Смех, свет и леди

Усилием воли она заставила себя открыть глаза и увидела, что граф внимательно наблюдает за ней.

— Мне кажется, — сказал он негромко, — что вы очень утомлены.

Минелла выдавила из себя улыбку.

— Мне пришлось встать сегодня в пять утра, — сказала она. — С тех пор случилось так много событий, и все было для меня так удивительно, что, хотя вы, быть может, упрекнете меня в невежливости, я, признаться, засыпаю на ходу.

— Так ложитесь спать, — сказал граф. — Завтра у вас еще будет время посмотреть остальные картины, а также и моих лошадей.

— Как бы мне этого хотелось! — воскликнула Минелла.

— Идите, ложитесь, — сказал он. — Не говорите никому спокойной ночи, а просто исчезните.

Минелла подумала, что он очень проницателен, поскольку именно так она и хотела сделать.

Граф вывел ее из гостиной через дверь, ведущую в переднюю; оттуда можно было попасть в холл, минуя гостей. Ни Конни, ни ее подруги не узнали бы, что Минелла ушла.

У подножия лестницы граф остановился и сказал;

— Не сомневаюсь, что вы сможете найти свою спальню сами. Спокойной ночи, Минелла, спите крепко!

— Непременно, — сказала в ответ Минелла. — Вы очень добры, огромное вам спасибо.

Прощаясь, граф, к великому изумлению Минеллы, поцеловал ей руку.

Его губы были слишком твердыми и шершавыми для ее нежной кожи.

Поведение графа показалось ей странным. Смущенная, Минелла быстро отдернула руку и побежала вверх по лестнице.

Она не оглядывалась, потому что чувствовала, что граф смотрит ей вслед.

Найдя свою спальню, Минелла вошла; в комнате рядом с кроватью и туалетным столиком мерцали зажженные свечи.

На видном месте, так, что не заметить было нельзя, лежал лист бумаги, на котором было написано: +++

Если я вам понадоблюсь, мисс, позвоните, и я тут же приду. +++

Минелла подумала, что время довольно позднее, чтобы вызывать служанку, но, поскольку этого от нее явно ждали, она позвонила, и через несколько минут Роза вошла в спальню.

— Вы слишком рано, мисс! — сказала она.

— Я так устала! — ответила Минелла.

Больше она ничего не стала говорить, а молча позволила Розе расстегнуть ей платье и распустить волосы.

Потом Минелла скользнула в длинную ночную рубашку, которая тоже досталась ей от матери, и забралась в постель.

Едва голова ее коснулась подушки, она тут же заснула и даже не слышала, как Роза погасила свечи и ушла.

Утром Минелла проснулась с чувством волнения.

Покидая свое поместье, она никак не ожидала, что попадет в такое интересное и удивительное место.

Минелла не сомневалась, что сегодня день будет попон открытий, и в голове у нее вертелись тысячи вопросов, которые ей не терпелось задать графу.

Она позвонила в звонок. Когда Роза вошла, Минелла услышала от нее ту же фразу, что и накануне:

— Бы слишком рано, мисс!

— На самом деле, пожалуй, поздно. Обычно я поднимаюсь гораздо раньше, — ответила Минелла.

— Никто еще не просыпался, — сказала Роза. — Другие юные леди отправились спать только в три утра.

— Мне повезло, что удалось уйти пораньше, — улыбнулась Минелла.

Она встала, умылась, и Роза помогла ей надеть очень сложное платье, которое Минелла должна была носить утром.

Минелла подумала, что ее мать назвала бы его чересчур вычурным, но среди хористок было принято так одеваться, и Минелле лишь оставалось делать то же самое.

Одеваясь, она заметила, что Роза зевнула, и виновато воскликнула:

— Вы не выспались! Это отвратительно, что вчера я потревожила вас так поздно. Обещаю, что больше не буду этого делать.

— О, вы тут ни при чем, мисс, — ответила Роза. — Это из-за моего малыша.

— Вашего малыша?

— Да, я раньше служила здесь горничной, но потом вышла замуж, и теперь меня вызывают, только когда устраивают прием.

— Понимаю, — сказала Минелла. — И вы взяли с собой своего ребенка.

