Страсть рыцаря

– Вот ваша корзина, миледи, – сказала Памела, судорожно сглотнув. – Мы с Хью нашли также несколько кусков чистой ткани для жгута.

– Прекрасно, Памела. – Леди Люсинда принялась рыться в корзине. Не поворачивая головы, она обратилась к мужу: – Йен, приготовь мне дощечки для лубка.

Граф вышел из комнаты и беспрекословно отправился выполнять поручение.

– Памела, вам с Рэйвеном придется держать Питера, пока я буду вправлять ему кость. Это будет трудно: он силен и будет сопротивляться.

– Мама, я не буду тебе сопротивляться.

– Будешь, ты сделаешь это непроизвольно. – Она ласково улыбнулась сыну и погладила его по голове, как маленького ребенка. – Это должно помочь, – сказала она, доставая из корзины склянку с какой-то темной жидкостью. Отлив из склянки в ложку, она засунула ее прямо в рот Питеру.

– Господи! Да разве это поможет, когда…

– Персиваль! – В раздражении леди Люсинда назвала сына ненавистным ему именем. – Может быть, ты тоже хочешь? Что-то ты неважно выглядишь!

– Мама, со мной все в порядке, это Питеру нужна твоя помощь.

Рэйвен встал у изголовья, а Памела у ног Питера. Она увидела, что лица близнецов искажает гримаса боли, словно они оба страдали одновременно.

– Так, теперь ты, Персиваль, держи брата за плечи, – распорядилась леди Люсинда. – А ты, Памела, прижми его лодыжку, чтобы он не мог ею пошевелить. Будет больнее, чем при падении.

– Не сомневаюсь, – пробормотал Питер. – Я вообще ничего не почувствовал, когда сломал ногу. Больно было потом, когда я попытался встать.

– Я не могу просто приложить один конец кости к другому. Перелом сложный, и мне придется вытягивать ногу, чтобы кости сошлись, как положено.

– Начинай!

Леди Люсинда начала вправлять кость. Питер инстинктивно дернулся. Рэйвен изо всех сил пытался удержать его плечи, а леди Люсинда и Памела старались зафиксировать поврежденную ногу.

Но Питер не стонал. Памела восхищалась тем мужеством, с каким он переносил страдания. За первой попыткой последовала вторая, потом еще одна, но все было безрезультатно: кость никак не желала вставать на место.

– Здесь нужна настоящая сила, дорогая, – раздался голос лорда Йена. Никто не заметил, как он вернулся в комнату. – Люсинда, я буду тянуть, а ты направляй кости. Памела, давайте я займу ваше место.

Памела уступила место графу, подошла к Питеру и взяла его за руку.

– Держитесь, – прошептала она. – Сожмите мою руку, милорд, вам это поможет. Не бойтесь, что сожмете слишком сильно, я не сломаюсь. Я куда сильнее, чем кажусь.

Питер посмотрел на нее, но в этот момент лорд Йен потянул его ногу, а Люсинда вставила кость на место. Питер тихо застонал и сжал пальцы Памелы так, что они побелели. Через мгновение все было кончено.

– Все позади, милорд, – тихо сказала Памела и вытерла рукавом капельки пота с его лба. – Сейчас мы с вашей матерью забинтуем ногу, привяжем к ней дощечки и…

– Нет, – прошептал Питер, не выпуская ее руку из своей, – моя мать знает, что нужно делать дальше, а вы, если можете, останьтесь подле меня.

– Конечно, милорд. Только позвольте дать вам еще немного снадобья. Оно поможет вам заснуть.

Питер согласно кивнул. Памела подошла к корзине и спросила:

– В какой склянке бальзам с беленой?

– В той, что перевязана зеленой лентой, – ответила Люсинда. Они с мужем уже накладывали на ногу лубок.

Памела взяла склянку, налила немного ее содержимого в стакан с вином и тщательно перемешала. Рэйвен приподнял голову брата, и Питер начал пить жадными, торопливыми глотками.

– Милорд, – обратилась Памела к Рэйвену, – вы не будете возражать, если я посижу с вашим братом, пока он не заснет?

– Нет, конечно, нет. Позаботьтесь о нем. А у меня есть другие дела.

Он направился к двери. Только в этот момент Памела заметила в комнате Бесс. Видимо, служанка нарочно проскользнула внутрь вслед за Рэйвеном, и теперь они вместе вышли.

Леди Люсинда поднялась с кровати, улыбнулась сыну и сказала:

– Питер, ты будешь жить.

