Любовь Илги: осень, лето.

- Мы уезжаем навсегда, Илга, - сказала она, низко поклонившись мне.

- Но почему?- недоумевая, спросила я.- Разве плохо живется вам здесь? Вы трудолюбивые и богатые, вас все уважают и любят. Зачем вам ехать куда-то?

- Знаешь, Волхва,- сказал Стоум,- если бы я не побывал с торговлей в других странах, я бы согласился с тобой.

- Чем же у них лучше, Стоум? Они богаче нас? Или там люди лучше к тебе отнеслись? Или там у тебя будет удачливее торговля?

- Мне и так тяжело уезжать отсюда, Илга, а после твоих слов еще тяжелее стало,- проговорила Радмила, и слезы наполнили ее прекрасные глаза. Стоум подвинулся ней ближе и обнял за плечи. Она уткнулась лицом в его грудь и начала всхлипывать.

- Ты знаешь, Волхва, как нам надоела эта наша холодная вьюжная северная зима! – сказал он. - Три месяца мороза, потом невозможная сырость и слякоть, иногда даже не знаешь, закончатся ли эти холода. А лето? Хорошо, если оно жаркое и ясное, как в эти три года! А если нет? Сидишь дома и думаешь, удастся ли тебе отправиться с караваном, или труд твой весь пропадет в этом году, и тебе больше не удастся подняться!

- Странные вещи ты говоришь, Стоум. Я об этом никогда не думала. На зимний холод у нас в каждой избе есть большие печи и теплые лежанки,- удивлялась я и расстраивалась еще больше.

-Там, куда мы едем, тепло почти круглый год, все время лето, и печи совсем не нужны. В прошлом году за Роским морем я купил большой дом. Нам есть, где поселиться на первое время. У меня там много друзей-торговцев. Правда они веруют в пророка Мухаммеда, ну так что же? Люди везде люди, с любой верой, в Аллаха, Христа или в Бога Камня и Богиню Воды, лишь бы были они добрые и честные.

- Благослови нас, Волхва,- еще всхлипывая, попросила Радмила,- пусть наши дети на чужбине не узнают горя.

- Да будет путь ваш легким, дни радостны, да благословит вас Бог Камня!- произнесла я традиционное короткое пожелание и, наклонившись, положила руки на их опущенные головы.

- Спасибо тебе, Волхва!- обрадованный Стоум обнял жену за плечи и повел к остановившейся повозке. Потом вскочил на коня, возница гикнул, понукая застоявшихся лошадей, и их повозка, скрипя и переваливаясь, пустилась догонять почти скрывшийся за поворотом караван.

- Что с тобой, Волхва?- осторожно спросила Вестница, взглянув на меня.- Лицо у тебя посерело словно от горя. Ты так расстроилась, что Стоум уезжает?

- Нет,- тихо ответила я ей, - просто устала.

И шлепнув ладонью коня, пустила его вскачь по дороге к деревне Волхов. Я не сказала ей, что Стоум увез вместе со своей семьей перворожденную семилетнюю дочь Радмилы Ясну. Через несколько дней она должна была встать на испытание у белой чаши в Пещере Заветов. Теперь осталась только одна девочка, которой я должна была передать Самоцветный Пояс с Силой Бога Камня. Я предчувствовала надвигающееся на меня грозное несчастье. Бурный поток сгустившегося пространства нес меня и затягивал в гибельный омут, было непонятно, выберусь я или нет.

Велса и Юмера уже все знали. Молча всхлипывая, они подошли ко мне и попытались обнять за плечи, но я отодвинула их в сторону. Мне нужно было исполнить у Жертвенного костра последнюю просьбу Стоума: принести в жертву маленького жалобно блеющего ягненка. Связанный за четыре ножки и украшенный ленточками и цветами, он ерзал на камне, пытаясь освободиться из своих пут. Прочитав заклинание и высоко подняв жертвенный нож, я привычным движением рассекла его по-детски мягкое горло. Когда же ярко-алая кровь толчками хлынула на Алтарь, я впервые подумала, что делаю все неправильно, что живу не так, неправильно, что молюсь неправильно, и что, несмотря на все мои усилия, двигаюсь к гибели точно так же, как этот крошечный жертвенный ягненок. Поэтому, когда, раздавая теплое мясо ягненка молящимся на холме людям, я увидела появившегося рядом со мной волхва племени Лосей Велимудра, даже не удивилась: этот ужасный еще незакончившийся день был богат на неприятные сюрпризы.

