Грешные намерения

— Я… — начала она, но была вынуждена замолчать, когда Нелл набросила ей на голову красное платье. Темперанс просунула руки в рукава и, не переставая ворчать, натянула корсаж. Нелл зашла за спину и начала застегивать крючки.

Мэри Уитсон критически осмотрела платье.

— Очень красивый цвет, мэм, но лиф плохо сидит. Темперанс опустила глаза и увидела, что еще никогда ее грудь не была так откровенно выставлена напоказ. Глубокое декольте было слишком смелым.

— О нет, я не могу…

— Нет. Определенно не можете. — Нелл обошла ее, разглядывая со всех сторон. — Во всяком случае, в таком виде. — Она забрала в кулаки лишнюю ткань и натянула ее, собрав вокруг небольшой груди Темперанс. — Нет, это надо убрать.

— А что делать с этим? — спросила Мэри Уитсон. Она наклонилась, рассматривая низ юбки, которая, к сожалению, на несколько дюймов не доставала до пола.

— И это тоже, — проворчала Нелл. — Сегодня, леди, нас ожидает много работы.

И они трудились. Нелл и ее подручные натягивали, растягивали и резали.

Прошло почти четыре часа, и Темперанс снова стояла в кухне, подвергаясь строгому осмотру. За это время Нелл искусно уложила ей волосы, украсив прическу алой лентой. Ярко-красное, как спелая черешня, платье почти сияло в свете камина, когда Темперанс пыталась натянуть лиф повыше. По ее мнению, вырез все еще был слишком глубоким.

— Перестаньте, — остановила ее Нелл. — Швы разорвете. Темперанс замерла. Только не хватало, чтобы платье свалилось с нее.

— Жаль, что у вас нет подходящих туфель, — заметила Мэри Уитсон.

Темперанс приподняв юбки, посмотрела на свои грубые черные туфли с пряжками.

— Ну, тут ничего не поделаешь. Но с этой оборкой, которую Нелл пришила к подолу, их почти не видно. — Оборка была из черного шелка, когда-то из него был сшит один из лучших камзолов отца.

— В самом деле, очень мило, — сказала Мэри. Губы Темперанс дрогнули.

— Спасибо тебе, Мэри Уитсон.

Ее охватил ужас. Только сейчас она полностью осознала всю тяжесть обязательства, которую положила на ее плечи сделка с лордом Кэром. Она собиралась втереться в общество аристократов, этих блестящих людей, таких элегантных и умных. Не станут ли они смеяться над ней?

И как им не смеяться?

Темперанс расправила плечи. Какое значение имеет то, что будут думать о ней эти экзотические создания? Она приедет на этот музыкальный вечер ради спасения приюта. Ради Уинтера, Нелл, Мэри Уитсон и всех остальных детей. Ради них она перенесет унижения этого вечера.

И Темперанс с улыбкой обратилась к своим маленьким слушателям:

— Всем спасибо. Вы были…

— Кто-то пришел! — Маленький мальчик побежал к двери.

— Джозеф Тинбокс. — Темперанс бросилась за ним к входной двери. — Остановись.

Но Джозеф Тинбокс уже отодвинул засов и открыл дверь, за которой стояла Сайленс, а не лорд Кэр.

Темперанс застыла на месте. Сестра была бледна, с непокрытой головой, ее прекрасные каштановые волосы растрепались, а карие глаза потемнели от горя. Сайленс даже не взглянула на ярко-красное платье.

— Темперанс!

— Что случилось? — прошептала Темперанс. Сайленс оперлась о косяк двери, собираясь с силами.

— У Уильяма украли груз.

Был уже пятый час, когда карета Лазаруса подъехала к концу Мейден-лейн. Эта улица была слишком узкой для экипажа, поэтому он вышел из кареты и, приказав кучеру и лакеям ждать его, направился к дверям приюта миссис Дьюз. Солнце еще не село, но Кэр шел уверенно, крепко сжимая в руке свою черную трость. Он уловил краем глаза какое-то движение, промелькнуло что-то странное, черное с красным, но когда он повернулся, это видение исчезло. После двух ночей, проведенных в покое, плечо болело еще сильнее, чем в тот вечер, когда его ранили. Приступы боли продолжались. При виде его раны Смолл изменил своей обычной невозмутимости и предложил хозяину провести вечер в постели — предложение, которое Лазарус отверг почти без колебаний. Он был в долгу перед миссис Дьюз, дав обещание найти покровителя приюту. Кроме того, как это ни было странно, ему очень хотелось снова увидеть ее, что в глубине души, в самом темном ее уголке, он находил весьма забавным. Он чуть не забыл о приглашении на музыкальный вечер, но сегодня вспомнил, и он знал, это было одно из очень немногих мест, куда он мог повести миссис Дьюз.

