Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Примечания

«Новогодняя жертва» - история, написанная Лу Синем, в феврале 1924 года. Рассказ повествует о священном обряде, проводимом на Новый Год и о старой вдове, которой запретили участвовать в его подготовке. В нем затрагиваются темы использования запретов, прав женщин, института брака (в особенности - брак по договоренности).

Лу Синь (25 сентября 1881 - 19 октября 1936), настоящее имя Чжоу Шужэнь - китайский писатель, оказавший большое влияние на развитие литературы и общественно-политической мысли Китая первой половины XX века. Считается основоположником современной китайской литературы. Наиболее известные произведения: «Подлинная история А-Кью», «Дневник сумасшедшего».

Сао - суффикс, обозначающий замужнюю женщину.

========== Глава 9 ==========

Правда заключалась в том, что «прекрасная леди», мистер Шэнь Младший, не был таким усердным, ухаживая за Цинь Цзином каждую секунду дня, но был очень внимательным в эти дни. Каждое утро он ездил в офис для быстрого надзора и возвращался домой к Цинь Цзину в полдень. Они болтали, читали газеты и играли в шахматы - проигравший должен был поцеловать победителя. Все это производило впечатление страстной влюбленности.

Только ночь они проводили врозь: Цинь Цзин слишком стеснялся спать с Шэнь Ляншэном снова, когда вокруг были слуги. Шэнь Ляншэн тоже не давил на него и приказал слугам приготовить ему комнату для гостей. Они желали друг другу сладких снов, когда наступала ночь, и шли спать на разных кроватях, видя разные сны.

Шэнь Ляншэн не ослабил своего рвения, и когда Цинь Цзин вернулся к работе через несколько дней. Он заехал в Наньши утром подобрать учителя, прихватив со своей собственной кухни термос с супом, чтоб тот выпил по пути.

Вечером Шэнь Ляншэн забрал его, чтоб отвезти домой, и, пользуясь случаем, расспросил об обеде. Он напомнил ему о запрещенных продуктах. Цинь Цзин нашел ворчание бизнесмена забавным и не мог не подшутить: «Да, мамочка. Я обещаю, есть только кашу и больше ничего. Довольна?»

Цинь Цзин так искренне звучал, зовя его «мамочкой», что Шэнь Ляншэн чуть не спутал педаль тормоза с газом. Он сумел сохранить невозмутимый вид, но, потянувшись правой рукой, ущипнул мужчину за бедро. Затем, скользнув вверх, похлопал его по паху: «В следующий раз, когда вздумаешь дерзить, я ущипну этого приятеля».

Цинь Цзин был тощим, но здоровым, и стал оживленным и строптивым за неделю ухода. Он отказывался снова есть кашу и поклялся устроить себе пир в воскресенье.

«Чего бы тебе хотелось? Ничего острого и жаренного. Все остальное - пожалуйста».

«Кто сказал, что я буду есть с тобой? Мне нужно заглянуть в дом моей настоящей крестной матери на обед. Ты знаешь, дом Сяо-Лю, - Цинь Цзин воспользовался этой возможностью, чтобы побыть главным. - Ты можешь заняться своими делами».

Слыша «моей настоящей крестной матери», Шэнь Ляншэн понимал, что он намекает на прошлую шутку. Он стрельнул глазами на пассажирское место, и учитель сразу испугался последствий искушения более высокого мужчины. Цинь Цзин поспешно добавил: «Мне, правда, нужно кое-что сделать. Сейчас зима, и я должен поехать и помочь Сяо-Лю с домашними делами. Не могу рассчитывать, что он сам все закончит».

«Какие дела?»

«Возможно, делать брикеты».

«Понятно», - Шэнь Ляншэн ответил как обычно, но внутри вовсе не чувствовал себя так здорово. Это было не от того, что он пропустит ужин с Цинь Цзином или из-за тревоги о его повреждениях, но из-за собственнической

натуры. Он всюду возил и заботился о нем в течение недели, тем самым, получив свободу, заявить о своем праве собственности на это человеческое существо. Он хотел бы оставить Цинь Цзина при себе, как домашнего питомца, не позволяя ему контактировать с кем-то еще.

Цинь Цзин провел воскресное утро у Лю, делая брикеты. После обеда он поболтал с крестной и только, когда она, зевая, ушла вздремнуть, он сказал Сяо-Лю, что не прочь смыть пот в бане.

«Конечно. Пошли вместе. Ты иди, возьми свои вещи, а я буду ждать тебя у дороги».