Велимудр, небольшого роста с круглым добрым лицом, постоянно улыбающийся, бодрый и очень подвижный, был одним из лучших лекарей среди волхвов: мог останавливать заговорами кровь, не прикасаясь к телу вправлять вывихнутые суставы, ладонями излечивать воспаления, взглядом останавливать жар, травами исцелять погибающих младенцев. Говорили, что ему были открыты тайны звезд, и что он видел любую черноту в человеческом сердце.

- Великая Волхва,- сказал он, поклонившись мне,- я пришел пересказать тебе то, что услышал от Рознега.

- Говори, - ответила я, уже внутренне подготовившись к тому, что услышу о новой гибели или несчастьи.

- Сегодня утром, после того, как к нам в племя приехала Вестница, Рознег пришел ко мне в деревню Волхвов. Он сказал, что вчера отвез свою дочь Дару под защиту в христианский Сурожский монастырь.

- Почему он решил сделать это?- спросила я, немного успокаиваясь. Значит ребенок жив, и с ним ничего не случилось.

- Ему угрожали, что убьют девочку, как Свечину, если он не увезет ее из деревни. Рознег и его жена знают, что она должна прийти на Праздник Передачи Силы, и он поехал предупредить о том, что ребенка не будет. Тебя не было, он просил меня поговорить с тобой.

- Ты знаешь, кто были люди, которые ему угрожали?

- Он не сказал мне, хоть я и очень просил его, боялся за своих других детей.

- Спасибо тебе, Велимудр.- сказала я, потом, внимательно посмотрела на него и поинтересовалась.- Говорят, что ты можешь обездвижить человека взглядом? Это правда?

- Да, Великая Волхва,- удивился он.- Но давно уже никто не спрашивал меня об этом.

- И еще говорят, что ты за тяжелое преступление лишал человека памяти о прошлой жизни.

- Да, я делал это несколько раз раньше, давно при другой Волхве. Что-то случилось? Зачем тебе такое колдовство?

- Может быть, я обращусь к тебе. Скоро, - вновь погружаясь в свои размышления, медленно ответила я.- Иди, Велимудр, спасибо тебе за помощь.

День еще только начался, и мне нужно было многое успеть.

- Велса,- позвала я Хранительницу. Она подошла ко мне и снова заплакала.

- Илга, что будет теперь с тобой и со всеми нами? Как мы сможем пережить эту беду? Неужели навсегда погибнет племя дочерей Бога Камня? Что нам делать, скажи?

- Пусть Юмера разошлет Вестниц по ближним и дальним деревням, нужно сообщить, что Праздника Передачи Силы не будет. Пускай придут завтра молиться у Жертвенного Алтаря о милости к нам.

- А как же ты?

- Пока не знаю. И еще, Велса, сходи к Рыси, скажи ему, что он срочно нужен мне. Пускай придет сейчас за крепостную стену к Плещину озеру, он знает куда. Ты тоже иди с ним туда.

- Хорошо, Илга,- она посмотрела мне в глаза и сказала, немного успокоившись.- Я думаю, ты уже знаешь, что делать.

Наскоро умывшись и сменив испачканную при взбирании на скалу Чернава рубаху на очень нарядную и красивую из тонкого полотна желтого цвета, крашенного охрой, я вышла за частокол у деревни Волхов и спустилась по тропинке к Плещину озеру. День хоть и был по-июльски жаркий, но достаточно ветреный. Потоки холодного воздуха шли над поверхностью воды, взрывая ее белыми пенистыми бурунами, которые быстро неслись к берегу и с размаху накатывались на него, оставляя на желтом песке темно-зеленые лохмотья водорослей и кучки мелких рачков, копошащихся в них. По ясно-голубому прозрачному небу стремительно неслись воздушные корабли облаков, а веселые ласточки скользили в звонкой вышине и пищали свои беззаботные летние песенки. Если только бы можно было предаться этому прекрасному дню, отринуть все беды и печали и наслаждаться дыханием столь короткого северного лета! Но невозможно это для вечно бегущего в заботах человека… Часто он не замечает ничего вокруг себя и не испытывает восторга от созерцания окружающих его дивных картин, а мчится, забыв обо всем, стремясь догнать свою ускользающую каждую секунду жизнь…

Обойдя по берегу крепостной вал и поднявшись перед ним вверх по тропинке, я оказалась за городом, потом перешла через широкую проезжую дорогу, ведущую к распахнутым воротам, и оказалась на большой поляне, окруженной с трех сторон темно-зелеными разлапистыми елками. Рысь и Велса уже сидели на свалившемся от старости дереве и ждали меня.