Мое непреклонное сердце

— Вы недовольны тем, что узнали, милорд?

— Я недоволен лишь тем, что ты упорно меня так величаешь.

Она легко прикоснулась пальцем к его щеке.

— Ты никогда к этому не привыкнешь, да? То, что ты получил Уэйборн-Парк собственными усилиями, тебя вполне устраивает, но то, что этот титул принадлежит тебе по Праву наследования, тебя мало убеждает.

— Я никогда не буду англичанином настолько, как это предполагает мое право первородства, — сказал он.

— Я все прекрасно понимаю и готова принять это.

Он что-то проворчал и нежно поцеловал ее. Она припала к нему еще теснее и вернула поцелуй — глубокий и долгий. Потом с явной неохотой отстранилась.

—  — Что случилось? — спросил он. Мерседес внимательно изучала его лицо.

— Ты не должен его оставлять, — сказала она. — Я имею в виду лорда Филдинга, графа Розфилда. Твоего деда. Ты же не сможешь выбросить его из своей жизни, правда? Он и так достаточно наказан за свои необдуманные слова и неумеренную гордыню. Он знает это. Иначе не пришел бы сегодня сюда. Мне кажется, что это уже совсем другой человек, а не тот, которого знал твой отец.

— Мерседес, тебе нет нужды уверять меня в этом. Я не виню его.

— Но сегодня ты казался таким отчужденным.

— Я должен привыкнуть к нему. Он мой дед — это правда, но ведь я его совсем не знаю.

Мерседес приняла его объяснения. Всему свое время — так подумала она. А сейчас — ее время. Она только теперь начала наслаждаться жизнью. И Мерседес открыла свое сердце.

— Люби меня, — прошептала она. — Я хочу от тебя ребенка.

Он прикоснулся к ее волосам. Его пальцы нежно скользнули ей на шею и прошлись по плечам. Он лег так, что соприкасались их лица, их колени, их носы. Он улыбнулся.

— Посмотрю, что у меня получится.

Эти слова, произнесенные чуть хрипловатым голосом, который она так любила, растворились на ее губах. Он закрыл тоненькую щель, разделявшую их рты, и приник к ней долгим поцелуем.

Страсть не заставила себя долго ждать. Их тела встретились и соединились. Она качала его как в люльке, принимая его удары. Его ослепительно светлые волосы перемешались с ее цвета темного шоколада. Он приник ртом к ее груди, и жаркая влага его прикосновений заставила ее выгнуться под его телом в страстном порыве. Она вскинула колени, лаская его бедра. Пальцы ее неустанно скользили вдоль его спины.

Он прикасался к ней бережно, как к сокровищу. Он любил ее самозабвенно, восторженно и неистово, заставляя ее вскрикивать от наслаждения. Этот звук трепетом пробегал по его коже. И она крепко прижимала его к себе, снимая судорожное напряжение его натянутого, как тетива, тела.

После она тихо лежала рядом с ним, послушно согнув колени и повторяя своим телом изгибы его фигуры. Рука Колина покоилась на ее плоском животе, и этот уже привычный его жест убаюкивал и вселял надежду. Закрыв глаза и улыбаясь, Мерседес нежно перебирала его пальцы.

Они заснули крепко и незаметно, как дети. И то ли удивительные события прошедшей ночи, то ли бурная любовь были тому виной, но они не заметили залившего комнату солнечного света, который будил их каждое утро. Они проснулись от шума в коридоре. Бриттон и Брендан требовали, чтобы их впустили.

— Ну начинается, — сказал Колин.

Мерседес томно застонала и снова прижалась щекой к подушке. Она подумала, что Колин явно недооценивает размеры надвигающегося бедствия.

Колин глянул на каминные часы и, вскочив, мгновенно влез в свой халат. Он бросил Мерседес пеньюар.

— Мы проспали, — сказал он. — Поэтому они и прибежали сюда. Пора провожать Понтия в Лондон.

Он дал ей несколько секунд на размышление и, пока она торопливо накидывала пеньюар, пошел открывать дверь.

Бриттон буквально ввалился в комнату. Колин подхватил его и кинул на постель. Притормозив и руками, и ногами, тот шлепнулся рядом с Мерседес. Брендан с надеждой посмотрел на Колина:

— А меня, сэр?

Колин поднял мальчишку и кубарем швырнул его на постель.

