Маскарад

– Мистер Вудли, я вас умоляю! У нас нет на это времени. Деревья скроют нас от дороги, и, кажется, где-то поблизости есть вода. А вот поваленное дерево, садитесь.

И в следующее мгновение, значительно осторожнее, чем мог Саймон ожидать, Бланш помогла ему опуститься на поваленный ствол.

– Ну, – она присела на колени возле него. – Снимайте свои штаны.

– Даже вот так? – он снова улыбался. – Принцесса, а не хотите сначала поговорить о чем-нибудь?

– Можете смеяться сколько угодно, мистер Вудли, но сейчас я единственный человек, который может вам помочь. – Всем своим видом показывая, что не собирается вступать в дальнейшие пререкания, девушка строго посмотрела на раненого. – Так вы снимите штаны, или мне придется стаскивать их самой?

– Черт возьми! – пробормотал тот, отворачиваясь от нее. – И кто только дал вам такое ангельское имя – Бланш?

– Родители. А что?

– Они ошиблись. Судя по вашему характеру, вас следовало назвать Фурией. Черт возьми! – снова выругался он и начал неохотно расстегивать пуговицы на штанах.

Бланш на мгновение отвела взгляд. На самом деле она вовсе не была так уверена в себе, как пыталась убедить Саймона. Действительно, она помогала отцу ухаживать за больными, однако те имели почтенный возраст, да и интимные части своих дряблых тел они все-таки прикрывали. А тут перед нею находился мужчина в самом расцвете сил и абсолютно здоровый во всем, кроме одной, в общем-то не очень опасной, раны. Отцовские наставления ей крепко запомнились: никогда не отказывай ни одному больному, кто бы он ни был.

А Саймон между тем пытался снять с себя проклятые штаны, по возможности не вставая при этом на ноги. Увидев его отчаянные усилия, Бланш впервые подумала, что эта ситуация, наверное, заставляет и его испытывать неловкость. Скрывая улыбку, она спросила:

– Вам не нужна помощь?

– Нет, – резко ответил он, справился, наконец, с одеждой и, отбросив штаны, остался в одной рубахе до колен. Затем сел с каменным лицом на ствол и вытянул ноги.

– Делайте, что хотите, принцесса.

– Ну и где же рана?

– На заднице, – мрачно ответил Саймон и повернулся, надеясь, что рубаха прикроет все интимные подробности.

– Та-а-к, – нахмурилась Бланш, рассматривая царапину. – Длинно, но не глубоко.

– Отчего же, на глубину никто не жаловался. – не удержался он.

– Извините, что?

– Нет, ничего.

– Гм, гм. Тут придется почистить. Сильно кровоточит.

– Да уж, пожалуй. Вы пойдете за водой? А, черт! Что вы делаете? – вдруг зашипел он, когда что-то мокрое, холодное и жгучее полилось на его ногу. Саймон обернулся посмотреть, чем таким прикоснулась к нему Бланш, но увидел только, как она закрывает пробкой маленький флакон из темного стекла.

– Что это у вас такое, черт возьми?

– Снадобье, за которым меня посылала миссис Уиккет, – ответила девушка, пряча лекарство. – Судя по запаху, в нем содержится много спирта.

– Вот проклятие! Так вы лучше дайте мне выпить. Ну же! – Саймон увидел ее сомнения и добавил: – Мне надо выпить, чтобы снять боль.

– Пожалуй, это действительно может помочь, – согласилась она и подала ему лекарство. – Отец часто использовал виски, чтобы промывать раны. Уж не знаю, почему спиртное промывает лучше, чем простая чистая вода, но это действительно так.

Жидкость, которую добровольная помощница дала Саймону, оказалась горькой и тягучей, но она и вправду содержала изрядную долю алкоголя.

– Уф, немного полегчало, – пробормотал он.

– Та-ак. Теперь, если вы будете идти по дороге…гм, гм…

Услышав ее осторожное покашливание, Саймон резко обернулся.

– Эй, эй! Мне не нравится, когда вы так хмыкаете.

– Что? А! Я просто думаю, смогу ли я наложить вам несколько стежков на рану.

– Ни в коем случае! – он дернулся, стараясь отодвинуться подальше. – Я уверен, в этом нет необходимости.

– Мне еще надо вас перевязать. Хорошо бы найти где-нибудь окопник. – Девушка на секунду задумалась, а потом попросила:

– Отвернитесь, пожалуйста.

