Не просто скромница

Лорд Личфилд с насмешливым почтением приподнял шляпу, развернул коня и неторопливым аллюром отправился в противоположном направлении.

— Какой ужасный человек, — с отвращением пробормотала Эдит.

— Так и есть, — согласился герцог.

— Слава богу, ты вовремя появился, Ройстон.

— Не сомневаюсь, Ты бы и без меня успешно обратила его в бегство, — подмигнул тот, — когда оправилась от шока, что он вообще посмел вступить с тобой в разговор.

— Я тоже в этом не сомневаюсь. Но все равно благодарна тебе за вмешательство, — ответствовала вдовствующая герцогиня.

— За это нам стоит поблагодарить Стенхоупа. Я заходил в Ройстон-Хаус, — пояснил он, — и он сообщил мне, что вы вдвоем отправились на прогулку в парк.

— О чем только думал Личфилд, когда вздумал приближаться к моей карете! — снова презрительно фыркнула Эдит.

— Возможно, хотел снова повидать мисс Розвуд?

Вдовствующая герцогиня резко на него взглянула:

— О чем это ты? Надеюсь, ты не хочешь сказать, что Элли поощряла интерес со стороны столь неприятного джентльмена?

Элли подумала о том же самом. Неужели он даже на миг мог всерьез представить, что она поощряла лорда Личфилда хоть в каком-то смысле? Она посмотрела на него из-под ресниц и поняла, что он в бешенстве. Ледяной взгляд, поджатые губы, каменное лицо — все свидетельствовало об этом.

Он сердится на нее? Если да, то из-за чего?

Обратный путь в Ройстон-Хаус прошел в полном молчании, но гнев герцога так и не остыл. Элли видела, с каким выражением лица он скакал рядом с каретой на своем великолепном черном гунтере. Ни один человек в обществе не посмел бы с ним заговорить. К счастью, никто на это и не осмелился.

Элли никак не могла понять, отчего ей кажется, что его гнев направлен именно на нее. Что бы там он себе ни думал, она ничем не поощряла лорда Личфилда, ни словом, ни взглядом.

Но у нее все равно было такое чувство, что за каменным фасадом Джастина кипят связанные с ней эмоции, гнев, раздражение и еще, по какой-то необъяснимой причине, обида.

Почему он может быть обижен на нее? Загадка.

Отдавая Стенхоупу шляпу и перчатки, Джастин подумал, что, не будь с ним в парке бабушки и Элеоноры, он наверняка бы не удержался от искушения и расквасил Личфилду нос, невзирая на последующий публичный скандал.

Хотя, конечно, если бы дам, в частности Элеоноры, с ним не было, подобный конфликт вряд ли мог бы возникнуть. Но это был лишь вопрос времени, он не сомневался, что однажды они с Личфилдом все равно сойдутся врукопашную. И это будет для Джастина величайшее наслаждение, особенно после того, что он узнал сегодня от Ричмонда. Пока же он собирался держать язык за зубами и исподволь защищать Элеонору так, чтобы она сама об этом не знала.

— Бабушка, может, выпьем чаю в малой гостиной?

— Чаю, Ройстон? — Подобная уступка приличиям со стороны своевольного внука очень удивила герцогиню. — Мне не казалось, что ты такой поборник чаепитий, мой милый.

— Тогда бренди, — криво усмехнулся он.

— Займись этим, Стенхоуп, — велела Эдит, направляясь к огромной широкой лестнице.

— Сию минуту, ваша светлость.

Дворецкий растворился в глубине дома. Джастин и Элеонора остались у парадной двери.

Джастин остро ощущал, что они впервые после вчерашнего натянутого расставания остались наедине. Он, как правило, не страдал бессонницей, но вчера вечером обнаружил, что не может уснуть. Испытал неприятное чувство физической неудовлетворенности, злился за себя, что снова поцеловал Элеонору, и немало тревожился из-за предстоящего разговора с Ричмондом. Однако ему даже в голову не приходило, насколько ужасные вещи ему сообщит граф. Джастин невольно нахмурился, глядя на склоненную невинную головку Элеоноры, и подумал, как сможет рассказать ей правду, если подтвердятся подозрения Ричмонда. Рассказать и не сломить ее дух, которым он так восхищался, хрупкую стойкость, с которой она держалась в обществе.

