«Narcisse Noir / Чёрный Нарцисс» (СИ)

Я хочу пробыть с ним это время, понимаете? А другой возможности, кроме как утвердить его пажом на время свадебной церемонии в соборе, не будет! Умоляю вас, сделайте это для меня!

Будучи не в силах больше смотреть в глаза арфиста, Александер Этьен отвернулся, и долгое время молчал, блуждая взглядом поверх голов придворных музыкантов, что начали играть какую-то жалостливую мелодию. Он совершенно не понимал такого переменчивого настроения Дювернуа, однако и отказать ему в том, что обещал самому Лани, не мог.

- Но вы же знаете, что у нас вышла ссора с герцогом. И менее всего я хотел бы видеть в этот день его.

- Но зачем же приглашать герцога? Он не супруг Гийому, и запрещать что-либо не вправе. Прошу вас…

- Тома… - маркиз схватил Дювернуа за плечи, - вы понимаете, что вы хотите сделать? Я могу лишь догадываться о степени вашей душевной боли, однако считаю своим долгом предостеречь вас от подобного шага. Опомнитесь! Зачем вам лишать себя молодости, любви, возможности иметь полноценную жизнь? Неужели всё ради одной только призрачной любви? Это абсурд!

- Абсурднее некуда, а из-за призрачности этой самой любви, я и прошу отпустить меня. Я не могу и не хочу больше этого всего. Оно всё, - Тома обвёл рукой наполненный людьми зал, - не стоит одной его улыбки. Для меня. Он никогда не будет со мной, а если и будет, то ради тех благ, что даровал мне благородный мэтр – такой же раб любви, как и я сам. Нужна ли вам купленная любовь? Что даст мне его расставание с тем же Марисэ, когда меня он всё равно любить не станет? Но если я пытаюсь видеть в жизни краски, пытаюсь разглядеть красоту в полуразмытых образах, почувствовать истинный аромат в безумной смеси духов, и всё никак не могу почувствовать вкуса, то стоит ли продолжать пир прелюбодейства? Я не хочу этого, я не хочу видеть. Лучше бы я был слеп, как прежде и видел только то, что рисует мне моё сознание!

Де ля Пинкори замолчал, слушая своего молодого друга, который рассуждал так, будто прожил восемьдесят лет и воспитал не одно поколение наследников, не зная, что ответить. Оставалось лишь согласиться.

- Какое аббатство избрали вы?

- Серрабонское.

- Так далеко? - озадачено нахмурился маркиз.

- Он не должен знать.

- Я понимаю. Впрочем, выбор достойный. Вам, наверное, советовал Лани?

- Да, он говорил, что там очень хорошие люди - одни старики. Также он говорил, что лично знаком с аббатом-настоятелем.

- Понимаю, понимаю… - пробормотал Александер Этьен, - да-да, это верно, аббатом там стал преподобный Андрэ, учёный и мудрый человек. Что ж, мой милый, я постараюсь всё устроить так, как вы желаете.

- Благодарю вас, Ваша Светлость, - Дювернуа низко поклонился маркизу, и тот поспешил обнять его.

- Знайте только, что вы всегда сможете вернуться, - прошептал маркиз, - я не трону того, что принадлежит вам, и если вы измените своё решение, я с радостью заберу вас обратно в Париж.

- Я не вернусь.

***

Гийом получил ответ своего обожателя очень быстро. Замешательство, постигшее его после непонятной беседы с Дювернуа, долго не проходило, и не желая больше находиться во дворце, он отправился прогуляться по аллеям. Луна шла на убыль, но безветренная погода настраивала на романтичный лад, и вскоре неприятный осадок был исчерпан, а мысли плавно перетекли к основной заботе – личности без имени и лица. Даже неясность с Чёрным Лебедем пугала Гийома меньше, с тех пор, как он стал получать приятные послания и не менее приятные подарки. Остановившись, Беранже посмотрел на носки туфель, на которых под лунными лучами искрились сапфиры и бриллианты: поклонник, что начинает ухаживать столь изысканно, и преподносит подарки не после бурной ночи, но даже не имея уверенности в том, наступит ли она вообще, действительно заслуживает внимания. Улыбнувшись сам себе, Билл пошёл дальше по лунным дорожкам, когда вдруг услышал торопливые шаги позади.

