Опасные иллюзии

Гидеон покачал головой

— Обычно, вперед пускают самую тяжелую лошадь, чтобы она проложила дорогу. Первым поеду я, за мной — Чарли, потом Мелисса, а вы с грумом, — обратился он к Дейнтри, — замкнете шествие. Ваша пара явится залогом нашего успешного спуска, — добавил Гидеон, предупреждая дальнейшие возражения.

Слова протеста замерли на губах Дейнтри. Как ни прискорбно это сознавать, но Пенторп был прав. Двигаясь следом за ним, Чарли будет в большей безопасности. Если же им удастся спуститься без приключений, их примеру последует Мелисса. Если возникнет какая-то заминка, Дейнтри успеет остановить Мелиссу, а Клемонс отправится на выручку.

Прищурившись, Гидеон внимательно — наблюдал за Дейнтри. Когда она согласно кивнула, он проговорил:

— Хорошая девочка. Я знал, что вы умны.

Его слова одновременно и обрадовали ее, и вызвали раздражение — неужели Пенторп всех женщин считает идиотками?

К счастью, ветер успел высушить мокрые участки земли и тропа не требовала особо пристального внимания. Даже Мелисса не выказывала признаков беспокойства.

Когда серебристый жеребец Дейнтри поравнялся с вороным, Пенторп, к досаде и удивлению девушки, неожиданно сказал:

— Здесь я вас оставлю.

— Вы не хотите дальше сопровождать нас?

— Вы не хотите увидеть пещеры? — встряла в разговор Чарли. — В одной из них наверняка сможет разместиться целая армия.

— Нет, спасибо, — улыбнулся Гидеон. — Я уже видел их и заехал так далеко только для того, чтобы убедиться в вашей безопасности. Теперь вы и сами прекрасно справитесь. Подъем будет легче, чем спуск.

Дейнтри не отрицала этого, просто ей было почему-то жаль расставаться со своим женихом.

Гидеон поднялся на вершину скалы и оглянулся — все трое смотрели ему вслед. Он помахал им рукой. В ответ они сделали то же самое. Чарли, все это время не помышлявшая о галопе, нетерпеливо ударила жеребца, пустив его вдоль берега. После минутного замешательства ее спутницы отправились следом.

Гидеон повернул вороного в сторону Деверилл-Корт размышляя о последствиях своей поистине кавалерийской лихости. Его не мучили угрызения совести по поводу содеянного, а терзал сам факт обмана. Он понимал; рано или поздно придется сознаваться. Гидеон успел изучить Дейнтри Тэррант и мог заранее предугадать ее реакцию — она не потерпит фальши.

Девушка оказалась гораздо красивее, чем представлял себе Гидеон и возбуждала в нем чувства, о существовании которых он даже не догадывался. В кругу офицеров лорда Хилла Деверилл слыл закоренелым холостяком, не отказывающимся, впрочем, от прелестей жизни. Однако до сих пор еще ни одна женщина так не волновала его.

Погруженный в свои мысли, Гидеон мало внимания обращал на дорогу, уверенный, что Тень непременно доставит его домой. Впрочем, к чему торопиться? Гидеон отнюдь не горел желанием встретиться с отцом. Сразу же после демобилизации маркиз потребовал от сына явиться в Глочестершир, в аббатство Жерво. Там они почти не общались, поэтому Гидеон даже обрадовался путешествию в Таттерсол. Совершенно неожиданно отец также объявился в Корнуолле, причем на неделю ранее обещанного.

Очнувшись от своих невеселых раздумий, Гидеон с удивлением обнаружил на горизонте очертания Деверилл-Корт, расположившегося на западном берегу Фауэй-Ривер. Вскоре он уже въехал в высокие железные ворота поместья и по посыпанной гравием дорожке направился к дому

Вдоль дорожки росли густой кустарник, камелии, азалии и рододендроны, которые весной неизменно радовали глаз красочным многоцветьем. Сейчас цветы уже завяли, и только кустарник все еще зеленел. На его фоне серый гранитный дом в конце аллеи не казался таким мрачным. В нем ничего не изменилось со времен правления Тюдоров. Это здание было частью укрепленной крепости, возведенной много веков назад, когда предок Гидеона, Ричард Деверилл, удачно женившись в 1353 году, получил его в свою собственность. С тех пор здесь мало что изменилось. Девериллы не горели желанием возводить новые галереи или перестраивать старые. Последний штрих был добавлен в 1627 году — возведена северо-западная башня.

