Прикосновение Купидона

– Джулия! Я слышала твой крик. О Лоуренс! Что вы здесь делаете? – Она в изумлении отступила на шаг назад, прижав руку к груди. – О небо! Теперь я понимаю, почему вы не стали спорить со мной, когда я велела вам уходить. Вы собирались подняться сюда! Да как вы могли хотя бы подумать о том, чтобы пробраться в комнату моей сестры? Вы что, с ума сошли?!

– Диана! – воскликнула Джулия, глядя на пышные темные локоны на голове своей сестры. – Что с твоими волосами?

Диана испуганно схватилась за парик.

– О дорогая, – прошептала она в ужасе, изменившись в лице. – Это… Это… парик! Для маскарада! Я была у мадам Лоретт и просто примерила его и… Но это неважно! Лоуренс, папа сейчас внизу, но он может в любой момент подняться наверх!

– Я думал, он ушел!

– Я тоже так думала, но, видно, он уже вернулся. Если он застанет вас здесь, он никогда вас не простит, потому что подумает, что вы такой же, как… – она запнулась, краска залила ей щеки. – О, простите, я не должна была это говорить.

Он нахмурился и начал поглаживать свою верхнюю губу, как он имел обыкновение делать еще ребенком. Это означало, что он что-то обдумывает. Прошло не более пяти секунд, и он решил, что делать дальше. Быстро подойдя к ширме, он заглянул за нее, взял руку Джулии и пылко поцеловал ее. Со взмахом воображаемого плаща, таким знакомым Джулии еще с детства, он поклонился обеим дамам и сказал им adieu. Затем попросил изумленную Мэри проводить его по черной лестнице. Диана подтолкнула ее:

– Да-да, Мэри, иди быстрей и позаботься, чтобы никто его не увидел.

– Да, мисс, – ответила Мэри, побледнев, и сделала реверанс.

Как только дверь за ними закрылась, Джулия бросилась на постель и зарыдала. Диана села рядом с ней и начала гладить ее по голове.

– Дорогая, я не знала, что он здесь. Я думала, он ушел! Иначе я бы никогда не позволила ему войти в твою спальню!

– О, что за ужасный день! – в слезах воскликнула Джулия. – И зачем ему надо было приехать как раз тогда, когда все так хорошо устраивалось? Он же все испортит! Я точно знаю! О, лучше бы мне умереть!

8

Капитан Эверард чувствовал себя мальчишкой-школьником. Была уже ночь, и туман окутал улицы и переулки Лондона, клубясь под колесами экипажа, который вез Эверарда к зданию Оперы. Он был одет в черное домино, на голове шелковая треуголка, свою полумаску он держал в руках. Сидя в карете, он иногда мечтательно улыбался или даже тихо смеялся.

Мальчишка, в самом деле мальчишка!

Он покачал головой, удивляясь собственному легкомыслию. Капитан знал, что не должен был принимать совершенно неприличное приглашение Джулии на маскарад в Опере, но раз уж он собирался связать с ней свою жизнь до конца дней, то, разумеется, согласился на это скандальное свидание.

И вот он здесь, сидит и глупо улыбается в темноте, сам не зная чему, волнуется, как юнец, и готовится сделать ей этой ночью предложение, как только наступит подходящий момент. Хотя Эверард надеялся, что когда она увидит его улыбающееся лицо, то сразу же сама поймет его намерения.

Тут он неожиданно засомневался, поймет ли?

Джулия не отличалась большой сообразительностью, и Эверард знал это. Хотя она любила посмеяться, но в отличие от своей сестры ни в малейшей степени не отличалась ни умом, ни остроумием.

Мысль о Диане омрачила великолепное расположение духа. То, что она не одобряла его желание жениться на Джулии, беспокоило его. Воспоминание об их последней ссоре – если это можно было так назвать – все еще камнем лежало у него на душе. Почему, почему она считала, что он не способен составить счастье Джулии? Почему не хотела понять, что он именно тот мужчина, который нужен ее сестре? Даже лорд Кингзбридж сказал это сегодня утром, когда он попросил у него руки его младшей дочери. Если даже отец благосклонно смотрит на этот брак, то почему старшая сестра придерживается другого мнения?

Он вздохнул и посмотрел в окно. Вдоль улицы тянулся ряд известных магазинов. Дул легкий ветерок, и вывеска аптеки со скрипом покачивалась на крюках. Каким же сильным должен быть ветер, подумал Эверард, чтобы сбросить ее на землю? Слова Дианы оказались тем самым порывом ветра, который швырнул на землю его надежды и мечты о счастливом будущем с Джулией. Со времени того неприятного разговора сомнение начало подтачивать его решимость.

