Возвышение падших (СИ)

Дэфне Султан, волнительно взглянув на двух спящих младенцев, тепло улыбнулась.

— Мальчик очень похож на тебя новорождённого, Баязид, — с нежностью заметила она. — А девочка, кажется, пошла в тебя, Филиз.

— Благодарю, султанша, за то, что навестили нас, — слабо улыбнулась та. Их бледные и слабые руки переплелись в знак привязанности и взаимной поддержки. — Да пошлёт Аллах вам исцеление и долгие годы жизни.

— Всем нам…

Стамбул. Дворец Хюмашах Султан.

В отличие от далёкой Амасьи, над Стамбулом небеса были ясными и лазурно-голубыми, а весеннее солнце светило нежно и мягко.

Хюмашах Султан проснулась с той же меланхолией, поселившейся в её сердце, но этим утром к ней присоединилась и тревога. Её любимый младший сын, так похожий на покойного Ахмеда-пашу (внешне), отбывал в свою далёкую провинцию — Эрзурум. Удерживать его в столице и в своём дворце Хюмашах Султан более не могла, так как это было верхом эгоизма, учитывая, что Осман рвался к жене, от которой полгода не получал новостей, и своей дочери, которую ещё ни разу не видел.

Проведя утреннюю трапезу с Османом и дочерью Хафсой, Хюмашах Султан, всё ещё облачённая в простые траурные одежды, тоскливо улыбалась, обнимая Османа перед его отбытием.

Отстранившись, султанша пронзительно заглянула в его серые, как и у неё, глаза.

— Остался бы ещё ненадолго… Мы так тосковали по тебе.

— Я бы с радостью, валиде, но очень хотел бы вернуться в Эрзурум, встретить Севен и мою дочь, Михримах Султан, которую я ещё ни разу не видел и не держал на руках.

Вздохнув, Хюмашах Султан усилием воли понимающе кивнула.

— Как прибудешь во дворец, напиши мне. Я беспокоюсь о тебе и… о Севен с Михримах. Не понимаю, почему письма не доходят до них…

— Обязательно напишу.

Осман Бей, обернувшись к сестре Хафсе Султан, подошёл к ней и тепло обнял.

— Я хотела бы поехать с тобой, но мама не разрешила, — с грустью прошептала Хафса ему на ухо.

— Побудь здесь, с матушкой, — ответил он, отстраняясь. — После вы навестите меня в Эрзуруме. Не расстраивайся, Хафса.

Осман Бей поцеловал грустную сестру в лоб, а после коснулся губами материнской руки.

— Лёгкого пути, сынок.

После, стоя возле большого окна в главном холле, Хюмашах, Султан провожала тоскливым взглядом уезжающий экипаж. Хафса Султан, подойдя к матери, взяла её за руку и положила русоволосую голову на её плечо.

— Снова мы одни, валиде.

Хюмашах Султан, взглянув на дочь, обняла её, остро ощущая собственное одиночество и муторную тоску, завладевшую её сердцем.

Топ Капы. Султанские покои.

Терраса была залита тёплым солнечным светом и приятным ароматом цветущих растений дворцового сада. Оперевшись о мраморные перила, султан Орхан задумчиво вглядывался куда-то вдаль.

Услышав приближающиеся шаги, он обернулся через плечо и встретился глазами с вошедшим на террасу шехзаде Сулейманом. Тот, как и полагается, сложил руки перед собой и поклонился.

— Повелитель.

— Сулейман. Зашёл проститься перед возвращением в Сарухан?

— Верно, — кивнул рыжеволосой головой шехзаде Сулейман. — Ещё раз поздравляю вас со свадьбой, повелитель.

— Спасибо, — тепло улыбнулся султан. — Ну, в добрый путь. Не забывай о делах провинции. Передавай матери моё почтение и пожелания здоровья. Кстати, я слышал, твоя наложница родила тебе сына, которого назвали Орхан.

— Валиде назвала его в вашу честь, — теперь уже тепло и счастливо улыбался шехзаде. — Я тороплюсь в Сарухан, дабы впервые взять своего сына на руки. Я надеюсь, когда-нибудь и вы его возьмёте.

— Непременно.

Коротко обнявшись и похлопав друг друга по спинам, они кивнули друг другу. Поклонившись, шехзаде Сулейман покинул террасу, возвращаясь к своей прежней жизни в Сарухан.

Топ Капы. Покои Эсен Султан.

Тем временем в своих небольших, но светлых покоях Эсен Султан мирно трапезничала, сидя за столом вместе с Бирсен-хатун, которая с ложечки кормила шехзаде Мехмета.

