У лорда неприятности

— Пойдем, тетя. Я схожу с тобой и Мактавишем на конюшню. У одной из тамошних кошек есть котята, и их уже можно забирать.

Плам хотела еще раз вздохнуть, но решила, что слишком частые вздохи — признак слабого разума, а она только сейчас начала понимать, что не может проявлять перед детьми ни малейших признаков слабости. Гарри доверил их ей — значит, она и должна найти правильный способ справляться с ними и заставить их хорошо себя вести. «Я им друг, я им друг», — мысленно повторяла она, положив блокнот с записями на столик у дивана и отряхнув юбку.

Мактавиш с надеждой наблюдал за ней, уже приготовившись выпятить пухлую губку, если Плам откажется выполнить его требование насчет котенка. Она улыбнулась и протянула мальчику руку.

— Ну что, пойдем выбирать тебе котенка?

Мактавиш, сильно недовольный тем, что его ведут за руку, потащил Плам из дома в сторону конюшни. По дороге она решила написать Корделии и выяснить как ей удается справляться с юными сорванцами. И уже начала придумывать способы завоевать детские сердца.

Гарри вошел в столовую и с удивлением посмотрел на стол, накрытый на девять персон. Он привык обедать один или с Темплом. В комнате не было никого, кроме Хуана и старшего лакея Бена. Они выставляли на стол сервиз, который Гарри не видел со смерти Беатрис.

— У нас что, званый обед?

Хуан кинул на него полный сострадания взгляд и едва заметно сдвинул влево хрустальный бокал. Про Хуана говорили все, что угодно — Гарри уже много всякого успел услышать от каждой своей служанки, — но дворецкий знал, как сервировать стол.

— Леди Плам. Она говорит, что маленькие дьяволята буду обедать с вами.

— Маленькие… о, маленькие дьяволята. — Гарри криво усмехнулся и быстро взглянул на темно-красные, в разводах, обои столовой. — Ну, может, оно и к лучшему. Плам все равно захочет здесь все обновить, а обедающие тут дети наверняка только ускорят дело.

Хуан фыркнул. Гарри, решив, что тот выражает несогласие, поправил очки и постарался изобразить уверенного супруга, во всем поддерживающего свою жену.

— Будем верить, что она разбирается во всем этом лучше. Кстати, ты знаешь, где она?

Хуан пожал плечами:

— Вот этого я как раз не знаю. Час назад была здесь, велела нам накрыть и на маленьких дьяволят, а потом ушла.

Гарри, размышляя, потеребил нижнюю губу и вышел из столовой. Может быть, Плам отдыхает перед обедом?

Может, решила провести спокойный часок в комнате, которую он выделил ей в качестве собственной гостиной? А может быть, она сейчас с Том или с Индией и Энн. А вдруг лежит голая в постели, распустив эбонитовые волосы, и ждет, когда сможет завлечь его в ловушку из шелковистых прядей?.. Он тряхнул головой, избавляясь от этого видения, и отправился на поиски жены.

Он нашел ее запертой в одном из садовых сараев — грязную, голодную и в полном бешенстве.

— Гарри! — вскрикнула Плам, увидев его, и кинулась в объятия с самой что ни на есть благодарностью, трясясь и дрожа от ужаса и досады.

Жена в очередной раз продемонстрировала ему неожиданные глубины.

— Где они? — прорычала она, оттолкнувшись от его груди. — Где эти маленькие… маленькие…

— Дьяволята?

— Да! Именно! Дьяволята! Отличное название для них. И подходящее. Очень подходящее!

Она была великолепна в своем бешенстве. Иссиня-черные волосы выбились из когда-то аккуратной косы, глаза сверкали обещанием возмездия, щеки раскраснелись. И она принадлежала ему, вся, до последнего лакомого кусочка.

Впрочем, Гарри может вот-вот утратить все эти кусочки до единого, если не сумеет ее успокоить и убедить, что обычно дети не устраивают таких злых шуток и не запирают людей в садовых сараях.

— Их отправили в детскую без обеда.

— Прекрасно! — рявкнула Плам, оттолкнула его и прошествовала на свободу, пытаясь хотя бы чуть-чуть привести себя в порядок, пока шла к дому по заросшему саду. — Они не заслуживают хорошего обеда. Они заперли меня здесь, Гарри, заперли вместе с пауками, жуками и всякими скользкими тварями!