— Мой муж егерь, мисс, и в это время года он почти все время пропадает в лесу. Так что мне пришлось взять с собой обоих моих детей, а у младшего режутся зубки, и ночью я просто не сомкнула глаз.

— Мне очень жаль, — сказала Минелла. — А можно мне взглянуть на него?

— Зачем вам это, мисс? Только лишнее беспокойство. Вы так говорите просто из вежливости.

— Нет-нет, мне правда этого хочется, — возразила Минелла. — А вы не пробовали дать ему мед? Мама всегда велела людям в деревне давать детям мед, когда у них режутся зубки. Вы сами увидите, что днем мед будет его успокаивать, а ночью поможет лучше спать.

— Никогда о таком не слышала! — воскликнула Роза. — Но я, конечно, попробую.

— Так можно мне пойти посмотреть на вашего сына? — спросила Минелла.

— По правой стороне в конце коридора, мисс. Экономка была так любезна, что отвела мне комнату на этом же этаже.

Минелла еще раз повторила свою просьбу, и Роза повела ее в другое крыло здания. Ее комната была, конечно, не такая просторная, как спальни для гостей, но и не такая тесная, как комнаты прочих слуг.

Роза открыла дверь, и Минелла увидела в кроватке громко плачущего грудного младенца, а на полу — очень симпатичную трехлетнюю девочку, сосредоточенно складывающую башню из кубиков.

— Это Эльспет, — с гордостью представила ее Роза, — а это Саймон.

С этими словами она вынула Саймона из кроватки. Он сразу перестал реветь и только жалобно хныкал.

— Сходите на кухню и попросите меда, — сказала Минелла, — а я пока посижу с детьми.

Роза хотела возразить, но потом, обеспокоенная состоянием сына, положила его в кроватку, где он немедленно принялся снова реветь во весь голос, и выбежала из комнаты.

Минелла взяла мальчика на руки и баюкала его до тех пор, пока громкий плач опять не сменился тихим хныканьем.

Деревенский викарий был не женат, и поэтому заботиться о деревенских жителях приходилось матери Минеллы.

Со всеми своими неурядицами, больными детьми и прочими бедами и несчастьями женщины всегда приходили к ней.

Поэтому Минелла с детства привыкла нянчиться с детьми, играть с ними и лечить им царапины, пока их родители делились с леди Хейвуд своими невзгодами.

Когда Роза вернулась, они дали Саймону ложку меда. Мед ему явно понравился, и он быстро перестал хныкать.

— Никогда не знала о таком средстве, мисс, ей-богу! — воскликнула Роза. — А ведь в поместье почти у каждого в саду ульи!

— Только не забывайте давать Саймону вместе с молоком немного воды, — сказала Минелла. — Ему будет чаще хотеться пить, но зато мед его успокоит, и сегодня ночью вы сможете выспаться.

— Вы сама доброта, мисс! — воскликнула Роза.

Попрощавшись с ней и с детьми, Минелла заторопилась вниз. Она боялась опоздать к завтраку, но, войдя в столовую, застала там только одного человека. Это был граф.

Увидев ее, он весьма удивился, и его изумление возросло еще больше, когда она произнесла:

— Простите, если я опоздала, но Роза сказала, что я поднялась слишком рано.

— Вы поднялись рано, но не слишком рано, — сказал в ответ граф. — На самом деле все, кроме нас, еще спят.

— В такой поздний час никто еще не проснулся? — недоверчиво переспросила Минелла.

Она была удивлена, потому что ее отец всегда вставал очень рано, так же, как и она, и обычно перед завтраком они вдвоем совершали верховую прогулку.

— Я думаю, что у них были все причины устать, — заметил граф.

Минелла подумала о том, что это за причины.

Она понимала, что Конни и другие хористки могли утомиться после спектакля и длинной дороги, но все-таки не настолько, чтобы спать допоздна!

Впрочем, вслух Минелла ничего не сказала.

Она просто взяла себе еды с длинного ряда серебряных блюд и села за стол напротив графа.

Ее завтрак состоял из бекона, яиц, отличного джерсейского масла и нескольких ложек меда, который Минелла предпочла джему и мармеладу домашнего изготовления.

Граф глядел на нее, и в его глазах Минелле почудился странный огонек, которого она не заметила накануне.