Серо-голубые глаза юной султанши уже не были задумчивыми или полными мрака, а сверкали счастьем и даже непривычным самодовольством. В эти дни она истинно наслаждалась своей новой жизнью, которая захлестнула её огромной волной и утащила в океан счастья. Но, конечно, были и редкие поводы для огорчения.

Двери распахнулись, и, напрягшись, Эсен Султан увидела один из них — вошедшую в опочивальню Фатьму Султан. Отложив ложку, Эсен поднялась с тахты и поклонилась.

— Доброе утро, Эсен, — со своей фирменной слащавой улыбкой произнесла Фатьма Султан. — Я вижу, ты в здравии и в хорошем настроении.

— Добро пожаловать, султанша. Проходите. Верно, я здорова. Как вы поживаете?

Фатьма Султан, изящно опустившись на тахту, нежно улыбнулась шехзаде Мехмету, который отчего-то нахмурился.

— Хорошо. Только по тебе успела соскучиться… Не заходишь ко мне, не разговариваешь. Упаси Аллах, обиделась из-за чего-то?

— Что вы, султанша? — изумилась Эсен, но это изумление было ложным. Фатьма Султан показала свои истинные лицо и отношение к ней, когда стала свидетельницей получения ею (Эсен) должности управляющей гарема и заключения брака с султаном. — Как я могу обижаться на вас? Попросту потеряла счёт времени из-за новых обязанностей. Как оказалось, быть управляющей гарема не так-то просто…

— В таком случае приходи ко мне на вечернюю трапезу. Поговорим, как и прежде.

— Конечно. Кстати, как поживает ваш сын, что был болен? Надеюсь, с ним всё в порядке?

— Болезнь всё ещё не отпускает моего сына, — омрачилась Фатьма Султан, и, наконец, сладкая улыбка покинула её лицо. — Я беспокоюсь, но тебе известно, что, если я уеду, то вряд ли смогу вернуться.

Эсен Султан промолчала, но понимающе кивнула. Прервав их разговор, в опочивальню вошла Зейнар-калфа и, увидев Фатьму Султан, напряглась.

— Кто это? — изумилась Фатьма Султан.

— Зейнар-калфа, хазнедар и моя помощница, — пояснила Эсен, переглянувшись с калфой с лёгким раздражением.

— Простите, если не вовремя, — сказала Зейнар-калфа.

— Ничего. Проходи, ведь Фатьма Султан уже собиралась уходить.

Та недоуменно взглянула на Эсен, после ухмыльнулась и поднялась с тахты.

— Я жду тебя вечером, Эсен, — напомнила Фатьма Султан, покидая опочивальню.

Поднявшись следом и поклонившись, Эсен проводила ушедшую султаншу долгим взглядом, а после, когда двери за той закрылись, устало выдохнула.

— Вы снова сдружились с Фатьмой Султан, султанша? — осторожно спросила Зейнар-калфа, проходя вглубь покоев.

— Я обязана быть вежливой и почтительной с ней. Но, благодаря повелителю, она покинет Топ Капы. Как и её племянница, Гюльрух Султан.

— Вам удалось убедить повелителя отослать их? — изумлённо-восхищённо спросила Зейнар-калфа, садясь на тахту рядом с султаншей.

— Не столь важно то, как мне удалось этого добиться, — ответила та, возвращаясь к своей прерванной трапезе. — Главное то, что я освободила Топ Капы от лишних людей. У тебя ко мне какой-то вопрос?

— Я видела, как Хюррем Султан прибыла во дворец и тут же направилась в султанские покои.

Мгновенно напрягшись, Эсен Султан отложила ложку, едва поднеся её к приоткрытым губам. Она переглянулась с Бирсен-хатун, которая также насторожилась.

— Интересно, зачем?

— Не стоит ждать чего-то хорошего, султанша, — ответила Бирсен-хатун.

— Также Шехзаде Сулейман покинул Топ Капы, отправившись в Манису, — добавила Зейнар-калфа.

Эсен Султан это мало интересовало, и она коротко кивнула, поднявшись с тахты. Фиолетовый шёлк её одеяния заструился по стройному телу, а драгоценности с аметистами блеснули в солнечных лучах, упавших на них.

— Идёмте, навестим повелителя. Я хочу знать, что задумала Хюррем Султан.

Топ Капы. Султанские покои.

В своих покоях султан Орхан, восседая на своём просторном троне, принимал у себя трёх визирей: Ферхата-пашу, Мустафу-пашу и Касима-пашу. Втроём они отчитывались о государственных делах.