Соответственно, Цинь Цзин вернулся домой, собрать сменную одежду. Как раз, когда он выбирал пару чистых носков, услышал стук в ворота. Думая, что Сяо-Лю не хватило терпения, он выкрикнул: «Заходи. Открыто».

«Не можешь подождать и одной секунды?» - пожаловался Цинь Цзин, выйдя со своей одеждой. Но, увидев во дворе лишь Шэнь Ляншэна, одетого в короткое черное пальто, с руками за спиной, он выпустил вздох удивления: «Что ты здесь делаешь?»

«Что, надоело видеть меня?»

«Нет, но ты не застал бы меня, если б пришел чуточку позже. Я только собирался уходить».

«Бесплатно трудиться?»

«Что? Нет, не работать, - Цинь Цзин потряс авоськой в руке. - Уже за полдень. Я закончил и теперь иду в баню».

Если его не особо радовала помощь Цинь Цзина по хозяйству Сяо-Лю, то ни в коем разе он не был рад, слыша, что Цинь Цзин будет абсолютно голым перед другими мужчинами в бане. Он тут же подошел и выхватил авоську с вещами у Цинь Цзина: «Ты можешь помыться у меня. И поужинать тоже».

«Конечно. Только скажу Сяо-Лю».

Недолго думая, Цинь Цзин сказал Шэнь Ляншэну заводить машину, а сам тем временем нашел Сяо-Лю у входа в хутун, чтобы предупредить.

Дом Лю примыкал к дороге, и Сяо-Лю, увидев черную машину, когда та притормозила, нашел ее знакомой. Потом его глаза сузились в подозрении, когда он увидел, как его друг детства вышагивает плечом к плечу с Шэнь Ляншэном.

Лю владели чайным домом, и Сяо-Лю руководил им после смерти отца. Он знал людей лучше Цинь Цзина и не был таким простодушным. В прошлый раз, когда он видел их, понял, что эти двое - относительно близки, но, решив, что бизнесмену ни к чему обманывать их, не принял это близко к сердцу. Но сейчас Цинь Цзин шел с пустыми руками, в то время как Шэнь Ляншэн нес одежду за его друга. Эта близость заставила Сяо-Лю призадуматься.

Однако Цинь Цзин отнюдь не выглядел женственно, и не было других признаков, заставляющих думать в этом направлении, так что Сяо-Лю отбросил эти мысли. Он знал только, что его друг был честным человеком, и боялся, что Шэнь Ляншэн воспользуется этим.

«Цинь Цзин, ты очень близок с мистером Шэнем Младшим, не так ли?» - спросил он прямо.

«Да, можно сказать и так».

«Хорошо, тогда я скажу как есть. Богатые могут быть коварными. Ты должен поберечь себя. Не будь наивным, маленьким ягненком».

«Мм, я знаю».

«Так что, если он захочет, чтоб ты что-то подписал, не вздумай. Сразу иди ко мне».

«Пффф, - Цинь Цзин нервничал, но теперь разразился хохотом. - Ни за что».

«Нет ничего плохого в осторожности. Твоя мать оставила тебя нам на попечение. Единственное, что я смогу сделать, случись что с тобой, это - покончить с собой на ее могиле».

«Боже мой. Постучи по дереву».

Шэнь Ляншэн сидел в машине и наблюдал, как два старых друга разговаривают и смеются по ту сторону дороги. Его рука, казалось, действовала сама по себе, просигналив учителю, что пора уезжать.

«Сяо-Лю сказал, его мама готовит тушеные свиные ноги, - Цинь Цзин был в машине, но все его помыслы были о еде. - Так, как ты собираешься мне это компенсировать?»

«Как ты хочешь, чтоб я это компенсировал?» - Шэнь Ляншэн включил зажигание. Его левая рука лежала на руле, в то время как правая потянулась к руке Цинь Цзина. Он сцепил их десять пальцев, нежно водя своим большим пальцем между большим и указательным пальцами Цинь Цзина.

Хотя последний раз они виделись два дня назад, их отношения были на той стадии, когда невыносима даже минута разлуки. Сердце Цинь Цзина дрогнуло от прикосновения Шэнь Ляншэна, и он поднес руку мужчины к своим губам.

Шэнь Ляншэн посмотрел с загадочной улыбкой и сделал то же самое, оставив поцелуй на руке Цинь Цзина.

Машина подъехала к поместью Шэнь. Цинь Цзин сразу направился в свою гостевую комнату, чтобы принять ванну, а Шэнь Ляншэн распорядился на кухне добавить в меню свиную ногу, подчеркнув, что мясо должно быть нежным.