Жених-горец

— А кому же тогда принадлежит Мьюирлейден? — спросил Кон нор.

— Ну, говорят, что сейчас там всем заправляет некий сэр Рэндольф Огилви, но, правда, я думаю, что за всем этим стоит кто-то другой, — ответил Сигимор. — Это место слишком часто меняет хозяев. Даже местные жители точно не знают, на чьей земле обитают. И народ там разнофамильный, поэтому судить по именам о них тоже нельзя. Эта земля все время дается в приданое, так было всегда. Каждый новый лэрд дает ей свое имя, приводит с собой своих людей, и они вписывают свои имена в летопись имения. Чтобы найти настоящего хозяина, придется потратить уйму времени и сил. К тому же мы в этом совсем не заинтересованы, потому что никто из них вреда нам не причинял.

— Но вы сможете это выяснить?

— О да, если вы считаете, что это важно.

— Это может помочь нам узнать, кто избил моего брата так, что он потерял сознание.

— Я пошлю в Дабейдленд нескольких своих братьев, и они этим займутся.

Дэрмот внезапно напрягся и повернулся к Сигимору.

— А почему ты сам не займешься этим?

— Потому что мы с Тейтом остаемся здесь, чтобы присматривать за порядком, — был ответ.

— Ты считаешь, что твоей сестрице необходимо ваше покровительство? — Дэрмот не мог скрыть своего возмущения тем, что его заподозрили в намерении обидеть женщину.

— Ну, над тобой все еще висит какая-то угроза, разве нет? А раз уж ты стал таким невыдержанным и грубым, мы остаемся, чтобы защищать тебя от Илзы.

— Вы его убили? — спросила Гейл, как только Илза вернулась в детскую.

— Нет. Гилберт велел всем пригнуться, — ответила Илза, беря хнычущего Финли на руки. Устроившись поудобнее в высоком кресле у камина, она принялась кормить проголодавшегося малыша. — Дэрмот, правда, так и остался сидеть, и я непременно попала бы в него, но сэр Коннор не вовремя подоспел и спихнул этого негодяя со стула.

Гейл села в кресло напротив Илзы и начала кормить Сирнака.

— Это и к лучшему. Я не думаю, что вашему мужу пойдет на пользу, если у него появится еще одна дыра в голове.

— Да уж, не пойдет, — согласилась Фрейзер, усаживаясь на мягкий табурет рядом с креслом Илзы. — Он на самом деле был на грани жизни и смерти, миледи. Я никогда не видела, чтобы человека избили так жестоко. А я увидела его лишь спустя несколько дней после нападения, когда часть ран уже затянулась. Что было до этого, я даже представить себе не могу. Чтобы поправиться, понадобилось много месяцев.

— Что ж, здесь я бессильна, — вздохнула Илза.

— Я знаю. Боюсь только, что это моя Анабель сделала Дэрмота таким подозрительным и недоверчивым. Она наполнила его сердце горечью задолго до того несчастного случая. Нападение просто усилило то, что уже было.

— Ваша Анабель?

— Да. Я была ее компаньонкой. Я с самого начала знала, что она не будет сэру Дэрмоту хорошей женой, но изменить ничего не могла. Ни один мужчина не поверит, если про женщину, в которую он влюблен, будут говорить гадости. И уж конечно, сэр Дэрмот не стал бы слушать жалкий лепет бедной родственницы, которая вынуждена выполнять каждое желание леди Анабель. Она преподнесла себя очень хорошо. Разыграла честность, скромность и покорность.

— Но на самом деле она не была такой, да? Фрейзер покачала головой:

— Нет. Она любила манипулировать людьми, была испорченной и даже жестокой. И к тому же весьма развратной, — со вздохом добавила Фрейзер.

— Она была ему неверна? — Илза подумала о том, каким должен быть мужчина, чтобы женщина изменила с ним такомy мужу, как Дэрмот, но представить себе этого не смогла.

— Ну, я бы не назвала это супружеской изменой. Некоторые мужчины заслуживают того, чтобы им наставляли рога. Или бывает, между супругами нет любви. Но тут совсем другой случай. Да, Анабель согрешила. Она была жуткой распутницей. Соблазнять было для нее своего рода развлечением. Она забавлялась с каждым из них, будь он вассалом ее мужа, работником на поле, крестьянином или даже родственником. Она и женщинами не брезговала. Как ей удавалось скрывать свою сущность несколько месяцев, я не знаю. Но правда все-таки выплыла наружу, когда лэрд застал се через месяц после свадьбы с двумя мужчинами из деревни в весьма недвусмысленной позе.

