Желания

Они шли медленно, и Нэлли с каждым шагом все больше расслаблялась. Джейс был очень обходителен и, вопреки ее ожиданиям, не отходил от нее. В конце Второй улицы Нэлли остановилась. Фентон-парк был напротив, но его отделяли каменная стена высотой метра в полтора и глубокий ров.

— Ох, нужно было пойти нам по Первой улице, — пробормотала Нэлли, чувствуя себя немой дурочкой. — Нам нужно вернуться.

— Из-за этой маленькой стены? Я подниму вас, и вы сможете перелезть через нее.

Нэлли хотелось посмеяться над ним. «Неужели он думает, что может поднимать лошадей? Рабочих лошадей?»

— Слишком страшно? — спросил Джейс, глядя на нее.

Она могла бы сказать: "Мистер Монтгомери, даже трое мужчин не смогли «бы поднять меня на эту стену».

В следующее мгновение его руки обхватили Нэлли за талию и подняли ее. Джейс был очень силен, ведь в течение многих лет он поднимал якоря и ставил паруса на яхте, поэтому Нэлли показалась ему совсем нетяжелой.

Нэлли расхохоталась, очутившись на стене. «Что за чудесный, невероятный день!» Не надо стоять над пышущей жаром кухонной плитой или сгибаться в три погибели над корытом. Она просто гуляла с прекрасным джентльменом, который обращался с ней, как с красавицей.

Нэлли осторожно пошла по стене, вытянув руки, стараясь не потерять равновесия. Ее детство кончилось в двенадцать лет, в тот день, когда умерла мама, и в течение последующих шестнадцати лет не было шалостей и дурачества.

Джейс снизу наблюдал, как Нэлли ходит по стене. Она казалась ему совсем маленькой девочкой, радостной и счастливой. В один прыжок он оказался рядом с ней и протянул руку.

— Если упадем, то вместе, — засмеялся он. Ему понравилась сама мысль о падении в ров вместе с ней.

— Вот так. — Нэлли и Джейс, взявшись за руки, пошли по стене в сторону Миндайт-Лейк. Сильный порыв ветра чуть не свалил ее, но Джейс крепко схватил девушку и притянул к себе. Ни один мужчина еще не обнимал Нэлли, и ее сердце бешено заколотилось. Молниеносным движением Джейс вынул все шпильки из ее волос и выбросил их. Длинные каштановые пряди упали ей на плечи.

— Как хорошо! — прошептал он и прижался своей щекой к ее щеке.

Нэлли подумала, что от счастья тоже можно умереть. Его лицо было совсем близко.

— Я хочу поцеловать вас, но, кажется, у нас есть зрители.

Неожиданно он отпрянул.

Нэлли посмотрела в сторону парка, за ров, где несколько пар молодых людей играли в крокет. Сейчас они прервали игру и глазели на Нэлли и Джейса, стоящих на стене.

— Снимите меня отсюда, пока я не умерла от стыда, — прошептала она.

— Ваше желание для меня закон. У Нэлли молнией пронеслась мысль о том, что скажет отец, когда услышит об этом, но она тут же выбросила ее из головы. Имело значение только то, что происходило сейчас.

Джейс спрыгнул со стены первым и протянул руки к Нэлли. На мгновение она засомневалась, сможет ли он ее поймать, но она уже доверяла ему. Джейс легко поднял Нэлли и на минуту задержал ее в своих объятиях.

— Люди смотрят, — сказала Нэлли, отталкивая его и смеясь.

Взявшись за руки, они побежали вниз по одной стороне рва, вверх — по другой, потом продирались сквозь деревья на восточный берег озера, еще дальше, дальше, пока не оказались на другом конце парка. Джейс остановился. Нэлли с бьющимся от бега сердцем остановилась рядом. Оба смотрели на горы, возвышающиеся над холмистой местностью. Вдали раздавался свисток конки.

«Я, кажется, влюбился», — подумал Джейс. Нэлли смотрела на него, и он вспомнил, что так на него когда-то смотрела Джулия. Когда он женился на ней, он мог делать все. После смерти жены оказался неспособен делать что-либо. Но сейчас, с каждой минутой, проведенной с Нэлли, Джейс чувствовал, что оживает.

Нэлли хотела собрать волосы в пучок, но не было ни шпилек, ни заколок.

