Дикое Сердце (ЛП)

- Не помешало бы этому Хуану получить хороший урок, прежде чем он убрался отсюда, – злобно проворчал Баутиста.

- Почему ты так плохо относишься к этому мальчику, Баутиста? – мягким голосом спросил Ноэль.

- Как же не относиться плохо, сеньор нотариус. Его появление принесло только несчастья и беды. Потому случившееся с сеньором Д`Отремон…

- Не стоит говорить о том человеке, на ком лежит бóльшая часть вины за случившееся с сеньором Д`Отремон.

- Вы хотите сказать, что это была сеньора? – пришел в негодование Баутиста.

- Я говорю, что ребенок не виноват в том, что его произвели на свет, и относиться к нему плохо из-за грехов родителей – низость и преступление.

- Это вы о сеньоре?

- Это о вас, Баутиста. И кое-что добавлю: сеньора приказала, чтобы мальчика оставили в покое. Не пытайтесь идти за ним, потому что встретитесь со мной. Кроме того, помощь ребенку была последней волей сеньора Д`Отремон.

- Я бы ему помог палкой! Он жулик, воришка! Начал с того, что украл копилку ребенка Ренато и закончил бы тем, что украл все, если бы ему позволили жить в этом доме.

- Это ваше мнение.

- И не без оснований. Я знаю мир, а это не первый случай. Сеньора знает то же, что вы и я. Не нужно разыгрывать из нас дураков, когда все в курсе дела.

- Я никогда никого не разыгрывал, и не утверждал больше, чем могу доказать. В этом случае…

- Нет доказательств, и не нужно. Они не помогли бы, а только запутали многое.

- Вы знаете, что уже выходите за рамки приличия, Баутиста?

- Если это вас удовлетворит, жалуйтесь сеньоре. Она знает, что у нее нет более преданного и верного слуги, чем я. За сеньору и Ренато я отдам свою кровь. А что касается этого ублюдка…

- Тихо! Вы только посмотрите, как разлаялись псы, как только утих голос хозяина!

- Сеньор нотариус… – позвала Ана, приближаясь к двум спорящим мужчинам.

- Что происходит?

- Сеньора ждет вас в комнате, она послала меня за вами, сказала, чтобы вы пришли поскорее, потому что ей надо с вами поговорить. Она вот-вот уедет.

Он ушел, сдерживая недовольство, а служанка-туземка глуповато и радостно наблюдала за мужчинами, крутя меж пальцев передник, будто злость обоих развлекала ее, и она ехидно пояснила:

- Сколько всего произойдет! Мне нравится, когда что-то случается. Скучно, когда ничего не происходит.

- Возвращайся к своим обязанностям, Ана!

- Черт побери, Баутиста! У тебя голос, как у хозяина. Конечно, ведь когда ты станешь управляющим… – усмехнулась шутница.

- Над чем смеешься, дура? – проворчал Баутиста, выпуская злобу.

- Над тем, что произойдет…

- Я здесь, сеньора, и, как всегда, готов вас выслушать, – проговорил Ноэль Софии. И тут же посоветовал: – Но если мое скромное мнение чего-нибудь стоит, думаю, единственное, что вам нужно сделать сейчас – это отдохнуть…

- Времени для этого будет достаточно. Я так понимаю, все бумаги Д`Отремон находятся у вас, нет так ли?

- Верно. Свидетельство о рождении, браке, завещание нашего не до конца оплаканного друга Д`Отремона, что, с другой стороны, уже бесполезно. Все, что у меня есть, естественно, принадлежит вам и вашему сыну Ренато.

- Я знаю, что все в порядке, но хочу хранить все бумаги у себя дома. Все. Абсолютно все! Вас не затруднит привести их в порядок и отдать их мне на хранение?

- Ни в коей мере не затруднит, – ответил Ноэль с удивлением и огорчением. – Они будут готовы через час, если прикажете. Я сейчас же выезжаю в Сен-Пьер, и завтра, если вы так желаете, официально передам их вам в своем кабинете.

- Баутиста приедет за ними. Он мой самый старый и лучший слуга. Я назначила его главным управляющим имения, и он позаботится о том, чтобы сделать все как надо.

- Но это нелепо, совершенно нелепо! Я бы хотел вам посоветовать…

- Я не буду слушать ваших советов, Ноэль. Не теряйте времени.

