Наследница (СИ)

— Да, действительно. А что ещё?

— Он не спросил, кто мы, хотя должен был поинтересоваться именами тех, кого обнаружил возле трупа, тем более что видел кровь на твоей одежде. Но он ничего не спрашивает и спокойно отправляется якобы за помощью, оставив возле тела своего пса. И что он должен сказать тем, кого встретит? Что вот только что в лесу убили человека, дворянина. Кто — я не видел. Рядом были трое. Имена их я не спросил и отпустил восвояси. Абсурд!

— Да, когда ты так чётко всё расставил по местам, действительно это выглядит странно.

— А ведь я ещё не сказал о собаке.

— Она тоже говорила что-то не то? — попыталась пошутить Элен, но Юзеф ответил ей серьёзно.

— Скорее не со всеми. Собака лаяла и рычала на нас с тобой, мы вызывали у неё недоверие и ярость. Но в сторону де Бретона она даже не взглянула, хотя он находился тут же. Почему? Не потому ли, что он был ей знаком?

— Знаком?.. Ты имеешь в виду, что этот егерь — человек барона?

— Да, — кивнул Юзеф.

— Но… тогда получается, что де Бретон знал об убийстве заранее.

— Да, потому и привёл нас туда.

— Подожди-подожди, — замотала головой Элен, — это какое-то немыслимое нагромождение обстоятельств и совпадений. Факты и выводы могут быть не связаны друг с другом.

— Есть ещё один факт. Когда я обходил поляну по кругу, то нашёл кое-что. Я видел место, где прятался убийца. Там несколько веток куста сломаны и слегка обожжены выстрелом. И главное. Там долгое время находилась большая собака.

— Ты сумел разглядеть на опавшей листве собачьи следы? — с недоверием спросила Элен.

— Нет, следов там, конечно, не видно, но там было кое-что другое. Дурно пахнущее… И по его количеству можно было оценить размеры собаки.

— О, Боже… Мерзость какая… Но это всё доказывает только то, что егерь, по-видимому, убийца. А какая связь с французом? Только поведение собаки?

— Не только, об остальном я уже говорил.

— Да, помню. Всё это вызывает подозрение, но ничего не доказывает.

— Не пойму — ты его защищаешь?

— Нет. Но должно быть хоть какое-то объяснение поступкам месье де Бретона, причина, а я её не вижу. Чего, по-твоему, он хотел добиться, если даже предположить, что ты прав?

— Этого я не знаю, ещё не думал. Но уверен, что объяснение есть. Вот ты говорила, что ему что-то нужно от тебя. Может, это связано?

— Как?

— Например, хотел посмотреть на твою реакцию или напугать.

— На мою реакцию? — Элен задумалась. Она вдруг вспомнила тот изучающий взгляд барона, который раздражал её всё утро. — Может, ты и прав. Но хотелось бы знать это наверняка. Остаётся решить, как.

— Ну, один способ есть: спросить у него самого, — решил пошутить Юзеф. Но Элен неожиданно отнеслась к его словам всерьёз.

— А почему бы и нет? Будет даже интересно, насколько откровенно он мне ответит.

— Ты что, собираешься спросить, не он ли организовал убийство?

— Нет, зачем же? Спрошу то, что хочу узнать, прежде всего: что ему от меня нужно? И посмотрим, как он ответит. Теперь моя очередь наблюдать за реакцией.

Юзеф только покачал головой, подняв брови, но ничего не сказал. Зачем? Если решение принято, спорить бесполезно.

Через некоторое время Элен вновь встретилась с де Бретоном. Был праздник Покрова, и она только что вернулась из церкви, когда ей доложили, что господин де Бретон просит его принять. Переглянувшись с Юзефом, Элен пробормотала: «На ловца и зверь бежит», и ответила:

— Проси.

Француз, как всегда был любезен, говорил много комплементов, но сегодня Элен пропускала их мимо ушей, не отвечая, хотя и смотрела на гостя внимательно. Он заметил необычную реакцию собеседницы, умолк, а затем спросил:

— У вас что-то случилось, мадмуазель Елена?

— Нет, всё хорошо. Почему вы спрашиваете?

— Мне показалось, что вы чем-то озабочены, и моё присутствие — лишнее.

