Я выбираю тебя

– Просто поговорить? – с недоверием переспросил граф. – И вы ничего не заготовили для меня? Никаких документов, чтобы я прочел? Ни единой загубленной души, нуждающейся в моей помощи?

– Ничего, – честно ответила Изабель.

– Прекрасно. Я присмотрю за Даниэлли. Можете отослать свою няню.

Изабель наблюдала за тем, как он подошел к ее племяннице и сел рядом с ней на траву. Даниэлли мгновенно забралась к нему на руки. Гектор скакал вокруг, и Эшби познакомил его с девочкой. Они становились одной большой счастливой семьей. Прекрасно. То, что Эшби предпочел остаться с ней наедине, значительно упростит задачу Изабель. Она подошла к Люси. Служанка делала вид, что вообще не замечает хозяина дома. Глуха, слепа и нема – из нее получился бы превосходный дворецкий.

– А теперь можешь идти, в дом, Люси. Сегодня очень жгучее солнце, и у тебя вновь разболится голова. Я присмотрю за Даниэлли.

Люси озадаченно посмотрела на хозяйку – они сидели в расцвеченной солнечными пятнами тени раскидистого вяза, – но все же подчинилась.

Эшби сбросил с плеч сюртук и расстелил его на траве для Изабель.

– Благодарю.

Она опустилась на сюртук и, расправив юбки, прикрыла лодыжки. Гектор обнюхивал Даниэлли, которая, казалось, была очарована и в то же время напугана появлением этого черного великана.

Изабель инстинктивно подалась вперед, не зная, можно ли доверять псу в том, что касалось малышки, но Эшби остановил ее взмахом руки.

– Она в безопасности. Гектор не причинит ей вреда.

Даниэлли потянула Гектора за ухо. Сердце у Изабель оборвалось, но пес плюхнулся к ногам малышки и позволил себя терзать не моргнув глазом. Изабель испустила вздох облегчения.

– Не обижай собачку, дорогая.

– Разве вы мне не доверяете?

Скрытое маской лицо Эшби находилось всего в дюйме от нее. На правой щеке из-под черной ткани выглядывал краешек шрама, и Изабель пришлось сжать пальцы в кулаки, чтобы не провести по нему рукой.

– Я вам доверяю, но я не ее мать и поэтому должна быть в три раза бдительнее.

– Потому что вы несете за нее ответственность...

– Верно.

– ...как и за бесприютных, потерявших кров горожан. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Вы смеетесь надо мной.

– Вовсе нет. – Протянув руку, он подцепил пальцем шелковистый локон Изабель, покачивающийся на ветру. – Но мне не нравится думать о том, что вы путешествуете по Спитлфилдзу с его многочисленными притонами, – еле слышно произнес Эшби. – В следующий раз придите сначала ко мне. Я дам вам сопровождающего.

– А почему бы вам самому не поехать со мной? Путешествие покажется вам приятным, уверяю вас.

– Думаете, я видел недостаточно страданий на своем веку? Я уже сказал вам, что с меня хватит.

Кого он обманывал? Изабель внимательно посмотрела в выразительные глаза графа.

– Ваши соседи устраивают сегодня вечером бал, – как бы невзначай заметила она.

– Знаю, – сухо ответил он, – Хотите верьте, хотите нет, но я до сих пор получаю немало приглашений.

– Вы герой войны, Эшби. Каждому хочется пожать вам руку. Вам стоит принять приглашение. Ваше появление произведет фурор, а леди Баррингтон будет польщена.

– Я не Веллингтон, – проворчал граф. – Я не расхаживаю в окружении свиты по балам и званым вечерам в ожидании бурных оваций. И мне вовсе не хочется обмениваться рукопожатиями с теми, кто так и не смог расстаться со своими клубами ради того, чтобы хоть как-то изменить положение дел на этой проклятой войне. Я предпочитаю одиночество, хотя в моем отшельничестве много отрицательных сторон.

– О какой вы говорите на этот раз? – спросила Изабель, ощутив, как недовольство собой заглушает возникшее было чувство разочарования.

– О невозможности танцевать с вами.

Вихрь эмоций породил сумятицу в душе Изабель. Она готова была запеть в качестве аккомпанемента, если бы Эшби вздумалось пригласить ее на танец.

– Какое имя вам дали при рождении?

Эшби откинулся назад.

– Оно давно кануло в Лету.

