Мой любимый дикарь

Бог свидетель, она пыталась не остаться в стороне. Иногда. Но флирт оказался намного сложнее, чем о нем пишут в книгах. И хотя в двадцать один год Филиппа уже давно могла быть замужем, она решительно отказывалась покорно дожидаться предложения одного из отвергнутых кавалеров Оливии.

Конечно, Филиппа не отбрасывала мысль о замужестве вообще, но старательно прятала ее подальше. Впрочем, это не объясняло, почему ей так не понравилось намерение Оливии включить Беннета Вулфа в бесконечную свиту своих кавалеров. Возможно, он был на голову выше всех остальных, или ей просто не хотелось разочароваться в нем.

Когда они прибыли в намеченный уголок Гайд-парка и устроились на берегу Серпентайна неподалеку от очаровательной клумбы с розами, выглядевшей очень мило на фоне возвышавшихся дубов и вязов, Филиппа села на край самого большого одеяла, расстеленного на траве, и открыла книгу.

У нее всегда была с собой книга. Именно поэтому некоторые из приятелей Ливи дразнили ее «синим чулком». Но, по крайней мере, они никогда не говорили этого ей в лицо и довольно редко — в присутствии Оливии. Однако сестры об этом знали. Чаще всего Филиппе было это безразлично и давало повод не вступать в пустую болтовню. Она с большим трудом могла вставить пару реплик, после чего совершенно терялась.

— Я рада, что ты сегодня выбрала оранжевый и белый муслин, — сказала Оливия, на минуту присев рядом с сестрой и запечатлев на ее щеке поцелуй. — Они особенно удачно оттеняют твои прекрасные глаза. И если ты оторвешься от книги, это заметят все.

Прежде чем Филиппа успела ответить, Оливия вскочила и побежала навстречу гостям, шумно приветствуя прибывших и болтая о какой-то бедняжке, которая в этом сезоне уже дважды появилась в одном и том же платье. По крайней мере, Филиппа могла быть абсолютно уверена, что речь шла не о ней. Оливия ни за что не допустила бы такого позора.

Тут перед ней появилась пара длинных ног в синих панталонах и гессенских сапогах. Филиппа замерла, не в силах заговорить. Потом она подняла глаза и немного расслабилась, узнав рыжие волосы и зеленые глаза пятого сына маркиза Эмери.

— Привет, Джон, — сказала она, и впервые за весь день ее лицо осветила искренняя улыбка.

— Флип. — Лорд Джон Клэнси потянулся за бисквитом. — Ты знаешь, сколько друзей сегодня пригласила Оливия?!

— Понятия не имею. Но я рада, что она включила в список приглашенных тебя.

— Мы оба знаем, почему она пригласила меня, — усмехнулся он. — И едва не отменила свое приглашение, когда я не смог гарантировать присутствие Беннета Вулфа. Мне еще повезло, что я оставлен в списке.

Филиппа устремила на собеседника напряженный взгляд.

— Что касается тебя и Ливи, — сказала она, — в этом сезоне я не так часто вижу вас вместе, как в прошлом. Ты решил отказаться от ухаживаний? Или твоим вниманием завладела какая-нибудь юная красотка?

Бросив взгляд на Оливию, Джон Клэнси пожал плечами.

— Почему одни женщины предпочитают лилии, а другие — розы? Ливи — это моя лилия и моя роза. Не могу объяснить почему. Говорят, в таких случаях помогает разлука — на расстоянии сердце испытывает больше нежных чувств. Но я понял: возможно, ее сердечко действительно забьется чаще и наполнится грустью обо мне… если только она вообще заметит мое отсутствие.

Усмехнувшись, Филиппа подала ему сандвич с огурцом.

— Лично мне не хватало тебя на наших вечеринках, если это что-то для тебя значит. В этом году у всех обожателей Оливии, как на грех, отсутствуют мозги. Слава Богу, есть еще наш книжный клуб, иначе мои мозги могли бы заржаветь.

Шесть представителей безмозглого стада кавалеров вовсю флиртовали с Оливией и ее подругами. Из отдельных слов, которые донеслись до Филиппы, она поняла: все они рады, что известный, несмотря на свой неопределенный в настоящий момент статус, путешественник не появился на пикнике. Флип не разделяла их чувств, но вполне могла понять. В конце концов, ни один из этих юнцов не выдерживал сравнения с Беннетом Вулфом.

