Мари Антильская. Книга вторая

— Эй, Луиза! Сефиза! Принесите свечи!

Должно быть, негритянку, как и ее, уже разбудили голоса во дворе, ибо она тут же явилась неслышными шагами, держа в высоко поднятой руке канделябр с зажженными свечами.

— Поставь-ка подсвечник на стол! — едва слышно распорядилась Мари. — И иди помоги мне.

Она была не в силах подняться. Сефиза схватила ее за плечи и, потянув на себя, приподняла с банкетки. Мари застонала от боли, и ей удалось наконец подняться на ноги.

— Ступай открой двери, — тихо приказала она. — И принеси еще свечей! Боже мой! Пресвятая мадонна, что же там случилось?..

И вдруг в ней пробудился какой-то слабый луч надежды. Ведь кто-то сказал, чтобы не задели носилками решетку! Выходит, на них лежит раненый… Значит, есть еще надежда! Для женщины с ее волей и характером одного этого восклицания хватило, чтобы побороть охватившую было ее панику. И, уже почти успокоившись, она подошла к столу, взяла в руку канделябр и направилась к выходу.

Во дворе мелькало с десяток теней, но первым, кого она узнала, оказался капитан Байардель. Верзила в явном замешательстве, как-то неуверенно потирая руки и переминаясь с ноги на ногу, стоял перед дверьми — она застала его в тот момент, когда он уже было решился войти в дом.

— Вы принесли мне горестную весть! — воскликнула она.

— Послушайте, мадам, — ответил капитан тем ворчливым голосом, который сохранял даже в самых тяжелых обстоятельствах, — нам удалось усмирить мятеж. Одного появления генерала оказалось достаточно, чтобы в Прешере снова воцарились мир и порядок. И могу заверить вас, что теперь мы не скоро услышим о новых волнениях…

— А как же Жак?! Где генерал? Что с ним?

Байардель опустил голову, обернулся назад, указал куда-то рукою и, кашлянув, будто ему вдруг отказал голос, проговорил:

— Он там, мадам. Мы доставили его на носилках. Он совсем без сил…

— Он ранен?

— Ах, нет, мадам, там не прозвучало ни единого выстрела! Слов нет, он, конечно, ранен, но это снова открылась старая рана. Хирург из форта перевязал ее… Потом мы положили его на носилки и доставили сюда… Бог мой! Эта окаянная дорога!.. Она оказалась для него настолько тяжела, что по пути он потерял сознание…

Она оттолкнула Байарделя и бросилась к длинному телу, что лежало прямо на земле. Опустилась перед ним на колени, обхватила руками шею генерала и, покрывая поцелуями его лицо, со слезами в голосе все повторяла и повторяла:

— Ах, Жак! Жак! Жак!..

Дюпарке еще не пришел в сознание. На этих носилках, неподвижный, без всяких признаков жизни, он казался уже мертвецом.

Мари почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо. Она с трудом оторвалась от генерала и подняла голову. В темноте она узнала капитана Байарделя.

— Надо поскорее уложить его в постель, — посоветовал он, — и дать выпить чего-нибудь крепкого и горячего. Во всяком случае, так предписал лекарь… Забыл сказать вам, мадам, что генерал велел прислать к нему отца Фейе.

— Настоятеля монастыря доминиканцев?.. — с недоверием переспросила она. — Но ведь иезуиты…

Потом, будто передумав, прервалась на полуслове и тут же предложила:

— Прошу вас, пройдите в дом. Сейчас я приглашу всех.

Чуть поодаль стояло несколько офицеров, которые принимали участие в походе на Прешер. Двое из них подошли и взялись за насилки. Мари подозвала Сефизу:

— Проводи этих господ в комнату генерала.

Потом взяла под руку Байарделя.

— Какой ужас! — пробормотала она. — Ах, какой ужас! Окажите любезность, пригласите господ офицеров в дом.

Не отходя от молодой женщины, которая по-прежнему опиралась на его руку, он обернулся и предложил:

— Соблаговолите, господа, пройти вместе с нами в дом.

И медленно вслед за носилками все вошли в замок. Впереди процессии, с канделябром в руке, шествовала Сефиза. Пока она еще не исчезла на лестнице, Мари успела ей крикнуть:

— Помоги господам, Сефиза… Потом спустись вниз и приготовь генералу горячий пунш. Я сама отнесу ему наверх.

