Возвышение падших (СИ)

— Всё в порядке?

— Да, султанша, — ответил евнух. — Гюльхан Султан отдала приказ, и я передал Айше-хатун, чтобы она начала действовать. Эсен Султан уже нет в покоях, так как я сообщил, что отбывает Селин Султан, и она захотела с ней попрощаться.

— Нурсан, уложи Махмуда, — на ходу велела Карахан Султан, подойдя к Заферу-аге, а после зашептала ему: — Успех всей затеи зависит от того, правильно ли всё сделает Айше-хатун.

— Вы правы. Она отнесёт отравленный лукум в покои Эсен Султан, пока её нет, будто бы по её же приказу. После уйдёт, дабы доложить обо всём Билгелик-хатун. Её я уже предупредил, чтобы она ждала новостей от Айше-хатун в том коридоре, через который пройдёт Эсен Султан, возвращаясь после прощания с Селин Султан в свои покои. Султанша должна услышать их разговор и понять, что шехзаде Мехмета пытаются отравить по приказу Гюльхан Султан. Если она пожелает отправиться куда-либо ещё, я, всё это время находясь неподалёку, попрошу её будто бы о чём-то поговорить в её покоях, и она всё-таки услышит то, что нужно.

— Прекрасно, — ухмыльнулась Карахан Султан. — Мой план безупречен. А теперь иди. Проследи за тем, как всё пройдёт. После доложишь.

— С вашего позволения.

Топ Капы. Гарем.

Ответственность — это то, через что проверяют отношение человека к жизни. Для Эсен Султан это было одним из жизненных правил. И в её жизни практически не было людей, которых можно было бы назвать ответственными и достойными её доверия согласно этой проверке.

Во всяком случае, себя она была склонна считать ответственной. Эсен Султан знала, что невозможно ступить и шагу, дабы не соприкоснуться с ответственностью и долгом, который было бы необходимо исполнить. Принять ответственность и необходимость долга — играть по правилам жизни. И она играла по ним ради супружеского и материнского долга оберегать и заботиться, принимая ответственность за жизнь своих детей и за благополучие мужа.

Несмотря на довольно прохладные отношения, Эсен Султан видела женщину, стоящую перед ней, доброй, порядочной и вполне ответственной. Селин Султан, несмотря на тяготы, боль от потери умершего сына, вышедшей замуж дочери и положения султанши, исполняла свой долг. И если её о чём-то просили, она это делала. И этим вызывала уважение Эсен Султан.

— Жаль, что вы уезжаете.

— Мне здесь не место, — печально улыбнулась Селин Султан. — Я привыкла ко дворцу в Эдирне. Да и что мне здесь делать? Здесь твои жизнь, семья и должность, Эсен. Не мои.

— Рада была встрече с вами, — вежливо отозвалась та. — Вы успели проститься с Фатьмой Султан?

— Да. Была у неё около полудня. Но и нам пора прощаться, не так ли?

— В добрый путь.

Благодарно кивнув темноволосой головой, Селин Султан подхватила подол простого коричневого платья в руки и покинула султанский гарем. Проводив её взглядом серо-голубых глаз, Эсен Султан развернулась и направилась было в свои покои, но, подходя к коридору, ведущему к ним, услышала приглушённые голоса.

— Всё сделано, — шептала неизвестная девушка. — Передай Гюльхан Султан, что отравленный лукум уже в покоях Эсен Султан. Шехзаде Мехмет съест его. Увидев его, он тут же попросил его. Я ушла, так как Бирсен-хатун заставила его мыть руки перед едой.

Ошеломившись, Эсен Султан почувствовала, как её сердце ухнуло куда-то вниз, а кровь застыла в жилах от овладевшего ею ужаса.

— Султанша? — неизвестно откуда появился Зафер-ага, беспокойно смотрящий на неё. — Что случилось?

— Схватить их и посадить в темницу, — отрывисто приказала она, заворачивая в коридор, где были две девушки, испуганно смотрящие на султаншу. — Аллах, сохрани моего сына…

Подхватив подол своего длинного тёмно-красного одеяния в руки, Эсен Султан растолкала стоящих на пути девушек и побежала изо всех сил. Она не бежала с таким ужасом и отчаянием с тех пор, как сбегала из родной деревни с сестрой и братьями на руках после убийства.

Ворвавшись в свои покои, Эсен Султан испуганно огляделась. Бирсен-хатун сидела на тахте рядом с шехзаде Мехметом, держа в руках блюдо с лукумом.