— Двумя?

— Да. — Фрейзер слабо улыбнулась. — Я сама не перестаю этому удивляться. Хотя стараюсь не думать об этом.

Обнаружив, что эта женщина прочла ее мысли, Илза покраснела, а потом улыбнулась.

— Да. Этот поступок Анабель относится к одной из тех запретных греховных тем, о которых порядочные женщины не должны вообще ничего знать. Но все же любопытство берет свое.

Илза положила Финли на плечо и легонько постукала его по спинке. И улыбнулась робко подкрадывающейся к ее стулу Эллис. Эта девочка была очень симпатичной. По правде говоря, все дети Дэрмота были очень красивыми. Детская была чисто убрана, хорошо обставлена, а Фрейзер была очень доброй и любящей няней. Дэрмота можно было бы корить за его развратное поведение, но за последствия двоих действий он добровольно нес ответственность, и делал это очень хорошо. Возраст детей, однако, говорил сам себя. Троих он нагулял еще до свадьбы, а троих, как догадалась Илза, после того, как узнал правду об Анабель. И ни одного ребенка, еще раз с удовольствием отметила она, после того как обручился с ней. Конечно, подумала Илза, он мог просто найти какой-то эффективный способ предотвращать беременность своих пассий.

Финли громко срыгнул, и все детишки захихикали. Илза улыбнулась им и подумала, что с этими малышами у нее проблем не будет. Она никогда не верила в то, что ребенок должен нести ответственность за грехи своих родителей. Похоже, в Клачтроме тоже никто так не считал, потому что, как ей на первый взгляд показалось, дети не были ни запуганными, ни несчастными. Илза снова повернулась к Эллис, которая легонько коснулась ее руки.

— Ты теперь станешь нашей мамой? — спросила девочка.

— Да, — ласково ответила Илза, не колеблясь ни минуты. И улыбки, которыми одарили ее остальные детишки, растрогали ее до слез. Правда, в свои два годика Айвар и Грегори улыбнулись скорее потому, что это сделали остальные дети, нежели от переполняющих их чувств. — Теперь я буду вашей мамой.

— А она? — спросила Эллис, глядя на Гейл.

— Вашей тетушкой.

— Она — твоя сестричка?

— Нет, по крови — нет. Но люди могут стать друг другу родными, даже если они и не родственники. Их роднят любящие сердца. — Илза не очень удивилась, когда старшие дети дружно посмотрели на Фрейзер. — Да, ее тоже можно считать вашей любящей родственницей.

Дети тут же начали называть Фрейзер тетей, и та расплылась от удовольствия. Илза удовлетворенно улыбнулась.

Малыш Оудо прошел через комнату и встал напротив нее, глядя на Илзу ярко-голубыми глазами — точной копией глаз Дэрмота.

— У нашего папы есть четыре брата и одна сестра. И еще жена его брата. Значит, теперь у нас четыре дяди и четыре тетушки. А у тебя есть сестры или братья?

— Моя единственная сестра — Гейл. Мы с ней — родственные сердца.

Илза терпеливо ждала, пока малыш соберется с мыслями и задаст следующий вопрос, ни минуты не сомневаясь, что в конце концов он это сделает.

— О-о… и братиков тоже нет?

— Есть.

— Сколько?

— Четырнадцать.

Когда малыш раскрыл от удивления рот, Илза не смогла сдержать смех. А потом принялась показывать малышу количество его новых дядьев на его и своих пальцах.

— А еще у тебя теперь два новых братика, — добавила Илза, показывая на Финли и Сирнака.

— Нам нужно побольше девочек, — попросила Эллис, неодобрительно цыкнув на своих братьев, радующихся тому, что в семье мужчин гораздо больше, чем женщин.

— Боюсь, нам остается только смириться с тем, что мы в меньшинстве, Эллис, — ответила Илза. — Не волнуйся, я научу тебя и малышку Айви, как использовать это обстоятельство с пользой для себя.

— А как ты это сделаешь? — спросила Айви, подходя ближе.

— Ну, подумай сама. Если тебе кто-нибудь не нравится или захочет обидеть тебя, ты всегда сможешь позвать на помощь шестерых братьев, восемнадцать дядьев, да еще и своего папу. Разве это не здорово?