- Очень сожалею о вашем странном поведении, сеньора Д`Отремон.

- В нем нет ничего странного, я лишь защищаю своего сына.

- Вашего сына? – удивился нотариус.

- Сеньора… – ворвалась в комнату взволнованная и заикающаяся Ана.

- Что случилось, Ана? – спросила София.

- Ренато, ему очень плохо. Изабель послала сообщить.

- Плохо? Ты хочешь сказать, он болен?

- Да, сеньора. У него лихорадка, и он говорит непонятные вещи.

- Ренато, сынок, Ренато!

София упала на колени перед небольшой кроватью, где лежал Ренато. Его невидящие глаза были открыты, светлые волосы были мокрыми от пота, он метался в бреду от высокой температуры. Вслед за Софией пришел бледный, изменившийся в лице Педро Ноэль, который встал под дверной аркой, между двумя перепуганными служанками.

- А доктор? Где доктор? – спросила София.

- Он ушел, сеньора, как и все.

- Пусть бегут в Сен-Пьер за ним! Ренато, сынок!

- Хуан, Хуан! – шептал Ренато в бреду. – Хуан, не оставляй меня, возьми с собой. Возьми меня в плавание, я буду о тебе заботиться. Папа так сказал! Папа сказал, как о брате, брате, Хуан…

- Боже мой! – воскликнула София плача. Она отступила и пошатнулась, чувствуя, как земля будто качнулась под ногами. Гнев и боль одновременно пронзили сердце, и повернувшись к Ноэлю она язвительно сказала: – А вы еще удивляетесь, почему я защищаю своего сына? Я должна защищать его зубами и когтями!

- Сеньора Д`Отремон, никто на него не нападал. Вы ослеплены, это ваш материнский эгоизм.

- Хватит! – прервала София. – Ни слова больше! Уходите из этого дома! Уходите! И никогда не возвращайтесь!

8.

Ренато болел долго. Много дней держалась высокая температура, и сотни раз он произносил в бреду, будто хотел соединить навсегда, имена Хуана и отца. Наконец, однажды утром он очнулся, узнал мать и заплакал в ее объятьях.

В тот же вечер:

- Ты поедешь в Сен-Пьер, Баутиста.

- Да, сеньора. Как прикажете. Ребенок уже вне опасности, и врач сказал, что он скоро сможет встать.

- Как только он поправится, я отправлю его во Францию. Поэтому хочу, чтобы ты забрал бумаги из дома Ноэля и вручил это письмо лично губернатору. Он поможет мне.

- У меня нет слов, чтобы выразить вам благодарность за великую милость, которую оказываете мне, сеньора Мольнар. Вести с собой Ренато дело хлопотное.

- Ради Бога, подруга. Совсем не хлопотное, наоборот. В этом путешествии, с моими двумя девочками, что может быть желанней для меня, чем общество такого мальчика, как Ренато, который почти уже маленький мужчина?

- Я верю, что он станет кабальеро [3].

- Повторяю, я очень рада. И надо видеть, как он хорошо себя ведет с моими малышками, учитывая, что старшая такая кроткая, а младшая шаловливая.

Рядом с причалами, на корабле, готовом отправиться во Францию, в каюте капитана порта Сен-Пьер разговаривали София Д`Отремон и родственница губернатора, Каталина Мольнар, женщина зрелая, робкая, добродушная и спокойная с нежностью смотрела на детей, стоявших неподалеку по другую сторону широко распахнутой двери: Ренато Д`Отремон и две малышки Мольнар, девяти и семи лет. Старшая – стройная, изящной, неспокойная и нервная, с большими светлыми глазами. Младшая девочка – с румяным лицом и горящими глазами, была как роскошный тропический фрукт в свои детские годы.

- Моему Ренато нужно забыть много неприятного. Эта поездка – лучшее для него лекарство.

- Вы очень храбрая, ведь разлучаетесь с единственным сыном. Повторю еще раз, я восхищаюсь вами. К тому же, полагаю, вы стремитесь исполнить последнюю волю супруга.

- Действительно, – вынужденно солгала София Д`Отремон и замолчала. Натянуто улыбнулась, поменяв столь щекотливую тему разговора. – Ваши девочки очаровательны. Мне много о них говорил ваш кузен губернатор. Которая Айме?

- Младшая.

- Старшая Моника, правда? Я знаю, благодаря своему отцу они получат образование во Франции.