Возможно, она сможет поговорить о нем, не показывая своего интереса.

— Твой друг должен мне книгу, — громко сказала она.

— Я напомнил ему об этом сегодня утром, но он был слишком занят, всячески стараясь показать, что отчаянно скучает. Если он не вернет ее тебе, я сам куплю новую.

— Спасибо, Джон, но в этом нет необходимости. Я сама могу купить другой экземпляр.

— Я просто старался быть джентльменом, Флип.

— О, я просто хотела избавить тебя от лишнего визита в наш дом. — Она сделала паузу, недоумевая, что означает гримаса боли, исказившая его лицо. — Ах, вот оно что. Ты хотел принести книгу, чтобы иметь лишний повод увидеть Оливию? Извини, я не поняла. — Филиппа была искренне огорчена своей недогадливостью.

— Не беспокойся, все в порядке. — Он потянулся к лежащей на коленях Филиппы книге и посмотрел на обложку. — «Золотое солнце Серенгети»? Сколько раз ты ее перечитала?

Филиппа улыбнулась, довольная, что у нее есть хотя бы один друг, в присутствий которого она может не притворяться.

— Я уже сбилась со счета. Но книга мне все равно нравится.

— Знаешь, если не говорить о литературе, у меня довольно-таки неоднозначное отношение к отсутствию Беннета. Твоя сестра уже двадцать минут разглагольствует о его богоподобной внешности — оказалось, это очень трудно вынести, поэтому ты и видишь меня здесь. — Джон криво усмехнулся. — Разве он так уж красив?

— Ты же видел его.

— Да, но я знаю его очень давно. Еще с тех пор, когда он ничем не отличался от простых смертных. Я к нему привык. Как человек хладнокровный и разумный, ты можешь мне сказать, что думаешь о его внешности?

— Конечно. Могу отметить, что у него имеется требуемое количество глаз, нос, расположенный примерно в центре лица, и рот.

— А уши? Филиппа встряхнулась.

— Насколько я помню, их два.

— Черт возьми! Добавьте к этому мартышку, и я начну страстно желать, чтобы он так и не влился в сегодняшнее общество.

— Так что, мне уйти?

Филиппа подпрыгнула от неожиданности, услышав за спиной низкий голос с едва заметной хрипотцой. Она оглянулась и встретилась взглядом… с ним. Капитан сэр Беннет Вулф был одет в простой серый сюртук, желто-коричневый жилет, который, как показалось Филиппе, она накануне видела на Джоне, панталоны из оленьей кожи и весьма поношенные сапоги неопределенного цвета. Даже в такой относительно цивилизованной одежде он выглядел истинным путешественником, и не только потому, что на его плече сидела обезьянка. Все дело в его чарующих зеленых глазах, решила Филиппа. Они повидали намного больше, чем ее собственные. Стократ больше, чем видел любой из присутствующих здесь.

— Конечно, вы не должны никуда уходить, — сказала Филиппа, осознав, что уже несколько минут бессмысленно таращится на своего героя. — Оливия будет счастлива, что вы пришли.

Капитан слегка наклонил голову, не сводя с нее глаз, и прядь непослушных темных волос упала на лицо.

— Но вы не Оливия.

— Нет.

— Значит, вы не рады меня видеть?

На этот раз Филиппа была вполне уверена, что еще не успела ляпнуть какую-нибудь глупость. Стало быть, он ее дразнит.

— Я не…

В этот момент Оливия громко взвизгнула:

— О, кого я вижу! Сэр Беннет Вулф! Вы все-таки пришли!

В следующее мгновение к капитану устремилось такое количество людей, что Филиппа невольно отшатнулась, чтобы не затоптали.

— Это не может не беспокоить, — заметил Джон и предложил ей руку.

Проведя, пять минут среди оживленной болтовни, капитан Вулф выглядел так, словно уже сто раз пожалел о своем решении посетить этот пикник. Филиппа взяла Оливию за руку и прошептала на ухо:

— Ради всего святого, усади всех и дай ему перевести дух, иначе его хватит удар.

Оливия наморщила лоб. Как кто-то может чувствовать себя некомфортно в окружении толпы поклонников? Потом она одарила присутствующих очаровательной улыбкой и предложила всем сесть и отдать должное закускам. Слава Богу. Здравый смысл у Оливии все же есть.