– Зачем это? – не понял Саймон.

– Отвернитесь, – повторила Бланш. – Откуда я здесь, по-вашему, могу оторвать материю на перевязку?

Она стояла рядом с ним, с вызовом глядя на него, решительная и очаровательная в этой своей решимости. В тусклом свете наступающих сумерек ее волосы, казалось, светятся серебром, и Саймон неожиданно подумал, насколько хороша собой эта девушка.

Он послушно отвернулся и усмехнулся, услышав звук рвущейся материи.

– Принцесса, неужели вы решили разорвать ради меня свое белье? Мне казалось, вам все равно.

– Вы ошибались, – ответила она, и он обернулся как раз в тот момент, когда Бланш опустила юбки. Жаль, подумал Саймон, хотелось бы посмотреть, какие у нее ноги.

– Не вертитесь, пожалуйста. Я не могу вас перевязать.

– Это ваша нижняя юбка? – изумился он, увидев, чем именно девушка собирается его перевязывать. – Красная фланель?

Бланш покраснела:

– Так практичнее.

Она наложила импровизированный тампон и сверху крепко завязала бинтом.

– Ну вот. Может, несколько туговато, зато будет держаться. Одевайтесь.

Девушка встала, отвернулась, и Саймон, наконец, смог натянуть штаны. Теперь, когда нога перевязана, когда он избежал казни и, более того, свободен, к нему вернулось обычное, несколько ироничное расположение духа. Впрочем, возможно, этому помогло и снадобье миссис Уиккет.

– Вы прекрасная сиделка, принцесса.

– Я знаю, – она повернулась, изо всех сил стараясь казаться спокойной, но, избегая встречаться с ним глазами. – Теперь следует опасаться только жара. Как вы себя чувствуете сейчас?

– Право, не знаю. – Хотя боль еще чувствовалась, но Саймон теперь уверенно стоял на ногах, явно наслаждаясь ее смущением. – Может, вы сами посмотрите?

Бланш с сомнением посмотрела на него, но лицо беглеца оставалось невозмутимым. Девушка, приблизившись, положила ладонь ему на лоб.

– На ощупь немного горячий, но этого следовало ожидать. – Она отдернула руку, словно боясь обжечься. – Если станет хуже, выпейте отвар тысячелистника.

– Милая принцесса, я не отличу тысячелистник от лопуха, – сказал он, глядя, как девушка поправляет шляпку на голове. – А вдруг мне еще понадобится помощь?

Взглянув на него, она отвернулась, бросив в ответ:

– Все будет нормально.

– Подождите! – Саймон сам удивился тому волнению, которое охватило его при мысли, что сейчас им придется расстаться. – Куда вы пойдете?

Она пожала плечами и вздохнула.

– Домой, конечно, раз уж вы меня больше не задерживаете.

– Мне кажется, вы кое-чего не понимаете, принцесса, – мягко сказал он и, шагнув вперед, положил руку на ветку у нее над головой. К чести Бланш, она не отшатнулась, но все-таки мужчина заметил, как она напряглась.

– Чего же именно? – спросила она.

– Уже темно. Как вы доберетесь до Лондона?

Он пристально смотрел на нее, но у нее хватило сил выдержать его взгляд. Бланш горько усмехнулась:

– И вы говорите о моей безопасности! Ведь это вы втравили меня во все это. Нет, я пойду. Остановлюсь где-нибудь на постоялом дворе или…

– В таком-то виде? А деньги есть у вас?

– Немного есть. А потом, если я расскажу им, что меня принудили…

– А еще, что перевязывали мою рану и помогали мне скрыться. Вам будет тяжело объяснить все это, принцесса.

– Прекратите так меня называть! – взорвалась Бланш. Черт его побери! Конечно, он прав. Одинокая женщина на ночной дороге вызовет подозрения, не говоря о том, что это просто опасно. К тому же она действительно помогала ему сбежать. Правда, сначала не по своей воле, но ведь потом никто не заставлял ее перевязывать ему рану. Этого не объяснишь властям.

– Ну, я найду кого-нибудь, кто проведет меня в город, или хотя бы пустит переночевать.

– И арестует. Сначала вас, а потом меня.

– Вас давно следовало бы задержать! – снова рассердилась она. – Интересно, а что вы мне предлагаете делать?