Леди строгих правил. Леди и старая тайна (СИ)

Леди строгих правил. Леди и старая тайна

Карина Пьянкова

 Наверное, мне следовало плакать с того самого момента, когда я вновь ступила под родительскую сень. Но… но я всегда плохо умела это делать. Поэтому с головой окунулась в домашние дела.

      Мне всегда думалось, что душевные муки – следствие избытка свободного времени. Поэтому я считала, что мне нельзя оставлять ни одной минуты на размышления.

      – Кэтрин, дорогая, ты уморишь себя, – заметил Эдвард, садясь напротив меня.

      Я обложилась бухгалтерскими книгами, от которых не отрывалась последние две недели. За время моего отсутствия дела семьи пришли в беспорядок.

      – Перестань работать хотя бы на пару дней! Ты исхудала, бледней покойницы… Отдохни несколько дней… Клянусь, если бы я знал, чем обернется твоя поездка в столицу, я бы сделал все, но не позволил тебе покинуть дом!

      Мне оставалось только грустно улыбнуться в ответ. Словно бы хоть что-то в этом мире могло остановить меня, если я принимала решение. Я сама решила отправиться в столицу с Эбигэйл, сама предала доверие ее дяди… Ничьей больше вины в случившемся нет.

      Хорошо, что лорд Дарроу был настолько любезен, что не отписал родителям обо всем произошедшем… Не представляю, как бы смотрела им в глаза, если бы им довелось узнать всю правду о поведении своей старшей дочери…

      – Право, Эдвард, ты говоришь странные вещи. Я всегда любила заниматься домашними делами, – откликнулась я, поднимая глаза на брата.

      Тот казался излишне взволнованным, чего с ним не случалось уже довольно давно.

      – Но не настолько же сильно, Кэтрин! – возмутился брат, вставая напротив. – Ты практически не выходишь из дома, всего два раза выбралась в гости к нашим старым знакомым и даже не познакомилась с семейством, которое арендовало Фарингтон-лодж! Ты наверняка нездорова, сестра!

      Все верно, вернувшись из столицы, я изменила разом всем своим привычным обыкновениям и скрылась в доме, заняв себя бытом, и при каждом удобном случае принималась за вышивание. Эдвард теперь оказался вынужден сопровождать Энн и Эмили на все вечера и балы, благо, не так часто их устраивали в наших краях. Это приводило дорогого брата в состояние крайнего расстройства. Прежде он мог отказаться от подобных выездов, ведь я берегла репутацию нашего семейства едва ли не лучше самого Эдварда.

      – Люди порой меняются, – пожала плечами я.

      – Меняются! – едва ли не с отчаянием воскликнул брат. – И я желаю знать, что именно изменило тебя! Что случилось, Кэтрин? Кто обидел тебя, дорогая, скажи мне? Твоя новая подруга? Мистер Оуэн? Мистер Уиллоби? Или сам лорд?

      Куда проще было бы, если б меня действительно кто-то обидел… Но ведь это не так.

      – Мисс Оуэн удивительно добросердечная девушка, ее брата я смело могу назвать своим другом, как и кузена… – улыбнулась я с грустью. – А лорд Дарроу был так милостив ко мне, что я никогда не смогу забыть его доброты…

      Разговор стал для меня подлинной мукой, но дорогой Эдвард в полной мере унаследовал фамильное упорство Уоррингтонов, поэтому не намеревался отступать, пока не получит ответы на все вопросы.

      – Положим, ты сказала мне правду, но тогда почему ты вернулась домой несчастная и разбитая?

      Я устало прикрыла глаза.

      – Прошу, не настаивай на ответе, Эдвард. Ради милосердия Создателя нашего, не настаивай.

      В голосе моем звенели слезы… Но ведь Уоррингтоны не плачут… Уоррингтоны не плачут, не падают в обмороки… Как много того, что не делают представители моей семьи…

      – Создатель… Что случилось, Кэтрин? Клянусь, я вызову на дуэль любого из них, только скажи, кто виноват!

      Кто виноват?

      – Тогда тебе следует вызвать на дуэль меня! – не сдержавшись, воскликнула я. – Меня! Это я во всем виновата! Я поступила недостойно по отношению к лорду Дарроу, обманула его доверие! Предала!

      Сказать правду оказалось так… стыдно. Щеки пылали от смущения.

      Брат замер, не сразу подобрав подходящий ответ.

      – Ты… Что же такого ужасного ты совершила, Кэтрин? Я знаю тебя с рождения, ты любишь вертеть людьми, тут нет сомнений, но не способна на настоящую подлость.

      А вот я уже сомневалась в этом, сильно сомневалась… Ведь я…

      – Я помогла… Прошу, не спрашивай меня… – взмолилась я из последних сил.

      Как могла я рассказать брату о подобном своем проступке? Нет… Брат начнет презирать меня, а ведь его мнением я дорожила едва ли не больше, чем мнением родителей.

      – Хорошо, дорогая, – смилостивился надо мною Эдвард. – Я не стану больше расспрашивать тебя. Только, умоляю, приди, наконец, в себя, и стань снова моей несгибаемой и деятельной сестрой Кэтрин. Такой, как была всегда.

      Не сразу, но мне удалось улыбнуться.

      – Но ты ведь ненавидел, когда я устраивала знакомства с подходящими людьми, пыталась найти подходящие партии для сестер и тебя. Всегда ненавидел.

      Брат подошел вплотную и погладил меня по голове, ласково, словно я была маленьким ребенком.

      – Лучше уж так, чем видеть тебя настолько несчастной.

      – Полно, я вовсе не несчастна.

      Я убита, растоптана, разбита на части… И так сильно скучаю по всем своим друзьям… Страшно сказать, даже по его милости… Рука невольно скользнула к медальону, последнему прощальному подарку лорда Дарроу. Он не обманул. Ни один фэйри не являлся передо мной.

      – Не верю, Кэтрин, – со вздохом произнес брат. – В тебе не осталось радости, будто всю ее ты оставила в столице. Ничего доброго не принесло тебе это путешествие.

      Это я не принесла ничего доброго своей дорогой подруге и ее семье. Только помогла все испортить…

      Две недели. Две недели я уже была дома – и ни единого письма. Ни мисс Оуэн, ни ее брат, ни мистер Уиллоби не написали мне ни единой строчки. И пусть даже я понимала, что, вероятнее всего, его милость строго-настрого запретил им связываться со мной, все равно на душе было горько.

      – Во всем виновата только я одна, – горько прошептала я, снова глядя на записи отца. Нет, все же вести дела папа не умел. Право слово, когда я уезжала, такого беспорядка не было… – Лорд Дарроу обошелся со мной очень благородно, несмотря на то, что я сотворила…

      Эдвард только покачал головою. Похоже, что он так и не поверил в мою вину.

      В тот же день ко мне зашла мама. Вероятно, брат наговорил ей обо мне всяческих глупостей, и матушка пожелала поговорить со мною по душам.