Черт возьми, если бы он не уважал Диану так сильно! Но он ценил ее мнение так же высоко, как мнение лишь нескольких избранных друзей, у которых решался просить мудрого совета. И если она считает, что его любви к Джулии окажется недостаточно, чтобы…

Нет! Он не желает больше об этом думать! Только время сможет доказать или опровергнуть его убеждение, что любовь, которую он питает к Джулии, сможет преодолеть любые преграды! Ему остается лишь надеяться, что с годами, видя, как Джулия счастлива с ним, как меняется в лучшую сторону ее нрав и развивается ум, как она расцветает в атмосфере любви и заботы и растет их большая дружная семья, Диана поймет, что ошибалась.

Если хоть раз у Эверарда и промелькнуло в голове, что Диана была как-то уж слишком расстроена, узнав о его любви к Джулии, то он немедленно отогнал от себя эту мысль, не желая смущать свой ум поисками объяснений ее странному поведению. Точнее, он просто сразу решил для себя, что это была обычная зависть, которую старшая сестра испытывает к более красивой младшей. Он попытался разозлиться на нее, думать о том, как она, тайно завидуя, хочет испортить будущее Джулии, но почему-то не смог. Слишком не вязалось это с обликом благоразумной, уравновешенной Дианы. Он снова вспомнил, как она побледнела тогда, даже веснушки почти исчезли с ее лица.

Черт побери! Ведь он просто хочет жениться на девушке, которую любит, почему же все так неожиданно усложнилось и из-за чего?! Что ж, если Диана не воспринимает его как будущего мужа Джулии, ему очень жаль. Но он не станет из-за этого сворачивать с выбранного им пути, тем более что это необходимо для счастья всей его жизни.

Диана стояла перед входом в величественное здание театра. Мимо нее то и дело проходили люди, одетые в разноцветные домино и причудливые костюмы. Она заметила двух довольно высоких мужчин благородной наружности, которые стояли неподалеку и разглядывали ее в прорези своих полумасок. Ей стало не по себе, и она плотнее запахнула свое розовое домино на груди и быстро прошла внутрь театра, который по случаю маскарада был превращен в одну большую праздничную залу. На улице ее осталась ждать в экипаже служанка Бронвин. Диана давно решила, что проведет с Эверардом не больше часа, не только оттого, что страшилась разоблачения с его стороны, но и потому, что у нее было сильное предчувствие, что кто-нибудь из ее знакомых встретится ей сегодня вечером в театре и непременно узнает ее. А если не ее, то Джулию!

Диана была одета в розовое атласное платье Джулии, покрытое газом и серебристыми блестками, – Эверарду очень нравился этот наряд. Кроме того, на ней был темно-каштановый парик, который был так похож на волосы ее сестры, что, когда Диана впервые надела его, она была просто потрясена тем, что выглядит почти так же, как Джулия и, значит, как ее мать. Она впервые увидела, что у них с Джулией одинаковые благородные очертания рта и похожая улыбка. Как странно, что никто не замечал этого раньше. Диана так долго убеждала себя в том, что они с Джулией разные, как день и ночь, что до последнего времени ей даже не приходило в голову, что в ее лице может быть сходство с сестрой и матерью.

При воспоминании о матери чувства нахлынули на нее, глаза наполнились слезами. Несколько минут она стояла неподвижно, прижав ладонь к губам, перед ее мысленным взором стояла ее прекрасная, ее восхитительная мама.

Одобрила бы мама то, что она сейчас делает? Скорее всего да.

Наконец Диане удалось справиться с собою. Она села и еще раз придирчиво осмотрела себя, чтобы убедиться, что ей удастся обмануть Эверарда этим маскарадом. Закончила она свое преображение с помощью жирного театрального грима, который она приобрела в сомнительном магазинчике возле Друри-Лэйн. Щедрое его количество скрыло веснушки на ее лице, шее и груди. Посмотрев на свое отражение в зеркале, Диана с удовольствием убедилась, что в полумаске очень походила на Джулию, и вряд ли кто-нибудь мог узнать ее. Не моргнув глазом, она прошла по вестибюлю мимо папиного камердинера и служанки Джулии, которые смотрели на нее открыв рты, несомненно, заметив необычность ее наряда. Решив, что нужно все-таки сказать им что-нибудь, Диана, натягивая перчатки и уже направляясь к двери, на ходу бросила, что она приглашена сопровождать леди Кловелли на маскарад в Воксхолл. Свою совесть она быстро успокоила мыслью, что наутро – особенно если Эверард убедится в том, что прежде ошибался в своих чувствах, – она с радостью признается в своем преступлении и охотно понесет любое наказание, которое лорд Кингзбридж решит обрушить на ее голову.