— Оставьте так, Нэлли, — сказал он глядя на нее с нежностью. Ему захотелось прикоснуться к ней, но он боялся, что обидит ее, даже испугает. Пусть она привыкнет к нему, он подождет, не будет торопиться.

— Хорошо, — сказала она мягко и опустила руки.

Джейс повел ее вверх на холм, усадил рядом, положил голову ей на колени.

— Мистер Монтгомери, — только и смогла прошептать она, — я думаю… — и замолчала. Казалось вполне естественным, что этот божественно красивый человек положил голову ей на колени.

Сегодня вся вторая половина дня была необычной, волшебной, и то, что происходило сейчас, было лишь частью волшебства. Завтра она снова займется кухней и уборкой, а сегодня ей хотелось участвовать в этом волшебстве.

Джейс закрыл глаза, и Нэлли робко прикоснулась кончиками пальцев к его мягким волосам. Не отрывая глаз, он улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. Девушка обвела их пальцем.

— Эти ямочки достались вам от отца или от матери? — тихо спросила Нэлли. Сейчас она могла делать вид, будто ничем не отличается от других женщин и этот мужчина принадлежит ей.

— Ямочки? От отца, — не открывая глаз, ответил Джейс. — Все в роду Монтгомери, как раньше, так и теперь, имеют ямочки, а девочки иногда бывают с рыжими волосами.

— А родственники по материнской линии, какие они?

Он улыбнулся, когда Нэлли нежно погладила его волосы.

— Талантливые. Все из семейства Ворсов наделены талантами. Мама поет, ее сестры рисуют, дедушка тоже поет, бабушка и ее отец, мой прадедушка, рисуют.

— А что вы делаете?

Нэлли становилась все смелее, в то время как он лежал с закрытыми глазами. Когда Терел была маленькой, Нэлли часто брала ее на руки и прижимала к себе, но, повзрослев, сестра не позволяла ласкать себя. Сегодня Нэлли вспомнила, как приятно прикасаться к другому человеческому существу. Ее пальцы пробежали по завиткам волос и растрепали их. Она трогала его брови, подбородок, бакенбарды.

— Еще, еще, — попросил Джейс хриплым голосом. Ему захотелось обнять ее.

«Еще рано, не сейчас, Монтгомери, — уговаривал он себя, — не сейчас».

— Мама пыталась научить меня петь, но я никогда не был дисциплинированным. Я предпочитал проводить время на воде. Бабушка немного учила рисованию, и это помогло мне при конструировании нескольких лодок для компании отца; но по большей части я делал только то, что хотел.

— Без сомнения, ваш отец платил вам зарплату?

Джейс открыл глаза.

— Я зарабатывал на свое содержание. Я сконструировал яхту, которая обогнала всех на восточном побережье. Ни один из моих братьев не мог сконструировать гребную шлюпку, а у меня дома несколько медалей, что… — Внезапно остановившись на полуслове, Джейс широко улыбнулся и снова положил голову на ее колени. — Нэлли, я рассержусь, — сказал он, улыбаясь. — С вами я веду себя как школьник-хвастунишка. — Он поцеловал ей ладонь. — А теперь расскажите мне о себе.

— Мне нечего рассказывать, — честно призналась Нэлли. — У меня нет ни талантов, ни достоинств. — «За исключением способности плотно поесть», — с горечью подумала она.

— Музыка?

— Нет.

— Искусство?

— Нет.

— Но вы прекрасно готовите!

— Это умеют очень многие женщины. Джейс открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.

— Вы не говорите мне всей правды. Должно же быть что-то, что вы любите больше всего на свете?

— Я люблю свою семью, — ответила Нэлли и вздохнула. — Дети. Я иногда думаю, что хотела бы иметь полдюжины ребятишек.

— С огромной радостью помог бы вам в этом.

До Нэлли не сразу дошел смысл его слов, но потом она покраснела от возмущения.

— Мистер Монтгомери, вы забываетесь!

Он посмотрел на нее.

— Это вы сами виноваты.

Нэлли рассмеялась.

Солнце уже садилось, наступали сумерки. Ей казалось, что Джейс стал еще красивее в угасающем свете дня.

— Послушайте! — сказал он. На северной окраине парка была церковь, и в тишине раздавались рождественские песни.

— Хор репетирует, — прошептала Нэлли. — Для служб на Рождество.

— Да, Рождество. Не помню, где я был на прошлое Рождество, знаю только, что я напился и в таком состоянии пребывал два дня.