– Это так, потому что ни один мертвый не испытывает такой боли, как я.

– Пройдет много недель, прежде чем твоя нога заживет. Будем надеяться, что кости срастутся как надо.

– Конечно, ведь на мне лубок, сделанный самим графом. – Люсинда распахнула глаза, ее брови поползли вверх, и она повернулась к мужу:

– Святая Дева Мария, неужели я отправила тебя за дощечками? – Когда лорд Йен кивнул, она покраснела, словно молодая девушка. – Какой стыд! Кругом полно слуг, а я гоняю мужа, словно лакея!

– А почему сегодняшний день должен отличаться от других? – с улыбкой спросил он и обнял жену за талию. – Теперь нам всем нужно отдохнуть, – предложил лорд Йен. – Люсинда, тебе нужно поесть и выпить бокал вина. Надеюсь, на кухне что-нибудь осталось.

– Ужин! Господи! А дети поели? – Он снова кивнул:

– Все поели, даже слуги.

– Хорошо, – вздохнула Люсинда. – Но что-то совсем не хочется есть. Я бы лучше осталась…

– Дорогая, если ты заболеешь, то это никому не принесет пользы, особенно Питеру, – возразил ей лорд Йен. – Теперь ты пойдешь со мной и как следует выспишься. Памела, – он повернулся к ней, – вы согласны побыть с Питером? Моя жена быстрее согласится пойти отдохнуть, если вы останетесь здесь.

– Буду только рада, милорд.

– Йен, нет! – попыталась возразить Люсинда.

– Люсинда, да! – твердо заявил он.

– Ну, хорошо. Памела, если моему сыну или тебе что-нибудь понадобится…

Лорд Йен уже увлек ее за собой, но леди Люсинда продолжала говорить:

– …паж за дверями спальни. Я распоряжусь, чтобы вам принесли ужин. Питер, я приду взглянуть на тебя перед сном.

– Можете не беспокоиться, леди Люсинда, – заверила ее Памела. – Я могу сидеть с лордом Питером столько, сколько он захочет.

Лорд Йен бросил прощальный взгляд на Памелу и Питера и закрыл дверь. После этого Питер осторожно взял руку Памелы и тихо спросил:

– Я не сломал вам пальцы?

– Вы старались, но я же говорила, что не такая уж слабая. Видите? Все пальцы шевелятся. – Она улыбнулась и помахала рукой перед его лицом. – Ваша мать умеет лечить, – продолжила она. – Я еще никогда не видела таких тяжелых переломов, но уверена, что у вас все будет хорошо.

– Я тоже в этом уверен. А знаете, как я догадался? – Его язык уже еле ворочался во рту. Он почти засыпал. – Мама назвала меня Питер.

– Но это же ваше имя.

– Да, но перед этим она называла меня mon petit, то есть мой малыш, словно мне столько же лет, как Джемми и Джону.

– Я слышала, как она назвала Рэйвена Персивалем.

– Ха! – рассмеялся Питер, морщась от боли. – Слава Богу, что она не назвала его Перси. Для этого… ему нужно было… наверное… вообще оторвать ногу или руку.

Он закрыл, глаза, его слова звучали все тише. Памела сидела на краешке кровати и держала его руку в своих ладонях. Она думала о своем женихе. Ему не нужно было ничего отрывать, чтобы мучиться от боли. И та боль, которую испытывал Рэйвен, не шла ни в какое сравнение с болью Питера. Памела знала это наверняка.

Глава 7

Роксанна не стала подниматься вместе со всеми в спальню Питера, а незаметно проскользнула к себе. Она разожгла угли в жаровне и зажгла несколько свечей. Комната быстро наполнилась сизым дымом, который нехотя заклубился в сторону окна. Однако в спальне было достаточно тепло и светло.

Ощущения, которые испытывала Роксанна, можно было назвать яростью и досадой. И во всем этом была вина Генриха! Она постоянно произносила про себя всевозможные проклятия в адрес английского короля. Как он смел, вмешиваться в судьбы других людей? Зачем ему заниматься тем, что его совершенно не касалось?

Нет, она не могла сказать, что Питер ей совершенно не нравился. Если бы не приказ выйти за него замуж, Роксанна наверняка нашла бы его общество приятным, и они могли бы стать добрыми друзьями. Но ей приказали стать его женой, и она всячески сопротивлялась этому. Кроме того, она никогда не сможет полюбить англичанина.