Возвышение падших (СИ)

— Ты хорошо справляешься со своими обязанностями, Зафер-ага, — заговорила султанша, когда тот распрямился из поклона. — На тебя нет жалоб, ты исполнителен и обязателен. Зейнар-калфа, как и многие другие служители дворца, тепло отзывается о тебе. Кто тебя назначил на должность главного евнуха?

— Шах Султан.

— Она умела привлекать к себе нужных людей… — с толикой тоски в голосе отозвалась Эсен Султан. — Что же, я намерена оставить тебя на занимаемом посту. С условием, что ты будешь поддерживать меня в гареме, как его управляющую. В связи с моим юным возрастом и, соответственно, малым опытом, я имею недостаточный авторитет. Если ты, как и Зейнар-калфа, будешь на моей стороне, я обещаю, что не поскуплюсь на вознаграждение. Не подумай, что я покупаю тебя. Попросту обрисовываю твои возможности и привилегии. Преданных мне людей я ценю очень высоко.

— Я обязан вам подчиняться, как управляющей, султанша. Но если вы пожелаете, готов быть преданным вам и исполнить любое поручение.

— Хорошо. В моё отсутствие делами гарема будет ведать Зейнар-калфа. Я бы хотела, чтобы ты всячески содействовал ей и помогал.

— Как вам будет угодно.

— Можешь идти.

Зафер-ага, поклонившись, вышел. Зейнар-калфа, пряча недовольство, проводила его взглядом. Ей не нужен был помощник, а уж тем более соперник за влияние на султаншу.

— Как думаешь, он сказал правду, Зейнар?

— Да, — отозвалась та. — Зафер-ага из тех людей, что нуждаются в могущественном покровителе. Он сознаёт, что, лишившись вашего благоволения, будет выставлен из дворца. К тому же, он падок на золото, а ещё…

В покои, прервав её, вошла ухмыляющаяся Хюррем Султан, которая, видимо, сняв траур, сверкала в синем одеянии и драгоценностях. Эсен, напрягшись, вынужденно поднялась с тахты и, как и Зейнар-калфа, поклонилась.

—Доброе утро, Эсен.

— Надеюсь, что так, — холодно-вежливо заметила та.

Неожиданно следом за Хюррем Султан в опочивальню вошли Саасхан-калфа и какие-то две юные девушки. Эсен Султан, вскинув тёмные брови, вопросительно взглянула на Хюррем Султан.

— Что происходит?

— Я поразмыслила над тем, что происходит между нами, — заговорила Хюррем Султан, выглядя странно доброжелательной. — Моя валиде считала тебя своей дочерью, хотя мне это совсем не нравилось. Из-за этого неприязнь и родилась между нами. Думаю, пришло время прекратить подобные глупости. Признаю, тебе ловко удалось устроить свою свадьбу и заполучить власть в гареме. Разногласий между нами больше быть не может. Потому, в знак перемирия я хотела бы подарить тебе двух рабынь из твоей родной Греции. Они, хотя и красивы, очень умелы и обязательны. Возможно, возьмёшь одну из них в услужение.

— Рада, что вы решили пойти на перемирие, султанша, — явно сомневаясь в услышанном, ответила Эсен. — Что же, спасибо за дар.

— Подойдите и поприветствуйте свою новую госпожу, — обернувшись на двух рабынь, велела Хюррем Султан.

Те, подойдя к напряжённой Эсен Султан, поклонились.

— Ну, мне пора. Ещё увидимся, дай Аллах.

Развернувшись и выглядя всё так же непривычно доброжелательной и будто чем-то довольной, Хюррем Султан ушла, и все ей поклонились.

Вздохнув, Эсен Султан подошла к рабыням и вдумчиво оглядела их. Убрав серый платок с лица одной из девушек, султанша ощутимо напряглась. Она, в действительности, была очень красива. Длинные золотисто-русые волосы, струящиеся и блестящие словно шёлковые, обрамляли утончённое лицо, на котором горели ярко-зелёные глаза. Вглядевшись в них, Эсен Султан случайно вспомнила женщину из своего сна, глаза которой имели похожий оттенок.

— Как тебя зовут?

— Ариадна, — ответила рабыня, и голос её был изумительно мягок и звучен.

Эсен Султан, поборов желание немедленно отослать эту красавицу из султанского гарема, перевела взгляд ко второй рабыне. Та была также красива и имела те же золотисто-русые волосы. Похоже, что сёстры. Но в ней не было того очарования и шарма, как в первой.

