Опасные иллюзии

Гидеон поклонился и вышел, решив как можно скорее разъяснить ситуацию в Таском-парке. Ему не хотелось, чтобы местные сплетники донесли до ушей маркиза известие о посещении Таском-парка не Девериллом, а умершим Пенторпом.

На следующий день, собравшись с духом, Гидеон приехал в Таском-парк, намереваясь честно во всем признаться, даже если это будет означать полный разрыв с красавицей Дейнтри. Отдав слуге шляпу, перчатки, накидку и кнут, он был огорошен сообщением, что леди Сен-Меррин не принимает.

— Тогда я хотел бы видеть леди Офелию, — не сдавался Гидеон.

— Конечно, милорд, я провожу вас.

К его облегчению, в гостиной находились только леди Офелия и леди Дейнтрд. Дождавшись ухода дворецкого, Гидеон приготовился говорить, но леди Болтерли опередила его, резко заявив:

— Ваше поведение на некоторое время выбило меня из колеи, сэр. Но прежде чем вы придумаете еще одну небылицу, я посоветовала бы вам прекратить этот обман и открыться моей племяннице. Знаете ли, вы очень похожи на своего деда, поэтому я не ошибусь, если скажу — ваше имя не Пенторп, а Деверилл.

Глава 5

Как только дворецкий объявил о приходе Пенторпа, в глазах Дейнтри зажегся радостный огонек. Признаться, она еще никогда не испытывала таких чувств.

Все это время Дейнтри думала только о нем, а засыпая, вызывала в памяти его образ. Красота, сила Пенторпа, низкий приятный голос — все это заставляло трепетать девичью грудь.

После отъезда Пенторпа, Дейнтри уже не радовала прогулка с девочками. Ей вдруг захотелось, чтобы он сейчас находился рядом, вдыхал свежий морской воздух, наслаждался смешливым эхом в пещере, ласковым плеском волн, чтобы вместе с ними пережил ужас Чарли, которая зашла слишком далеко в воду и волна едва не накрыла ее.

Слова тети Офелии подействовали на Дейнтри словно ледяной душ. Она порывисто вскочила с кресла, охваченная противоречивыми чувствами.

После томительных минут молчания Гидеон, наконец, произнес:

— Это правда, я Гидеон Деверилл.

Охваченная гневом, Дейнтри быстро подошла к нему и ударила по лицу, не думая о последствиях и не отдавая себе. Послышалось горестное восклицание тети Офелии, но девушка не обратила на это внимания.

— Как вы осмелились переступить порог этого дома!

— Я пришел, потому…

— Лучше молчите, — возмущенно перебила Дейнтри. — Вы самый настоящий негодяй, безнравственный, беспринципный мерзавец, осквернивший своим присутствием землю Тэррантов. Все Девериллы таковы, и вам следует стыдиться, что вы принадлежите к их роду. Однако же вы нагло выдали себя за Пенторпа, чтобы обманом вползти в наш дом…

Достаточно! — оборвал ее Гидеон.

— Нет, не достаточно! Я могу еще многое сказать. Если вы полагаете, что близкое родство с маркизом дает вам право поступать, как вздумается, то ошибаетесь! Будьте любезны выслушать нелицеприятную правду.

— Не смейте кричать на меня!

— А вы не смейте приказывать мне! Это, в конце концов, мой дом; вы не должны находиться здесь. Поэтому я вольна говорить все что угодно.

— Если бы вы дали мне возможность объясниться… — Гидеон протянул к Дейнтри руку.

Увернувшись, девушка закричала:

— Не желаю выслушивать ваших объяснений! Вы плут и обманщик. Я не поверю ни единому вашему слову. И не смейте прикасаться ко мне!

Однако Гидеон схватил Дейнтри за плечи, повернул лицом к себе и легонько встряхнул.

— Помолчите, ради Бога, , или я не отвечаю за свои поступки. Я позволил вам ударить меня, потому что заслужил ваш гнев. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я уподобился вам. Тогда перестаньте визжать, словно истеричка, и браниться.

Дейнтри изумленно смотрела на Гидеона, пораженная его горящими гневом глазами и сердитыми словами. Впервые с ней обращались подобным образом. Когда она выходила из себя, все знакомые обычно пытались успокоить ее уговорами и увещеваниями. Деверилл же поступил иначе и, судя по всему, был способен немедленно привести в исполнение свою угрозу. Однако Дейнтри не собиралась так легко отступать. Прищурившись, она с деланным спокойствием процедила:

— Вы не осмелитесь ударить меня в доме моего отца, да еще в присутствии тети, которая будет свидетельствовать против вас.