- Мсье, - уже знакомый ему Сирано протянул конверт, и, поклонившись, быстро пошёл прочь.

Не теряя ни минуты, Гийом поспешил обратно во дворец, но было так много народу, что уединиться где-либо для прочтения было невозможно, и ему ничего более не оставалось, как отправиться в свои покои – Марисэ обычно закрывался у себя в кабинете в такое время, а потому, если повезёт, можно незаметно проскользнуть к себе и закрыться.

- Куда это вы так спешите, Гийом? – слащавый голос Александра Этьена заставил остановится, и через пару мгновений Гийом уже лицезрел маркиза, мечтая о том, чтобы отделаться от него поскорее.

- Спешу к себе, меня герцог ждёт целый вечер, - вскинув бровь, Гийом крестил руки на груди, - что вам угодно?

- Так уж и ждёт! – хохотнул маркиз, но взял себя в руки, чтобы не сказать очередную колкость, и продолжил: - Во-первых, мы с вами не договорили, нас прервали, если вы помните. И во-вторых, я хочу попросить вас об одолжении.

- Ах, даже попросить? О каком же?

- Как вы знаете, через месяц состоится моя свадьба.

- Мои поздравления! – с долей иронии произнёс Гийом.

- Полно вам язвить! Как будто это что-то меняет! Я был свободен столько времени, но вы отчего-то не приходите. Впрочем, не об этом речь. Я бы хотел видеть вас среди моих пажей в соборе.

- Но…

- Только в соборе. Разумеется, за вознаграждение.

- Я не беден.

- Я тоже. Так вы согласны.

- У меня есть выбор?

- Благодарю.

Перепалка затянулась бы, если бы вовремя не подошёл бледный и трясущийся Франсуа, при появлении которого Гийом закатил глаза и, воспользовавшись моментом, ускользнул от маркиза, краем уха услышав всего несколько слов: «Он не хочет со мной разговаривать. Он избегает меня!»

В свои покои Беранже вернулся в приподнятом расположении духа, и даже то, что Марисэ сообщил ему, что собирается в гости к кому-то из марсельцев – и это на ночь глядя, - не смогло испортить его настроения. Простившись с герцогом, и дождавшись, пока слуга закроет за ним двери, Гийом заперся у себя и распечатал конверт, из которого тут же выпали две сверкающие подвески с изумрудами. Не отвлекаясь на то, чтобы их рассмотреть, Билл поспешил открыть письмо, первые же строчки которого заставили его смутиться, а щёки – заалеть.

«Мой нежный Нарцисс!

Слёзы благоговения проступили на моих глазах, когда я взял в руки письмо, написанное Вашей рукою! Пропитанная ароматом Ваших духов, эта бумага стала для меня ценнейшим подарком, так о какой благодарности ещё могу я мечтать? Целую строчки, представляя, что касаюсь губами кончиков Ваших пальцев.

Я понял причины Вашего волнения, а потому, хоть и не люблю говорить о своих достоинствах, поспешу заверить Вас, что я молод и далеко не безобразен. Конечно же, Вас интересует, не окажется ли Ваш тайный поклонник дряхлым стариком, что пытается привлечь внимание, если не молодостью и красотой, то дорогими подарками. Будьте уверены, остальные Ваши чувства будут удовлетворены мною сполна. Для меня же станет наисчастливейшей минутой та, которая принесёт мне вздох Вашего наслаждения. Но не буду столь самоуверен, и попрошу Вас ещё немного подождать. При Вас я делаюсь стеснителен, и не готов открыться так скоро. Сперва хочу завоевать ваше расположение хотя бы для короткой беседы, а потому надеюсь, что эти изумрудные подвески пойдут к тем бледно-жёлтым туалетам, которые были на Вас утром, несколькими днями ранее.