После чего обернулась к офицерам, которые в почтительном, скорбном молчании стояли в гостиной.

— Благодарю вас, господа, за все, что вы сделали для моего мужа, — проговорила она.

Потом оглядела одного за другим, узнавая их лица и припоминая имена. Когда дошла очередь до Байарделя, она угасшим голосом спросила:

— Это ведь серьезно, не так ли? Как вы считаете, капитан? Скажите мне правду! Ну же, не бойтесь, я ведь сильная, я все выдержу!

— Гм-гм!.. — замялся Байардель. — Что и говорить, эта поездка дорого обошлась генералу. Будь я в курсе событий в Прешере и зная о его состоянии, сделал бы все возможное, чтобы его не волновать… Но майор…

Она перебила его:

— Разве его здесь нет? Что-то я его не вижу!

— Гм-гм!.. — снова замялся капитан. — Что ж, это вполне понятно…

Он как-то смущенно опустил голову, будто с трудом решаясь заговорить. Но Мари настаивала на своем:

— Что вы имеете в виду, капитан? Что понятно?

— Дело в том, мадам, что в форте произошла крупная ссора… Генерал здорово отчитал майора… Так что уж не знаю, где сейчас может быть этот тип… Да и какая разница. Он нам не нужен, мы обошлись без него. Главное, удалось усмирить мятеж…

Не обращая больше внимания на других офицеров, которые по-прежнему стояли, не проронив ни единого слова, она взяла Байарделя под руку и отвела его в сторону.

— Мерри Рул нас предал, не так ли? — проговорила она вполголоса, чтобы ее не услышал никто, кроме капитана. — Признайтесь же! Ведь таково ваше мнение, и его вполне разделяет Лагаренн… Он предатель, ведь правда?

— Да, похоже на то, — согласился капитан. — Во всяком случае, надо его остерегаться…

Потом, будто вдруг приняв какое-то решение, обернулся, положил руку на плечо Мари и с какой-то странной настойчивостью посмотрел ей прямо в глаза.

— Мадам, — проговорил он, — вы ведь сильная женщина, не так ли? Насколько я знаю, с вами можно говорить откровенно и вы способны понять… В таком случае, послушайте, что я вам скажу… Представьте себе, что с генералом случилось несчастье… Я хочу сказать, если такое случится… Заметьте, сам в это не верю… Но, предположим, с ним и вправду что-то случится, ведь нельзя же полностью это исключать, не так ли? Тогда вы займете место генерала… У вас есть дети, надо думать о них, об их будущем, об их наследстве… И видит Бог, уверен, что тогда в вашей жизни не будет более беспощадного, заклятого врага, чем этот самый майор! Будьте осторожны… Надо ли говорить вам, что я всегда буду здесь и вы сможете полностью рассчитывать на мою поддержку…

Она с такой силой сжала его руку, что ногти вонзились в плоть ладони. В тот же момент Мари почувствовала, как к глазам подступили слезы. Она была слишком взволнованна, слишком растроганна, чтобы ответить на его слова. Она лишь еще раз убедилась, насколько эти простые, суровые люди, этакие с виду неотесанные мужланы вроде Лефора и Байарделя, в глубине души преданы и верны им с генералом.

Потом, немного помолчав, проговорила:

— Прошу вас, капитан, когда эти люди уйдут, задержитесь ненадолго.

— К вашим услугам, мадам, — только и ответил он.

Она отошла, чтобы поблагодарить лично каждого офицера, которые сопровождали раненого генерала. И сказала им, как счастлива, что может рассчитывать на их поддержку. Проводив их до дверей, она вернулась к Байарделю и проговорила:

— Я пойду отнесу генералу горячий пунш, потом вернусь. Подождите меня здесь.

В этот момент с лестницы спустились двое офицеров, что относили наверх носилки с раненым. Они сообщили, что Жак пришел в сознание. Потом раскланялись с Мари и Байарделем и тоже ушли.

Молодая женщина взяла из рук Сефизы миску с горячим пуншем и поднялась наверх. Капитан принялся терпеливо ждать ее возвращения.

Ее не было больше получаса, а когда вернулась, то едва слышно, будто один звук ее голоса способен потревожить больного, сообщила:

— Он заснул. Пусть отдыхает. Благодарю вас, капитан, что вы остались. И прошу простить, что попросила вас об этом, когда, возможно, у вас сейчас есть другие дела… Служба есть служба…