Там за Вороножскими лесами. Зима (СИ)

Демьян с девушкой принялись усердно выполаскивать тряпицы, вместе склонившись над полыньей. Красавица находилась совсем рядом, парень даже чуял приятный аромат свежевыпеченного хлеба смешанный с печным дымком. «Вот сейчас поцеловать можно, - Олексич стрельнул глазами в сторону Матрены. - А вдруг обидится? Испорчу все. Подожду пока».

Демьян сам отжал мокрое полотно, чтобы удалить как можно больше влаги. Вскоре все было готово к обратной дороге.

- Спасибо за помощь, - улыбнулась девушка, закидывая корзинные ремни себе на плечи.

- Давай я уж и донесу, - бросился к ней Демьян.

- Вот этого не надо! - увернулась девица. - Дозорные увидят, все батюшке расскажут. Влетит мне.

- Ну, можно хоть рядом пойти? - огорчился парень. - Скажешь, пристал какой-то дорогой, отвязаться не могла. В чем вина-то твоя?

Зеленые глаза хитро прищурились:

- Ладно, ступай, только не очень близко. Дружок, домой! - кликнула она пса.

- Что же вы с батюшкой одни живете? - поинтересовался Демьян.

Оба шли неспешно, сильно забирая вправо, что вдвое увеличивало путь.

- Нет, он по осени на Покров женился.

- Так у тебя мачеха есть, не обижает тебя? - Олексичу сразу припомнились слышанные в детстве страшные басни [2] о несчастных падчерицах.

- Что ты! - засмеялась Матрена, показывая белые зубки. - Она из простых, тихая. Побаивается меня, по отчеству величает, никак не привыкнет у нас. Да, ничего, я вот замуж выйду, уеду, так она настоящей хозяйкой станет. По весне толи братик, толи сестрица родится.

- А ты что же просватана? - не на шутку испугался Демьян. «А ведь и верно, такая пригожая. Женихов должно быть много».

- Нет пока, - не заметив его смятения, спокойно ответила девица. - Ну, ведь, когда ни будь выйду?

- Конечно, выйдешь, - с облегчением выдохнул ухажер.

Какое-то время они шли молча, каждый занятый своими мыслями.

- На Покров повенчались, а весной родит? Не рано ли? - вдруг вспомнил Олексич слова Матрены о мачехе.

- А то не твое дело, - вспыхнула девушка.

- А? - дошло до Демьяна. - Ну, и так бывает.

Опять повисло молчание.

«А батюшка-то у нее не праведник, чужую девку чуть не сгубил, а свою в строгости держит, со двора лишний раз не выпускает. Вон ведь, чем ближе подходим, тем все дальше от меня отстраняется, боится, что отец с заборола увидит али дружки его». Девушка действительно ускорила шаг, с опаской поглядывая в строну приближавшейся городни. Демьян не стал ее догонять, отвернув лицо в сторону и делая вид, что рассматривает окрестности. Когда до ворот осталось шагов двадцать, Матрена прикрыла лицо краем платка, так, что остались видны только лучистые глаза. Демьян невольно улыбнулся, заметив ее уловку.

Стоявшие на дозоре вои низко поклонились девице, пряча в бородах лукавые усмешки. Демьяну же они лишь небрежно кивнули головой, что-то нашептывая друг другу.

- Узнали они тебя, точно узнали, - догнал Олексич Матрену, - давай пойду, серебра им дам, чтоб молчали.

- Не надо! - покраснела девушка, - Они и так ничего не скажут. А мне стыдиться нечего, я ничего плохого не делала, - она с вызовом посмотрела на Демьяна. - А если у тебя, боярин, мысли какие дурные на мой счет, так выкинь их сразу. Баловаться не позволю.

Мысли дурные в голову Демьяну прийти не успели, он даже и думать не хотел, а что дальше? А следовало бы. Ведь дочь воротника, как не крути, неровня боярскому сынку. Одно было ясно, уступать девицу он никому не собирался: ни князю на утеху, ни простому вою для честной свадьбы.

Незаметно они вошли в узкий темный переулок, в высоком дощатом заборе виднелась калиточка. Матрена остановилась возле нее, скидывая корзину на снег.

- Пришли, - печально сказала она, - спасибо за помощь. Пойду я, а то уж, наверное, ищут куда подевалась?

Девушка встала на цыпочки и перегнула руку через калитку, пытаясь нащупать с другой стороны засов.

- Подожди, - парень надавил рукой на дверь, не давая открыть. - Подожди, - повторил он, волнуясь.