Гарри цокал языком и сочувственно что-то бормотал, обвив ее талию рукой — вроде бы для того, чтобы поддержать, но на самом деле просто потому, что ему нравилось к ней прикасаться.

— Мактавиш, тот самый Мактавиш, которому я только что подарила котенка, заманил меня в этот сарай и сбежал через узкий лаз в углу, пока остальные запирали дверь!

— Неблагодарное маленькое чудовище.

— Они все неблагодарные! Они растоптали мое предложение дружбы, буквально растоптали!

— Они вас не заслуживают, просто не заслуживают, — успокаивающе сказал Гарри и прикусил язык. Меньше всего ему хотелось подтолкнуть ее к мысли о разводе.

При этих его словах Плам на мгновение замерла, а потом зашагала к дому уже медленнее, погрузившись в глубокие размышления.

— Может быть, я чересчур поспешила с осуждением и они вовсе не такие плохие, право же.

Гарри, будучи человеком предельно честным, предпочел оставить это без комментариев. Он терпеть не мог врать, если в этом не было крайней необходимости.

— Честное слово, я думаю, дело в том, что они слишком энергичные, — задумчиво произнесла Плам. Пламя, пылавшее в ее прелестных темных глазах, затухало, подернувшись пеплом. — Живость в детях — это то, что следует только приветствовать.

— И в жене тоже.

Плам перевела на него взгляд своих больших бархатистых глаз.

— Дааааа, — медленно протянула она, и между этими дивными прямыми бровями залегла небольшая морщинка. Плам прикусила нижнюю губу, и как только ее небольшие белые зубки начали поигрывать с восхитительной розовой губкой, по телу Гарри словно разлился жар. — Мне бы не хотелось, чтобы вы решили, будто я не в состоянии стать матерью таким чересчур живым и энергичным детям. Я могу, просто они застали меня врасплох своим…

— Бесчестным заговором с целью напугать? — подсказал Гарри, ни на минуту не обманувшись в подлинных намерениях своих детей.

— …хитроумным умением продумать подробнейший план и довести его до логического конца, — закончила свою мысль Плам, торжествующе улыбнувшись. Они как раз подошли к дому.

Гарри открыл единственную оставшуюся целой французскую дверь, ведущую с террасы в комнату, и повернулся к жене.

— Хитроумный… да, пожалуй, на хитроумие они горазды. Плам… — Он схватил ее за руку, словно собирался швырнуть через всю комнату, и начал большим пальцем поглаживать ладонь. Пальцы Плам сомкнулись на его руке. Гарри подумал, что уже очень давно не возбуждался только от того, что держит женщину за руку. — …вам вовсе ни к чему защищать их. Я уже велел оставить детей без обеда, и они ждут, когда вы придумаете им наказание за эту выходку.

— Наказание? — Плам опять закусила губу, а морщинка между бровями углубилась.

Он кивнул.

— Можете не сомневаться: любое наказание, которое вы придумаете, будет исполнено, несмотря на все их мольбы о снисходительности и сострадании.

— То есть? Вы хотите, чтобы я сама их наказала? — Ее голос внезапно сорвался на писк.

— Разумеется. Это вы пострадали — значит, вам и вершить правосудие. Один совет: не смотрите при этом им в глаза, это вам здорово поможет. Любой из них с легкостью начинает заливаться слезами, а это в сочетании с дрожащими губами бывает весьма эффективно.

— Слезами, — с дрожью в голосе повторила Плам.

Услышав это, Гарри захотел поцеловать ее сильнее, чем прежде. Разве может быть на свете женщина более совершенная? Он позволил себе еще дважды поцеловать ее руку, а потом открыл дверь в холл и сопроводил Плам к подножию изогнутой дубовой лестницы.

— Только не поддавайтесь жалости, когда они кинутся к вашим ногам и начнут умолять о милосердии. — Плам издала какой-то невнятный горловой звук. Гарри отпустил ее руку и направился в столовую. — Я велю Хуану убрать детские приборы…

— Нет!

Гарри остановился, удивившись страстности ее протеста.

— Нет? Но ведь вы не хотите вознаградить маленьких дья… дьяволят, оказав им честь пообедать с нами?