Закат в раю. Часть 2

Лекси нахмурила лоб:

— Но, мама…

— Делай, как я говорю, — ответила Летиция, взяла газету и торопливо ушла к себе.

— Ева, ты… потрясающе выглядишь! — крикнула Гэби. Ее откровенное изумление невозможно было не заметить, но Ева была слишком взволнованна, чтобы обидеться.

— Ну, я бы так не сказала… но, должна признаться, я сама никогда не предполагала, что могу быть… так похожа на настоящую женщину! — ответила Ева, с удовольствием рассматривая просто скроенное бледно-розовое платье.

Гэби рассмеялась — это замечание показалось ей нелепым. Разговор происходил в коттедже, куда Ева, стесняясь мужчин, ушла переодеваться к праздничному вечеру. Гэби уверила ее, что все мужчины, кроме Фрэнка, отправились к Альберто Сантини помочь ему починить крышу, но Ева все же волновалась, не чувствуя себя в безопасности. Все четыре комнаты в коттедже были уже вымыты, в кухне и гостиной начат ремонт, но работа временно приостановилась — Джордан потребовал, чтобы Фрэнки работал с ними на полях.

— Невероятно! Ты сшила такое платье за один день! Гэби, ты просто чудо! — вновь воскликнула Ева. В вечернем платье она чувствовала себя непривычно и тщательно скрывала от самой себя неприятную мысль, что это было ее первое вечернее платье.

— Ты же сама не хотела, чтобы в платье было что-нибудь вычурное! Так что работы было немного, — заметила Гэби.

— В нем нужно было бы идти тебе, — ответила Ева. Фрэнки, как плотник, занимал достаточно видное положение в местном обществе и мог посещать такие вечера наравне с владельцами ферм и их семьями.

На лице Гэби на мгновение отразилось беспокойство.

— Я бы пошла, но боюсь оставить детей….

Ева поняла ее опасения.

— Тин Ян сказала, что присмотрит за Джошем и Билли, если мы с Фрэнком захотим пойти, но… я все равно не буду спокойна, — сказала Гэби. — Я так боюсь, что сюда могут явиться люди Кортленда. Фрэнки говорит, они могут воспользоваться тем, что все мужчины будут на вечере…

— Не волнуйся, Гэби. Здесь же останутся Саул и Ной.

— Я знаю, с ними шутки плохи… — улыбнулась Гэби. — Говоря откровенно, рядом с ними я сама чувствую себя гораздо спокойнее.

Чтобы смыть засохшую краску, Еве пришлось несколько раз мыть волосы, и сейчас они сияли, как шелк: хотя и коротко подстриженные, они лежали на голове пышной и упругой шапкой.

Гэби и Тин Ян перебирали украшения, стараясь подобрать что-нибудь простое и изящное. Глядя на них, Ева заметно волновалась. Затейливые украшения совсем не нравились ей, но женщины потратили на нее столько времени и сил, что ей совсем не хотелось вмешиваться и обижать их.

Наконец они выбрали перламутровую заколку в тон платья, и Тин Ян прихватила ею волосы Евы. Женщины слегка отошли в сторону, чтобы осмотреть Еву.

— А не слишком она велика? — спросила Ева, дотрагиваясь до заколки.

— Нет, нет, мисси! — Тин Ян бросилась к ней, решив, что Ева хочет снять ее. — Вы чудесно выглядите!

— В самый раз, — заключила Гэби. — И знаешь, Ева, ты по-настоящему хорошенькая девушка.

— Хорошо по крайней мере, что выгляжу хотя бы как девушка, — покраснев, сказала Ева и тут же поняла, что нечаянно выдала свои тайные опасения.

Гэби рассмеялась:

— Тин Ян замечательно готовила все это время, и ты набрала несколько фунтов веса. У тебя даже стали появляться формы: красивые бедра и маленький изящный бюст.

— Перестань, Гэби! — возмущенно воскликнула Ева, покраснев еще сильнее.

— Я говорю совершенно серьезно. Ты прекрасно выглядишь.

Ева, совсем смутившись, еще раз окинула взглядом платье и тут же в отчаянии выставила ногу в потертом, потрескавшемся башмаке.

— У меня же нет подходящей обуви! — воскликнула она.

— Да, эти совсем не годятся! — мрачно подтвердила Гэби.

— Никаких других у меня нет, — с отчаянием сказала Ева. — Вот и все! Я не могу ехать!