— Он ещё не ел его?!

— Нет, — непонимающе нахмурилась Бирсен-хатун, тут же отставляя блюдо с лукумом на столик, отчего шехзаде Мехмет недовольно насупился. — Что случилось, султанша?

Облегчённо выдохнув, Эсен Султан спешно подошла к сыну, и сев рядом с ним на тахту, сжала его в своих объятиях. Целуя его черноволосую голову, прижатую к её тяжело вздымающейся груди, женщина едва не плакала.

— Мой шехзаде! Слава Аллаху…

Обеспокоенный Зафер-ага забежал в покои, и, посмотрев сначала на облегчённо улыбающуюся Эсен Султан, а после на шехзаде Мехмета, которого она обнимала, сдержался от довольной улыбки. Всё вышло так, как и было запланировано.

— Что такое? — изобразил непонимание евнух. — Билгелик-хатун и Айше-хатун схватили и посадили в темницу, как вы и велели.

— Этот лукум отравлен. Те девушки обсуждали, что отравление почти удалось.

— Отравление?.. — переспросила Бирсен-хатун. — Кто же осмелился на такое?

— Гюльхан Султан, — процедила Эсен Султан, смотря куда-то в пустоту с пугающей ненавистью в серо-голубых глазах. Шехзаде Мехмет, а также слуги испуганно на неё покосились. — И она поплатится за это.

Спустя некоторое время…

Топ Капы. Султанские покои.

— Что ты говоришь, Эсен?.. — ошеломлённо переспросил султан Орхан, когда услышал сбивчивый рассказ той о попытке отравления шехзаде Мехмета.

Эсен Султан стояла перед ним мертвенно-бледная и со слезами, застывшими в глазах, полных негодования и ещё не ушедшего страха.

— Если бы я не подслушала разговор тех служанок, то Мехмет был бы уже мёртв! — процедила она, а после, подойдя к повелителю, схватила его за рукав кафтана на предплечье. — Служанок допросили. Они служат Гюльхан Султан. Я и сама слышала, как они говорили, что Гюльхан Султан нужно доложить о том, что всё будто бы удалось.

Помрачнев, султан Орхан некоторое время молчал и только напряжённо о чём-то размышлял, а после, успокаивающе поцеловав в лоб Эсен Султан, повернулся к дверям.

— Охрана! — позвал он, и, когда те с поклонами вошли, продолжил: — Привести Гюльхан Султан.

Спустя некоторое время в сопровождении охранников Гюльхан Султан вошла в султанские покои. Увидев одинаково разгневанных Эсен Султан и повелителя, она горько усмехнулась. Какой же она была наивной, полагая, что сможет всех обыграть. Точнее, обыграть Карахан Султан. Та была права, сказав, что она зря недооценивает людей.

— У тебя есть объяснение? — грубо спросил повелитель. — Потому как оправдания в подобном преступлении не может быть.

— Объяснение? — переспросила Гюльхан Султан, шире усмехнувшись. Она понимала, что это конец. Она не смогла дойти до конца. Взять победу, до которой осталось всего лишь дотянуться кончиками пальцев. — Оно есть, но я сомневаюсь, что вы ему поверите.

— После того, как ты организовала покушение на моего сына? Да, вряд ли.

— Меня подставили, — процедила женщина, чувствуя, как слёзы закипают в глазах. Она хотела быть гордой до конца, но страх противостоял этому намерению. — Карахан Султан. Она заставила участвовать меня в этом преступлении. И подстроила всё так, чтобы виновной оказалась я.

Эсен Султан громко хмыкнула, выражая своё недоверие. Повелитель, похоже, был солидарен с ней, так как устало покачал черноволосой головой.

— Карахан? — переспросил он. — Ей и в голову подобное не придёт. К чему ей покушаться на жизнь шехзаде Мехмета? Она тихо и мирно живёт в гареме, воспитывает сына, и, полагаю, не способна на подобные ухищрения.

Гюльхан Султан неожиданно рассмеялась. Громко и слегка истерично. И также неожиданно перестала. Тяжело дыша, она хотела было подойти к повелителю, но охранники тут же схватили её под руки.

— И что ты сделаешь, Орхан? — процедила она, вырвавшись из рук охранников. — Казнишь меня? Пойдёшь по стопам отца, которого так ненавидел? Он не пожалел свою жену и мать своих детей, казнив её за преступление, которого она не совершала. И ты поступишь также?