Гидеон любил этот старый дом, но после отъезда в Итон считал себя здесь, скорее, гостем, даже после получения отцом титула маркиза. Неожиданная смерть брата перевернула жизнь Гидеона, и все-таки он с трудом мог поверить, что однажды станет хозяином Деверилл-Корт. С этим также до сих пор не сумел смириться маркиз Жерво, с отвращением думая о своей новой резиденции — огромном поместье в Глочестершире.

Передав вороного на попечение грума, Гидеона вошел в особняк, приветливо поздоровался с дворецким и, миновав зал с величественными колоннами и открытыми каминами «а-ля Тюдор», оказался в комнате, стены которой были увешаны оружием прошлых столетий. Здесь он передал слуге шляпу с перчатками и спросил о местонахождении отца.

— Лорд Жерво в библиотеке, милорд.

Гидеон решительно поднялся по лестнице, но у двери замедлил шаг, вглядываясь в свое отражение в стекле. Поправив воротник и пригладив волосы, он набрал в легкие побольше воздуха и кивнул дворецкому, который, услужливо распахнув перед ним дверь, тут же удалился.

— Добрый день, отец.

Жерво, пятидесятипятилетний мужчина с ястребиным профилем, что-то писал за массивным столом и не сразу поднял голову. Гидеон молча смотрел на отца. Отложив, наконец, перо, маркиз откинулся в кресле и обратил царственное внимание на отпрыска.

— Итак, ты вернулся домой.

— Как видите, — буркнул Гидеон, желая наверное, в сотый раз в жизни прочесть мысли отца.

Со стариком всегда было трудно ладить, и простая вещь порой превращалась в настоящую неразрешимую проблему. Маркиз никогда не злился, не выходил из себя, не расстраивался, однако в детстве Гидеон смертельно боялся отца, полагая, что за этой ледяной бесстрастной оболочкой кроется опасность. С годами страх переродился в ожидание неминуемой катастрофы.

— Говорят, Таттерсол признателен тебе за визит, — заметил Жерво. — Он очень огорчен. Известие о гибели Пенторпа вконец доконало его.

— Таттерсол еще не до конца все осознал, но он просто вне себя от горя, — согласился Гидеон. — Тяжело потерять племянника, заменившего ему сына, — осторожно добавил он, зная, что маркиз также переживает смерть старшего сына, хотя и не подает вида.

— Ты все это время находился в Таттерсол-Гринз?

— Да, сэр, до сегодняшнего дня. — Гидеон вовсе не собирался рассказывать о визите в Таском-парк, но почему-то не удержался. — Я дал слово Пенторпу донести весть о его гибели до молодой особы, с которой ой был обручен, поэтому по пути домой я заехал к ней.

— Каждый, кто читает «Вест-Британ» или «Рой-ял Корнуолл Газетт», знает об этой помолвке, — заявил Жерво. — Ты хочешь сказать, что побывал в Таском-парке?!

— Да, сэр.

— Вот уже сорок лет ни один уважающий себя Деверилл не переступал порог этого дома. Однако ты решил изменить существующий порядок вещей.

Гидеон не опустил глаз.

— Полагаю, клятва, данная мною Пенторпу, выше предрассудков.

— Совестливый человек ставит фамильную честь выше всяких клятв и обещаний посторонним людям. Ты же предпочел идти своей дорогой, дав тем самым пищу местным сплетникам.

— Мне жаль огорчать вас, сэр, но я сделал так, как считал нужным. Поскольку последний раз мы встречались в Глочестершире, я не ожидал увидеть вас здесь.

— Скоро начнется зимняя ассамблея. Чтобы тебя хорошо приняли в свете, нужно побыть здесь несколько недель. Особенно это важно сейчас, когда взбунтовались местные шахтеры и закрываются шахты, включая шахту Малберри, на которой трудятся многие жители Корнуолла.

— Я знаю, вы много лет служили в этих местах окружным судьей, но, сэр, теперь это не входит в круг ваших обязанностей.

— А кто, по-твоему, должен занять мое место?

— Ну, не знаю.

— Вот именно. Если у тебя все, можешь идти. До ужина мне еще нужно ознакомиться с корреспонденцией.

— Разумеется.