— У вас совсем маленькая нога, в точности как у меня, мисси! У меня есть для вас обувь! — воскликнула Тин Ян и выбежала из комнаты. Гэби и Ева с любопытством посмотрели друг на друга, решительно недоумевая, о какой обуви говорит китаянка, обыкновенно ходившая в деревянных сандалиях.

Тин Ян вернулась. В руках у нее были изящные черные атласные туфли, разукрашенные тонким бело-розовым шитьем.

— Какая прелесть, Тин Ян! — воскликнула Ева, вытаращив глаза от удивления.

— Мне их прислала сестра из Кантона, — улыбнулась Тин Ян, — и я еще ни разу не надевала их.

— Тогда и я не надену, — ответила Ева. — Носить чужую неношеную обувь — очень плохая примета.

— В Китае, мисси, это как раз хорошая примета. Надевайте! Они так хорошо идут к вашему платью!

— Очень изысканные туфли, Ева, — сказала Гэби. — Надеюсь, они тебе подойдут.

Сбросив ботинки, Ева переобулась. Туфельки Тин Ян оказались легкими, как перышко, и пришлись ей точно впору.

— И когда же прибудет твой кавалер? — осведомилась Гэби, одобрительно оглядывая Еву.

— Мы встретимся с Ирвином в городе, Гэби, — ответила Ева. Гэби удивленно замигала. — Если, конечно, он наберется храбрости и вообще придет. Мы вместе работаем с ним в газете. Жюль Кин хотел сам написать про вечер, но пришлось послать Ирвина. Он в общем-то приятный молодой человек, но ужасно, просто болезненно застенчив. Боюсь, репортера из него никогда не получится.

Храня ледяное молчание, Летиция, Александра и Макс направлялись в город. Коляска остановилась у мэрии, и Макс повернулся к жене.

— Мне нужно заглянуть в паб. Хочу выпить пива с Фрэнком, — угрюмо сказал он.

Летиция сердито поморщилась, но ничего не сказала. Таков был местный обычай — перед началом вечера женщины болтали и накрывали столы, а мужчины говорили о делах за холодным пивом. Обычно Летиция с нетерпением ждала возможности посудачить с приятельницами, но сейчас нервы ее были натянуты до предела.

— Не пей слишком много, — механически ответила она. Летиция все-таки сумела спрятать газету, и Макс еще ничего не знал о статье. Впрочем, Летиция была почти уверена, что кто-нибудь в пабе неизбежно расскажет мужу о статье. Из этого следовало, что сегодня вечером грянет гроза, которая окажется тем более страшной, если Макс будет пьян.

Макс поднял брови и иронически посмотрел на жену.

— И ты тоже, — многозначительно хмыкнул он, вылезая из коляски. Летиция вновь поморщилась.

Летиция и Александра вошли в зал вслед за радостно щебечущей Короной Бёрн. Глазам их предстало необычное зрелище — женщины не суетились вокруг расставленных столов, а стояли в углу и внимали Джордану Хейлу: он стоял среди них, как король, окруженный придворными. Среди женщин, столпившихся около Джордана, была и Силия, а немного в стороне, с мрачным и брюзгливым выражением на лице, в полном одиночестве стоял Уоррен Моррисон.

В этот день Силия немало потрудилась над своей внешностью, и Уоррен, оценив ее усилия, смотрел на нее с восхищением. Но все же, со своей вечной аккуратной прической, она казалась невзрачной и блеклой рядом с сестрой, одетой в длинное темно-бордовое платье. Губы Лекси, подкрашенные в тон платья, резко выделялись на фоне ее матово-бледного лица. Строгость платья Лекси удивительно гармонировала с обдуманным беспорядком ее черных кудрей. Летиция же, как и всегда, выглядела очень элегантно, но на ее лице читалась озабоченность, и Джордан, взглянув на нее, тотчас заподозрил, что сегодня у нее была стычка с Максом.

— Ну, расскажите же нам еще о столице! — воскликнула Тереза Кармишель, и все дамы хором присоединились к ее просьбе.

Зайдя в гостиничный бар, Макс тут же почувствовал что-то неладное: разговоры при его появлении тотчас смолкли, и в баре воцарилось откровенно враждебное молчание. Посетители пристально смотрели на него, кое-кто из них даже демонстративно отвернулся.

— Налей-ка мне пинту, Уэлли, — сказал Макс бармену.

Наливая пиво, Уэлли осторожно покосился на Макса. Тот озадаченно оглядывал своих приятелей, сразу же отводивших взгляды.