- Целоваться полезешь, как князь велел? - зло кольнула очами девица.

- Посватаюсь я к тебе, замуж за меня пойдешь? - неожиданно и для себя самого на выдохе произнес Демьян.

- Девка простая за боярина? - теперь зеленые очи сверкнули уже знакомым Олексичу хитрым огоньком. - А батюшка твой, что скажет? Чай не обрадуется?

- Ты только «да» скажи, остальное уж не твоя забота. Улажу, как-нибудь. Хочешь за меня?глаза стали большими изумрудами.

- Хочу, - тихо призналась она.

- Так впускай гостя на двор, сейчас к твоему батюшке и пойду. Как Кисляя-то во Христе нарекли да по отчеству?

- Не надо сейчас! - Матрена испуганно вцепилась в рукав Демьяна. - Не сейчас. Ты, сперва, обдумай все, а на холодную голову и приходи завтра.

- Я не передумаю, - упрямо ответил парень.

- Да, ты же не знаешь меня совсем, - настаивала девица. - Да и других девок здешних не видел, может какая лучше меня окажется?

- Я девок много на своем веку перевидал, не окажется, можешь и не сомневаться! - Демьян по-прежнему рвался войти в калитку.

- Ты вот, что..., - девушка тревожно оглянулась, - ты, как темнеть станет, сюда приходи. Пошлешь на двор какого мальчонку, пусть скажет, что от Агаши весточку мне принес (это подруга моя), да на улицу меня вызовет. А я выйду, да мы все и решим... Вечером.

Демьян улыбнулся, представив уютную темноту и нежную деву рядом.

- Хорошо, я приду вечером, - согласился он, отступая от калитки. - До вечера, - махнул он рукой.

- Подожди, - теперь уже окликнула Матрена. Она быстро подошла к парню, обхватив за уши, наклонила его голову к себе и быстро чмокнула в губы. - Это, чтобы князь над тобой не потешался, - объяснила она, заливаясь румянцем.обдало жаркой волной, он притянул девицу к себе и начал жадно целовать. От его порыва Матрена испуганно пискнула и попыталась отстраниться, но он лишь сильнее сжал объятья. Теплые губки кружили ему голову. «Что я делаю, - пронеслось как в тумане, - теперь она обидится, да не выйдет вечером, а то и вовсе откажет!» Но ни руки, ни губы не слушали доводов рассудка. Он уже смело раздвигал девичьи зубки, проникая все глубже. Красавица вздрогнула и замерла в его руках. «Не целованная, - обрадовался Демьян. - Только моя». Он стал более нежным, ослабив напор.

Наконец парень прервал поцелуй, тяжело дыша, но не выпуская девушку.

- Пусти ты, окаянный, увидит кто, - взмолилась Матрена, пытаясь вырваться, - И зачем я только, бесстыжая, тебя поцеловала? Да разве ж можно так набрасываться?

- Прости, - с видом побитой собаки прошептал Демьян, разжимая руки. - Не сдержался, да я больше так не стану без твоего согласия.

- Боюсь я тебя, - отступила на два шага красавица.

- Не бойся, - взмолился парень, - вот тебе крест, что без слова твоего ни-ни.

Он перекрестился. Дружок, до этого незаметно сидевший в сторонке, тявкнул, как бы подтверждая слова Демьяна. Парень с девушкой засмеялись.

- Выйдешь вечером? - с виноватой улыбкой спросил ухажер.

- Выйду, - тихо прошептала дева и шмыгнула в калитку.

Счастливый Демьян брел по улице, не оглядываясь, а если бы оглянулся, то увидел бы, как тоненькая фигурка с тяжелой корзиной за спиной выскочила вслед за ним из подворотни и резво побежала в другую сторону. Большой белый пес тенью трусил за своей хозяйкой.

[1] - Корзно ( корзень) - плащ.

[2] - Басни - здесь сказки.

4.

Демьян распахнул дверь в избу, за нос его сразу схватил приятный запах похлебки.

- Демьян Олексич, не серчай, не дождались, - Первуша сконфуженно вскочил с лавки. - Ждали, ждали, ждали, ждали, а ты все не идешь, и не идешь. И князь вернулся, а тебя все нет! Уж больно есть хотелось.

- Оставили хоть что? - весело отозвался Демьян, ничуть не рассердившись.

- Оставили, конечно, оставили! Нижатка, наливай боярину! - засуетился десятник. - Есть там, правда, особо нечего, кожа да кости, но навар добрый.

Олексич с наслаждением вдохнул аромат: