Анжелика в России

«Это неспроста…» — подумала Анжелика.

— Жаннетта, милочка, достаньте шкатулку с пистолетами, — мягко и весело прощебетала она, готовая отбиваться.

Перепуганная Жаннетта, вытаращив глаза, заметалась, довершая разгром внутри кареты.

От леса донеслись крики. Приподнявшаяся Анжелика увидела, что через поляну к их упавшей карете бегут какие-то люди.

— Пистолеты! Ну!.. — оттолкнув бледную Жаннетту, она сама схватила шкатулку с дорожными пистолетами.

За каретой раздался выстрел. Это поднявшийся Майгонис встретил нападавших огнем. Подбегавшие люди замешкались. Это позволило Анжелике раскрыть шкатулку, проверить, заряжены ли пистолеты и взвести курки.

— Возьмите один, — протянула она пистолет Жаннетте.

— Я не умею, мадам… — прошептала готовая разрыдаться служанка.

— Вы несносны, милочка. На меня покушаются уже который раз, и если б я не умела постоять за себя…

Громкие крики прервали рассуждения Анжелики. Она откинулась к стенке, готовая стрелять в любого, кто заглянет в карету. Крис щелкал бичом, не подпуская нападавших близко. С другой стороны, судя по возгласам, стонам и звукам ударов, отбивался Майгонис.

Нападавшие кричали и ругались на незнакомом языке. Но вот чей-то начальнический голос воскликнул:

— Бардзо!.. Жолнежи!..

Нападавшие бросились врассыпную. Со стороны переправы донесся выстрел, другой… Анжелика выглянула в окошко, держа пистолет наготове. Нападавшие стремглав неслись к лесу по поляне, наперерез им во главе своих слуг бежал с обнаженной шпагой в руке белокурый юноша, которого Анжелика видела утром на постоялом дворе. Еще один выстрел, уже ближе, раздался со стороны переправы. Разбойники, попав меж двух огней, заметались и рассыпались, надеясь прорваться по одиночке.

На глазах Анжелики белокурый юноша настиг одного, судя по более богатой одежде — главаря. Тот обернулся, готовый защищаться, и что-то крикнул.

— Пане… — донеслось до Анжелики. — Чи пан…

В следующее мгновение шпага юноши пронзила горло разбойника, брызнула кровь, и все кончилось.

Со стороны переправы подбежали несколько солдат, они бестолково орали и метались вокруг кареты, не лучше разбойников, подняли с земли избитого Майгониса, влили ему в рот несколько глотков водки из фляги и убежали к лесу за разбойниками.

Анжелика выбралась из стоявшей под углом кареты, вслед за ней выползла на четвереньках Жаннетта. В стороне на поляне юноша и его слуги обыскивали убитого разбойника. Огромный, звероподобный, волосатый слуга поднял покойника за ноги и тряс. Из-за пояса что-то выпало. Второй слуга проворно нагнулся, поднял и протянул с поклоном хозяину. Анжелика разглядела, что это был увесистый кошелек. Юноша отрицательно покачал головой и показал пальцем куда-то назад. Слуга с кошельком убежал. «Там его карета», — догадалась Анжелика.

С видом полководца, оглядывающего поле битвы, юноша окинул взглядом окрестности и, спохватившись, направился к карете Анжелики.

— Встаньте, милочка, — Анжелика подтолкнула носком туфли все еще ползающую у нее в ногах Жаннетту. — Посмотрите на меня внимательно. Не в глаза, а на платье… Не помялось?..

Песочного цвета дорожное платье Анжелики пострадало гораздо меньше кареты. Волосы ее слегка растрепались от падения, но были в своем беспорядке еще живописнее. И вообще раскрасневшаяся, возбужденная, приключением маркиза выглядела превосходно. На юношу это сразу же произвело должное впечатление. Он остановился, не доходя кареты, снял шляпу, некоторое время помедлил, как бы в нерешительности.

— Надеюсь, вы не пострадали, сударыня, — произнес он по-французски.

— К счастью, я не пострадала, сударь, — улыбнулась ему Анжелика.

— Мои слуги помогут исправить вашу карету. А пока не угодно ли вам будет воспользоваться моей? Мы думали остановиться на отдых в деревне Шумилино. Там вы могли бы дождаться, пока вашу карету исправят.

Он говорил с милым пришепетыванием, которое показалось Анжелике провинциальным. Потом, присмотревшись внимательнее, она решила, что он и вовсе не француз.

— Вы из Германии? Из Лотарингии? — спросила Анжелика, всматриваясь в роскошный, но несколько старомодный костюм юноши.

— Я поляк. Позвольте представиться, мадам… Граф Станислав Раницкий.

— Поляк?!

Анжелика вспомнила детство, Пуату, грабеж, который устроили кондотьеры Жана де Верта. Рассказывали, что среди них был поляк, желтолицый, в высокой меховой шапке. Он обладал неистощимой мужской силой, и ни одна женщина из разграбленной деревни не избежала его.

— Я разочаровал вас, мадам?

— Вовсе нет… — быстро сказала Анжелика.

— В таком случае я прикажу, чтобы ваши вещи перенесли в мою карету. Вы не против?

Анжелика кивнула. Юноша громким и строгим голосом приказал что-то своим слугам. Те бросились к карете.

— Не стоит брать так много, — сказала Анжелика. — Моя служанка возьмет самое необходимое. Я была бы признательна вам, граф, если б ваши люди помогли моим исправить карету до сегодняшнего вечера. А я с удовольствием воспользуюсь вашей и подожду их в названной вами деревне.

— Превосходно, — воскликнул граф, отдал новые распоряжения и предложил Анжелике руку.

— Мы с сестрой едем в Смоленск, — рассказывал он Анжелике, пока они шли по поляне к карете графа. «С любовницей», — мысленно уточнила Анжелика.

— …Теперь, после заключения мира и передела территории, возникли различные трудности с собственностью. Несколько деревень, полученных сестрой в наследство, отошли к России…

Томная красавица, которую граф Раницкий упорно называл сестрой, вышла из кареты им навстречу.

— Моя сестра Эльжебета. Дорогая, позволь представить тебе маркизу дю Плесси де Бельер.

Эльжебета, вопросительно глядя на брата, молчала, но затем, словно опомнившись, сказала Анжелике несколько любезных слов. Обе женщины — Анжелика первая, а Эльжебета с некоторым опозданием — быстро, цепко и оценивающе осмотрели друг друга. Черные глаза Эльжебеты казались сонными, все в ней было подернуто каким-то налетом лености и сладострастия. Анжелика отметила ослепительной белизны кожу, густые, изогнутые дугой брови, длинные ресницы. Но высокий лоб был поразительно гладок, зато возле глаз просматривалась еле заметная паутинка морщин. Роскошные формы контрастировали с девичьи гибкой и тонкой талией, и при этом чудилось, что они настолько нежны и мягки, что находятся в полужидком состоянии. Когда, садясь в карету, Эльжебета подняла руку, чтобы опереться, плоть ее под роскошной гладкой кожей обвисла, как будто готовая отвалиться, и сверху проступили очертания кости. Движения ее были грациозны, но тяжеловаты, будто она с трудом несла свою полную грудь и свои дивные бедра.

— Располагайтесь, маркиза, садитесь вот сюда, здесь вам будет удобно, — усаживал Анжелику юный граф.

— Если вы не возражаете, я посажу с собой рядом свою девушку, — вспомнила Анжелика.

— О, да. Разумеется, — граф выскочил из кареты и легким движением, будто играясь, подсадил, почти забросил внутрь, крепко тиснув, раскрасневшуюся Жаннетту.

«Бабник…» — оценила его Анжелика. Вместе с Жаннеттой она села лицом против движения кареты, граф с сестрой разместились напротив. Карета тронулась. Эльжебета с бесцеремонностью барышника рассматривала маркизу и служанку, но вскоре утомилась, зевнула, прикрыв перчаткой проглянувшие за бордовыми губами мелкие ослепительно белые зубы и такие же бордовые десны. Граф рассеянно улыбался, нисколько не смущаясь затянувшимся молчанием. Взгляд его скользил по сидящим напротив женщинам, полу, потолку… Видно было, что он непоседлив и явно томится медленным движением кареты. Анжелика в несколько секунд внимательно рассмотрела его. Ей понравились светлые вьющиеся волосы, загорелая, с легким румянцем кожа лица, темно-карие, «бархатные» глаза, тонкий, с горбинкой нос. Движения юноши были одновременно небрежны и изящны. В данный момент Анжелику больше интересовали его взаимоотношения с Эльжебетой. В то, что они брат и сестра, Анжелика не верила ни минуты.