Большинство же приглашений были менее подходящими.

Лазарус кончиком трости постучал в деревянную дверь приюта. Она почти сразу же распахнулась, и он увидел девчушку с множеством веснушек на щеках и курносом носу. Она молча отступила в сторону, и он вошел в убогий пустой холл.

Кэр вопросительно посмотрел на девочку:

— А где миссис Дьюз?

Девочка молча смотрела на него, явно лишившись дара речи от его присутствия. Лазарус вздохнул.

— Как тебя зовут?

Снова наступило неловкое молчание, во время которого ребенок засунул большой палец в рот, а затем их обоих спас приближавшийся стук каблуков.

— Мэри Сент-Пол, пожалуйста, вернись в кухню и скажи Нелл, что она должна закрыть дверь на замок, — сказала миссис Дьюз.

Свет из кухни падал на нее сзади, и она появилась перед ним как будто в облаке сияющего света. На ней было алое платье, поразительно яркое по сравнению с ее обычной строгой одеждой. Грудь, обрамленная низким круглым вырезом платья, словно излучала слабый блеск.

Кэр поклонился.

— Миссис Дьюз.

Ее взгляд остановился на нем, как будто она только что заметила гостя, и его тщеславие возмутилось.

Он выпрямился, намеренно подставляя ей локоть, хотя предложить леди руку было обычным вежливым жестом. Однако ему, с его отвращением к прикосновениям, это всегда причиняло неудобство, и он избегал этого жеста насколько возможно. Но именно сейчас ему захотелось, чтобы она прикоснулась к нему. Странно, очень странно. Она положила пальцы на его рукав. Даже сквозь жесткую ткань он почувствовал удар, но не смог понять, это была боль, или какое-то ощущение, которое он не мог определить. Интересно.

— Пойдемте? — предложил Кэр.

Но она, казалось, заколебалась, глядя в сторону приютской кухни.

— Я думаю… Да, пойдемте. — Она впервые открыто посмотрела ему в лицо, и Кэру показалось, что у нее слегка порозовели щеки. — Благодарю вас, милорд.

Он кивнул и вывел ее из дома. Вечер был холодный, и Темперанс зябко куталась в тонкую шаль. Это была, очевидно, ее обычная шаль, серая, грубая. Более соответствующая ее привычной одежде, и рядом с роскошным шелковым платьем шаль выглядела еще беднее. Интересно, где Темперанс достала это платье? Принадлежало ли оно ей? Или она была вынуждена купить его для сегодняшнего вечера?

Миссис Дьюз кашлянула.

— В вашем письме сказано, что мы приглашены на музыкальный вечер.

Они поравнялись с каретой, и один из лакеев уже выскочил, чтобы опустить ступеньку. Лазарус взял обтянутые перчаткой пальцы миссис Дьюз и помог ей сесть в карету.

— Хозяйка, пригласившая нас, леди Бекинхолл, настоящая светская львица. Сегодня в ее доме будет много богатых гостей.

Миссис Дьюз устроилась на подушках напротив него. Лазарус постучал в крышу и занял свое место. Темперанс недовольно опустила глаза.

— Вы говорите это так, словно я корыстолюбива.

— Что? — Он поднял голову и пристально посмотрел на нее. Сегодня она была взволнована и расстроена, но он не думал, что это из-за предстоящего светского развлечения. Что же расстроило ее? — Я так не думаю, уверяю вас.

Она отвернулась и посмотрела в темные окошки, возможно, видя в них свое отражение.

— Допустим, я корыстолюбива, но это же ради приюта.

— Я знаю. — На мгновение он почувствовал странную нежность к ней, к своей маленькой мученице.

Затем она снова посмотрела на него.

— А откуда вы знаете леди Бекинхолл? Он усмехнулся.

— Она близкий друг моей матери.

— Вашей матери? — Она удивленно подняла брови.

— А вы думали, что я появился из бедра своего отца?