— А тебя?

— Персея.

Эсен Султан непроизвольно вздрогнула, так как это имя напомнило ей об умерших матери и сестре.

— Проводи их в гарем, Зейнар-калфа. Отправь в хамам, и пусть их осмотрит лекарь. После я решу, как с ними поступить.

Зейнар-калфа, поклонившись, вышла вместе с девушками из покоев.

— Не думаю, что Хюррем Султан подарила их в знак доброй воли, — задумчиво произнесла Эсен Султан, обернувшись на вошедшую в комнату Бирсен-хатун. — Зачем же ей это понадобилось?

— Может, она хочет создать для вас соперницу в гареме?

— Она бы подарила их повелителю в том случае. Или же они её шпионки?

— В любом случае, султанша, их нельзя оставлять в гареме.

— Быть может, я излишне подозрительна? — продолжала размышлять та. — Хюррем Султан в действительности могла согласиться на перемирие. Она излишне увлечена своими сердечными переживаниями и, думаю, ей не до гаремных интриг.

Бирсен-хатун, поджав губы, смолчала.

Дворец санджак-бея в Амасье.

В это время в далёкой Амасье лежащую в постели Дэфне Султан внимательно осматривал султанский лекарь. К сожалению, болезнь всё ещё владела султаншей, но она уже чувствовала себя лучше. Слабость и боли прошли.

— Ну, что? — беспокойно спросила Дэфне Султан, когда он закончил осмотр.

— Слава Аллаху, вы идёте на поправку, султанша. Жара нет, да и кашель проходит. Немного отдохните, и болезнь, наконец, отступит.

Дэфне Султан облегченно выдохнула, как и Миршэ-калфа, стоявшая в стороне.

— Аллах услышал наши молитвы! Я сообщу обо всём шехзаде Баязиду с вашего позволения, султанша.

Та, кивнув, устало вздохнула. Двери за ушедшей Миршэ-калфой закрылись, и она перевела взгляд к султанскому лекарю.

— Что же за болезнь одолела меня?

— Сильная простуда. Будьте осторожнее, султанша. В вашем возрасте и с таким хрупким здоровьем нужно беречь себя. Если выходите в сад, то теплее одевайтесь. Не думаю, что всё так благополучно завершится, если вы заболеете снова.

Вечер.

Дворец Гюльрух Султан.

Прикосновения служанок, которые застёгивали пуговицы её изящного ночного платья из нежно-голубого шёлка, расчёсывали её длинные рыжие волосы и мазали её ароматными маслами, раздражали Гюльрух Султан. Они находились в небольших покоях, чуждых и необжитых. Прибыв во дворец своего мужа, Ферхата-паши, султанша была разочарована. Конечно, она выросла в небольшом и скромном дворце санджак-бея отдалённой провинции, но думала, что дворец третьего визиря будет куда просторнее и роскошней.

С приближением ночи Гюльрух Султан становилась всё раздражительней и мрачней. Осознание того, что ей придётся провести ночь с незнакомым мужчиной настолько пугало её, что она даже подумывала о том, чтобы сбежать. Куда угодно, но только не оставаться в этом чужом дворце и с пугающим мужчиной.

Вопреки своим страхам и желаниям, она оставалась во дворце, стоически терпела приготовления к первой брачной ночи и сдерживала рвущиеся наружу слёзы. Она — султанша, представительница монаршей семьи, для которой долг и честь всегда стоят выше, чем чувства и страхи.

Перед глазами был пример её матери, Эсмехан Султан. После смерти их отца, Мехмеда-паши, Эсмехан Султан горевала несколько лет. Своё вдовство она несла с достоинством, и, наверное, не желала что-то менять. Вопреки её желаниям султан Мехмет настоял на её новом браке. И, вспоминая те дни, Гюльрух Султан сознавала, что её мать переступила через свои желания и страхи, вышла замуж за навязанного ей мужчину — выполнила долг, сохранила честь, беспрекословно подчинившись воле султана и не позволяя чувствам вырваться наружу.

В своих размышлениях Гюльрух Султан не заметила, как служанки отпрянули от неё и отчего-то склонились в поклонах. После она, как и в Топ Капы, ощутила на себе чей-то взгляд. Сглотнув, юная султанша медленно обернулась через плечо к дверям, и вздрогнула, увидев перед собой Касима-пашу.

— Выйдете, — спокойно велел он, кивнув служанкам.