— Нет, что вы, месье Пьер, оно как раз не лишнее. Я хотела бы задать вам один вопрос.

— Спрашивайте, мадмуазель Елена, я с удовольствием отвечу вам.

— Чего вы от меня хотите, сударь?

Любезная улыбка замерла на губах барона. Глаза, прищурившись, оценивающе внимательно смотрели на девушку. Такой поворот беседы можно было считать удачей. Но только в случае, если бы на её месте был мужчина.

— Что вы имеете в виду, сударыня? — решил уточнить он.

— Нет, это что вы имеете в виду? Это и есть мой вопрос. Если бы вы пытались за мной ухаживать, было бы понятно, чего вы ждёте от меня. Но этого нет. Если бы наши встречи были случайны, то и вопроса не возникло бы. Но они явно не случайны, по крайней мере, большинство из них. Должна же быть какая-то причина, объяснение всему. Я, простите, не слишком верю, что у вас не находится более важных дел или более приятного времяпрепровождения, чем встречи со мной. Так в чём же дело?

— Вы не правы. Мне очень нравится беседовать с вами. Это чистая правда.

— Верю. Но это не всё и не главное.

Барон взглянул на Юзефа и сразу отвёл глаза. Тот понял, взглядом спросил Элен, слегка кивнул, извинился и вышел, сославшись на неоконченное дело.

— Теперь мы одни, месье Пьер. Так вам будет удобнее разговаривать?

— Прежде всего, так будет удобнее вам.

Барон встал, прошёлся по комнате, обдумывая следующие слова. Остановился напротив сидящей в кресле Элен.

— Я никогда не стал бы говорить с вами так, как буду говорить сейчас, если бы вы были обычной девушкой. Но вы решили играть открыто, что называется «карты на стол». Я принимаю вашу манеру разговора и скажу правду. Мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне в моих делах. Они направлены на то, чтобы следующим королём королевства Польского стал Станислав Лещинский. Теперь уже можно говорить об этом, так как мне стало известно, что король Август Сильный при смерти.

Элен молчала. Всё это было для неё слишком неожиданно. Она ожидала интриг, придворной игры, но политика?.. Потом спросила, медленно произнося слова, как бы раздумывая:

— А причём здесь Франция? Это касается только Польши и её сейма — кого избрать королём. Какое дело вашей стране до этих проблем?

— Не скрою, для Франции выгодно иметь на польском троне короля Станислава. Многие вопросы, давно уже тормозящиеся польским правительством, решились бы сами собой.

— То есть, вы хотите, чтобы я делала что-то на благо Франции. Это с какой же стати?

— Ну почему же только Франции? Такой вариант принёс бы выгоду и Польше. Я уже говорил вам как-то, что хорошо, когда правители стран — родственники.

— А я ответила вам тогда и повторю сейчас: это хорошо только до тех пор, пока у этих родственников мир в «семье». И потом, король, получивший трон с помощью другого государства, становится зависим от этого государства, и я не понимаю, как такой король может учитывать интересы своей собственной страны, защищать их, если они пойдут вразрез с интересами тех, кому этот король обязан троном. Вы подумайте: он имеет долг перед чужой страной, а не перед своей! Вы считаете это нормальным?

— Это ваше личное мнение, сударыня, причём мнение не политика, а обывателя. В нём слишком много пафоса и романтики.

— А в ваших словах слишком много цинизма.

— Пусть так. Но у вашей страны есть только два варианта на сегодняшний день. Либо она принимает короля Станислава, а вместе с ним — помощь Франции, либо окажется полностью зависимой от России.

— Замечательно. А вы не находите, что есть ещё и третий вариант: Польша никогда не будет в подчинении у кого-то?

— Это всё пустые слова и надежды. Золотой век Королевства Польского прошёл, и, поверьте, это понимают многие дворяне в самой Польше. Они осознают, что сейчас стране необходима поддержка со стороны сильного государства, поэтому поддерживают идею сделать королём Лещинского. Если сейм не примет его кандидатуру, может начаться война. Война внутри страны, во время которой одни поляки будут убивать других. Конечно, в таком случае, Франция не останется в стороне и примет участие в военных действиях. Представьте себе, может погибнуть масса людей, ваших соотечественников, которые останутся в живых, если решение сейма будет правильным.