Без сомнения, она никогда не испытывала нужды в светском обществе и даже сейчас не считала его важным в своей жизни. Джастин не желал, чтобы кто-то втаптывал в грязь ее независимый нрав, озорство и вызов открытого, прямого взгляда, который он столько раз замечал, когда они смотрели друг на друга. Мысль об этом казалась совершенно невыносимой. Нет, пока он не станет ничего рассказывать Элеоноре. Сначала надо провести собственное осторожное расследование и найти способ получить доказательства — либо опровержение — опасений Ричмонда, к которым приходится относиться со всей серьезностью, ввиду сомнений бабушки на этот счет.

Приличная девушка, юная и красивая, делающая первые шаги в обществе. Каково ей будет, если выяснится, что ее отец — ее настоящий отец — не кто иной, как лорд Драйден Личфилд, неисправимый игрок и повеса, от которого все шарахаются? Это стало бы несмываемым пятном на ее репутации.

Глава 9

Элли мучительно остро ощущала присутствие Джастина, тот стоял перед ней во всем своем греховном великолепии, одетый в прекрасно сшитый сапфирово-синий сюртук, контрастирующие с ним бежевые панталоны и коричневые гессенские сапоги. Неловкое молчание так действовало ей на нервы, что она заставила себя начать с ним малозначащий разговор. Вздернула подбородок, невзирая на то, что пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо, и, преодолевая неприятное ощущение где-то в затылке, произнесла:

— Боже, какой же вы невероятно высокий!

Его синие глаза, точно такого же оттенка, что и сюртук, широко раскрылись, точеные губы сложились в печальную улыбку.

— Как это грубо с вашей стороны, озорница. Воспитанные леди не должны так обращаться к джентльмену!

— Возможно, я слишком много времени провела в вашей компании? — дерзко парировала она.

— Возможно. — Он протянул ей руку. — Пойдемте. — И, видя, что Элли колеблется, добавил: — Едва ли вы хотите, чтобы бабушка отправилась нас искать, а она так и поступит, если мы не присоединимся к ней в малой гостиной.

Элли и не собиралась втягивать вдовствующую герцогиню в битву желаний, которая возникала, стоило им с герцогом встретиться. Она колебалась принять его руку совсем по другой причине. Всем существом чувствуя его близость, не хотела лишний раз к нему прикасаться, снова ощущать сквозь перчатку тепло его кожи, силу упругих мускулов. Рядом с ним она невольно чувствовала притягательный аромат, присущий только ему. Чистый мужской запах и бодряще-чувственный аромат одеколона, который наполнял ее сверху донизу и заставлял желать, чтобы он снова целовал ее, прикасался, занимался любовью.

Защищаясь от нахлынувших эмоций, Элли выпрямила спину и легким движением взяла его под руку.

— Я совсем не желаю причинять вдовствующей герцогине беспокойство.

— По вашему мнению, как она себя сегодня чувствует? — поинтересовался примерный внук, когда они поднимались по лестнице.

Элли потрясенно взглянула на него:

— Вас интересует мое мнение?

Он кивнул.

— Я получил вашу утреннюю записку о визите доктора Франклина, и, поскольку сей джентльмен предпочитает держать свое мнение о здоровье бабушки при себе, — в его голосе зазвучало отчетливое неодобрение, — мне не остается выбора, кроме как узнать мнение кого-то другого, кто постоянно находится рядом с ней.

По правде говоря, со всеми этими букетами, присылаемыми целый день, прогулкой в парке, встречей с неприятным Личфилдом и неожиданным появлением Джастина Элли совсем позабыла, что отослала ему записку.

Она невольно восхитилась и даже позавидовала выдержке доктора Франклина, который упорствовал в соблюдении конфиденциальности, к очевидному раздражению герцога. Элли улыбнулась про себя.

— Мне кажется, она вполне хорошо себя чувствует, учитывая, что вчера вечером была хозяйкой бала и мы очень поздно легли спать, — сказала Элли. — Может, визит доктора был, больше из соображений предосторожности, нежели по необходимости?..