— Вас там еще много в коридоре? — спросила Мерседес. — Столько шума наделали, будто вас не меньше пяти. По-моему, кто-то собирается в Лондон?

Ничуть не смутившись ее замечанием, они заговорили почти одновременно, перебивая и дополняя друг друга.

— Быстрее! Понтий боится, как бы не опоздать на корабль. Он уже уложил все вещи и ждет вас. А миссис Хеннпин очень волнуется, когда он смотрит на свои карманные часы. Она, кажется, хочет проверить перед отъездом его вещи.

Мерседес подняла глаза к небу, как бы взывая к Богу, но встретилась взглядом с Колином. Он явно забавлялся всем этим, и она была ему за это благодарна.

— Понтий наверняка даже подумать боится о том, чтобы остаться здесь на минуту дольше.

Весь путь до Лондона превратился в веселое путешествие. Понтий и Колин по очереди развлекали ребят историями из своей жизни, и Мерседес оставалось лишь надеяться, что правды в них было не больше чем на четверть. И только прощаясь на площадке трапа «Зовущего Ремингтона», они притихли и перестали смеяться.

— Вы разыщете на этот раз в Бостоне мисс Джоанну Ремингтон, — сказал Колин. Это был скорее вопрос, чем приказ.

Голубые глаза Понтия забегали, когда он протянул Колину правую руку.

— Клянусь, — сказал он. — Мисс Джоанна Ремингтон. Я скажу ей, что вы меня рекомендуете.

— Но это только даст вам право переступить порог.

— Я собираюсь идти своим путем. Это прозвучало достаточно торжественно. Но улыбка его была все та же.

Мерседес обняла его.

— Понтий, не меняйтесь очень уж сильно. Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он взял ее лицо в ладони и посмотрел на нее долгим взглядом.

— Да, капитану здорово повезло, — тихо сказал он. Улыбаясь, он убрал руки от ее лица. С кончиков его указательных пальцев свисали, поблескивая, ее сережки.

— На память, — сказал он и сунул их в карман.

Она засмеялась и, отступив назад, прямо в открытые объятия Колина, освободила место близнецам, которые ждали своей очереди прощаться. Они наперебой обнимали Понтия и желали ему счастья. С удивлением Мерседес и Колин услышали, что они благодарят его. При этом Понтий почему-то немного смутился. Он так посмотрел на близнецов, что они сразу же замолчали и заспешили по сходням наверх.

Все они — и Колин с Мерседес, и близнецы — стояли на пристани, пока «Зовущий» не скрылся из виду. И даже после этого они почему-то не спешили возвращаться к карете.

— За что вы благодарили мистера Пайна? — спросила Мерседес у близнецов.

Бриттон пожал плечами. Брендан тут же стал что-то пристально разглядывать на пирсе.

Мерседес сразу поняла, что они от нее что-то скрывают. Она взяла Брендана за подбородок и заставила его посмотреть ей в глаза.

— Ну, я слушаю, — сказала она. Брендан тут же сдался.

— Он научил нас всяким фокусам, — пробормотал он.

— Чему?

— Фокусам, — произнес Бриттон более отчетливо. Он сунул руку в карман и вытащил маленькую золотую серьгу.

— Вот, я взял обратно твою сережку. А мистер Пайн даже не заметил.

Колин с трудом подавил улыбку и попытался посмотреть на них так же грозно, как и Мерседес. Но тут она толкнула его под ребро, и он понял, что грозный взгляд не удался.

— Может, нам все-таки нужно было проверить напоследок его чемоданы? — шепнул он ей на ухо.

Мерседес посмотрела на него уничтожающим взглядом и обратилась к близнецам:

— Фокусы? Вы теперь так называете воровство? Мерседес отпустила подбородок Брендана, и он тут же смущенно опустил голову. Он полез в свой карман и что-то вынул. Раскрыв ладонь, он показал это Мерседес.

— Вот твоя вторая серьга.

Но это была не ее сережка. Колин с Мерседес сразу поняли, что это. Перед ними была жемчужина, с которой свисала капелька чистого золота. На капле они увидели выгравированные буквы ЕК, а жемчужина была вправлена в золотую корону. Это была не просто серьга. Это была та серьга.

— Он, наверное, украл ее, — медленно произнес Колин. — Понтий Пайн не может быть моим братом.