– Кануло в Лету? – Изабель увидела, как Эшби поднял с земли прутик и сломал его.

– Никто не называет меня этим именем более тридцати лет. Так что оно действительно кануло в Лету.

– Тридцать лет?! Но как такое возможно?

– Тридцать один год, если быть точным. – Эшби безразлично пожал плечами. – Когда мне исполнилось четыре года, я стал «милордом», или «лордом Эшби», а когда поступил в Итон, превратился в Эшби. Французы тоже придумали для меня не слишком лестные прозвища. – Граф мрачно усмехнулся. – Так что в какой-то момент имя, данное мне при рождении, утратило свое прежнее значение. Теперь мое имя можно воспринимать разве что с иронией.

Его созданные для поцелуев губы изогнулись в сардонической усмешке.

Чтобы оторвать взгляд от манящих к себе губ Эшби и прогнать прочь греховные мысли, она посадила Даниэлли на колени и дала ей еще одно печенье.

– Может быть, – Изабель улыбнулась, – мне стоит догадаться, что это за имя?

– Я же только что объяснил... – Голос Эшби сорвался.

– Питер? Пол? Персиваль? – Изабель вопросительно взглянула на графа. – Пирс? Перегрин?

Эшби криво усмехнулся:

– Кто сказал вам, что мое имя начинается с буквы «П», дерзкое вы создание?

– Вы сами. Под вашей карточкой стояла подпись «П.Н.Л.». Ваша фамилия Ланкастер, разве нет?

– Хм... А почему ваш брат и его жена решили назвать дочь Даниэлли?

Изабель погладила белокурые волосики девочки.

– Ее полное имя Вильгельмина Даниэлла Обри. Но мы также зовем ее Сладкая, Куколка, Золотко...

Эшби не обратил внимания на плохо скрытый намек.

– Уильям Дэниел Обри. Вы назвали ее в честь Уилла. – Эшби начал шутливо отбирать у Даниэлли печенье, и над лужайкой поплыл ее живой звенящий смех.

Сердце Изабель запело при виде того, как этот большой распутный волк заигрывает с малышкой. Как бы ей хотелось оказаться на ее месте!

– Полковник Эшби, ну не будьте же таким обидчивым, – сладко проворковала Изабель, отчаянно кокетничая и хлопая длинными загнутыми ресницами. – Откройте мне свое имя.

– Я обидчивый? – С улыбкой, от которой у Изабель перехватило дыхание, он метнулся к ней. Рассмеявшись, Изабель вытянула руку, чтобы остановить его. Грудь графа, обтянутая тончайшей тканью сорочки, казалась отлитой из стали. – Возьмете свои слова обратно?

– Ни за что. Почему вы не хотите сказать? Это что, военная тайна?

– Я должен был хранить свое имя в секрете. Представляю язвительные замечания подчиненных, узнай они мое имя.

Словно бы защищаясь, Изабель упиралась рукой в грудь Эшби, с трудом удерживаясь от желания провести по ней пальцами в неспешной ласке. Она все-таки дотронулась до него. Собственное поведение ужасало Изабель, но она ничего не могла с собой поделать.

– А Уилл интересовался вашим именем?

Эшби покачал головой.

– Некоторые женщины интересовались.

От его напряженного взгляда сердце замерло в груди Изабель.

– Вы сказали им?

– Нет. Не сказал.

Изабель машинально облизала губы – жест, который неизменно приковывал к ним взгляд Эшби. Она чувствовала, как бьется под ее ладонью его сердце, и она с трудом сдерживалась, чтобы не схватить его за жилет и не притянуть к себе для поцелуя.

Заскучав в обществе двоих взрослых, Даниэлли поползла к траве, но прежде ударила руку Изабель, лежавшую на груди Эшби.

– Чудесное существо, – заметил граф, наблюдая затем, как племянница его гостьи пытается скормить Гектору одну из своих кукол. – В ее крошечном мире все спокойно.

Изабель, осторожно, изучавшая профиль Эшби, скрытый маской, уловила тоску в его взгляде. Он очень рано потерял родителей, но вместо того, чтобы жениться и обзавестись семьей, пытался отгородиться от окружающей его действительности.

– Вы помните родителей? – тихо спросила она.

– Трудно понять это наверняка – ведь меня окружает столько портретов и историй. Я помню руки и глаза матери. У нее были необыкновенно красивые голубые глаза, лучащиеся светом. – Эшби взглянул на Изабель. – Как у вас.