то, что думает на самом деле.

— Понятие ответственности может быть разным, госпожа, — Полдарка ничуть не задели её слова.

— Ну, это вряд ли, — Шарлотта испытывала всё большее удовольствие от их беседы. — Такие понятия как честь, долг и ответственность незыблемы, и важно уметь расставлять приоритеты. Неужто война в чужой стране для вас дороже спокойствия любимой женщины?

— Этот спор может быть бесконечен, мисс Экклстон, — ей вдруг показалось, что мистер Росс что-то недоговаривает и не хочет посвящать её в истинные причины своего отъезда. Да и зачем бы ему это?

В покоях капитана они просидели до поздней ночи. Полдарк оказался человеком немногословным, и даже креплёное вино не развязало ему язык. Фергюсон же напротив, говорил без умолку, шутил, смеялся, ругал правительство за бесславно проигранную войну…

— Угощайтесь изюмом, — Фергюсон радушно протянул Шарлотте вазочку с лакомством.

— О, благодарю, но чуточку позже, — ответила мисс Экклстон, с ужасом вспоминая давнюю историю из своего детства. По прошествии пятнадцати лет это выглядело забавно, но изюм она с тех пор на дух не переносила. — О, Боже! — она впервые за вечер посмотрела на часы. — Уже так поздно! Мне пора возвращаться в каюту. Благодарю за ужин, мистер Фергюсон, — она повернулась к Россу и светски кивнула, — мистер Полдарк, была рада с вами познакомиться.

Он лишь молча кивнул в ответ.

***

Брайди уже спала, и Шарлотта старалась не шуметь. Мягкая качка должна была нагонять дремоту, но спать не хотелось. Она забралась в постель, укрыла ноги одеялом и достала из ящика альбом. Рисованием Шарлотта увлеклась ещё в детстве, стараниями гувернантки-француженки. Мадемуазель Фурье, будучи ценительницей живописи, частенько водила свою подопечную в музеи и на выставки, рассказывала о художниках и всячески поощряла интерес маленькой мисс Экклстон. Писать картины Шарлотта так и не научилась, но весьма недурно рисовала карандашом и предпочитала это занятие традиционному для женщин вышиванию. С пяльцами и иглой она управлялась весьма посредственно, а вот с грифелем и бумагой… Как это часто бывало, руки сами чертили линии, и Шарлотта особенно не задумывалась — пусть выйдет то, что выйдет. Добавляя штрих за штрихом, она вспомнила о полковнике Тэвингтоне, вздохнула, а когда присмотрелась к наброску, с удивлением поняла, что лицо на бумаге странно похоже на её нового знакомого. Рисунок получился довольно хорошим, но Шарлотта, поразмыслив, все жё вырвала его из альбома, скомкала и бросила в камин.

========== Глава II. Разговоры по душам и спасение утопающих ==========

Шарлотта Экклстон родилась в Кенте и была третьим ребёнком в семье графа Чарльза Персивальда Экклстона. Двое старших отпрысков – сын и дочь - умерли, не дожив и до десяти лет. Эпидемия потницы (1) в 1767 году чёрным ураганом пронеслась по графству, прихватив с собою несколько тысяч жизней. Шарлотта, которой в ту пору едва стукнуло четыре, тоже заболела, но судьба оказалась к ней милостива – после недели, проведённой на тонкой грани между жизнью и смертью, младшая дочь Экклстонов выкарабкалась из цепких объятий старухи с косой. Супруга графа, добродетельная леди Маргарет, так и не смогла больше зачать, и все надежды родители возлагали на юную Шарлотту. Графиня мужественно снесла удары судьбы и никогда не говорила об умерших детях, но Шарли (как ласково называл её отец) иногда заставала мать с покрасневшими глазами, а в подвеске, что носила леди Экклстон, были вклеены портреты Джорджа и Эбигейл.

Своё детство Шарлотта могла назвать счастливым, хотя мать и держала её в строгости, ревностно подгоняла под светские рамки и не уставала напоминать о долге перед семьёй. “Долгом”, разумеется, являлся достойный брак. Приданое у Шарлотты имелось солидное, но об управлении поместьем, когда Господь призовёт родителей в свои объятия, не могло быть и речи. Деньгами, имениями и землями надлежит заведовать мужчине, женщина же должна заботиться о детях, создавать уют и быть красивым дополнением своего супруга.

Стараниями матери Шарлотта получила блестящее образование, научилась верховой езде и танцам, свободно говорила на французском и немецком и к семнадцати годам уже представляла кое-какую стоимость на “ярмарке невест”. Предложения не заставили себя долго ждать, но графиня не собиралась отдавать своё сокровище в первые попавшиеся руки. Слишком много сил и средств было вложено в Шарлотту, и леди Экклстон не хотела продешевить. В своём умении извлекать пользу из любых обстоятельств графине не было равных – даже в войне за независимость Соединённых Штатов Маргарет разглядела перспективную возможность для их семьи.

Шарлотту, которой на тот момент исполнилось двадцать, отправили в Южную Каролину под покровительство леди Корнуоллис, жены английского генерала и троюродной кузины Маргарет. В резиденции генерала в ту пору обитало множество высоких чинов, так что графиня Экклстон высказала надежду, что родственница не подведёт и сыщет для её дочери достойную партию.

Леди Корнуоллис и в самом деле не подвела. Не прошло и месяца с момента прибытия Шарлотты в дом генерала, как на неё обратил внимание полковник Уильям Тавингтон, один из любимчиков Корнуоллиса. Генерал ждал от него великих свершений, тем более, что на тот момент дела англичан уверенно двигались в гору. Победа казалась лишь вопросом времени – британская армия с триумфом шагала по американским землям.