— Лучше поверьте мне на слово, — с угрозой произнес Гидеон. — Вы оскорбили мою семью, назвав ее членов беспринципными, безнравственными негодяями, хотя ни у вас, ни даже у меня нет повода для столь унизительных подозрений. Насколько мне известно, вы не знакомы ни со мной, ни с моим отцом, я также сомневаюсь, что вы имели удовольствие встречаться с моим братом. Поэтому я праве спросить: что вы вообще знаете о Девериллах, миледи?

Дейнтри молчала, ошеломленно глядя на Гидеона. Ей еще никогда не приходилось сталкиваться с таким человеком. Когда ее отец выходил из себя, он обычно кричал и буйствовал, потом постепенно успокаивался или наказывал провинившегося за дерзость. Сен-Меррин ни с кем не спорил, не пытался выяснить отношения или доказать свою правоту.

Леди Офелия и леди Сен-Меррин всегда сохраняли спокойствие. Дейнтри старалась не задевать их обоих, потому что у первой был острый как бритва язык, а вторая имела обыкновение заливаться слезами, осыпать упреками и нюхать уксус.

Сюзан никогда даже не пыталась идти наперекор Дейнтри. Так же поступал и Чарльз, их брат. Девушка трудно сходилась с горничными, которые постепенно начинали ненавидеть свою хозяйку. Из-за несносного характера ее не отдали в школу. В довершение ко всему огромное влияние на Дейнтри оказывала тетя Офелия. Именно она приучила свою воспитанницу на все иметь собственное мнение и не пасовать перед авторитетами. Впервые на жизненном пути Дейнтри встретился человек, во многом схожий с ней характером, и она даже позавидовала его сильной воле и присутствию духа.

Дейнтри чувствовала, как пальцы Деверилла впиваются ей в кожу, а взгляд проникает в душу. Интересно, что обо всем этом думает тетя Офелия? Стараясь сохранять спокойствие, Дейнтри процедила сквозь зубы:

— Отпустите, вы делаете мне больно.

— Я лишь хочу, чтобы вы выслушали меня, — возразил Деверилл, но все-таки ослабил хватку.

Воспользовавшись моментом, Дейнтри вырвалась из его крепких рук и торжествующе воскликнула:

— А я не стану вас слушать! Все это время вы лгали мне и, несомненно, солжете снова. И не говорите, что я ничего не знаю о вашем семействе! Это враги нашей семьи, и этого вполне достаточно. Что касается вас, сэр, то когда сюда явится настоящий Пенторп, он вышибет из вас дух за обман!

— Он не поднимется из могилы, чтобы сделать это, — угрюмо проговорил Деверилл. — Пенторп погиб при Ватерлоо.

— Он мертв? — ужаснулась Дейнтри, прикрыв ладонью рот.

— Ради Бога, простите меня, — в голосе гостя на этот раз слышалось сожаление.

— Не лучший способ приносить подобные вести, молодой человек, — сухо заметила леди Офелия. — Бестактно, если позволите. Нет-нет, не трогайте больше ее, — предупредила она, заметив, что Деверилл снова приблизился к Дейнтри. — Как вы уже догадались, реакция моей племянницы может быть совершенно непредсказуемой.

— Прошу простить за грубость, мадам, но я пришел сюда, чтобы во всем признаться и рассказать вам о смерти Пенторпа. Разумеется, я это должен был сделать еще вчера, но, когда граф ошибочно принял меня за Пенторпа, я…

— Ваш интерес к нашей семье сродни тому, что испытывают некоторые члены семейства Тэррантов к Девериллам, — пришла на помощь леди Офелия. — Я вполне понимаю ваше стремление воспользоваться представившейся возможностью побольше узнать о нас. Тем более, Сен-Меррин сам подтолкнул вас к этому.

— Да… да, именно так все и было, — кивнул Гидеон, не сводя глаз с Дейнтри.

Однако занятая своими мыслями, девушка почти не слышала их разговора. Новость о смерти жениха явилась для нее полной неожиданностью.

Впрочем, она не чувствовала жалости к отдельно взятому человеку, ведь под Ватерлоо погибло несколько тысяч молодых солдат. Дейнтри все еще сердилась на Деверилла, обманувшего ее и сумевшего обманом завоевать расположение.