Прирученый любовью (ЛП)

Стефани Лоуренс

Прирученный любвью

Это не должно было быть так. Облаченный в шинель, сидя в одиночестве в своём экипаже, Royce Генри Верайзи, десятый герцог Волверстон,оказалося последним в очереди почтовых лошадей он помчался вверх по шоссе из Лондона по второстепенной дороге, ведущей к Sharperton и Harbottle. Плавно закругленного предгорья Cheviot Холмы собрались его в как руки матери; Волверстон замок, его детство и вновь унаследовал главное поместие, лежало рядом села Alwinton, за Harbottle.

Одна из лошадей сменяла шаг; Ройс проверил его, провел пару назад, пока они не были в шаге, то призвал их на. Они были маркировки. Его собственные высокие воспитанный чернокожие провела его до Санкт-Neots в понедельник после этого он сменил свежую пару ставится на каждые пятьдесят или около того километров.

Было уже утро среды, и он был далеко от Лондона, в очередной раз-после шестнадцати долгих лет-вьезжающего на родную территорию. Территория предков. Ротбери и темные поляны его леса лежали позади него; вперед прокат, в основном безлесные юбки Чевиотс, усеяна здесь и там с неизбежным овец, распространился по всему еще более бесплодной холмов себя, свою основу границы с Шотландией за его пределами.

Холмы, и что граница, сыграли важную роль в эволюции герцогства. Волверстон был создан после завоевания как Марчер светлости, чтобы защитить Англию от бесчинств мародеров шотландцев. Последующие герцоги, известные в народе как волки Севера, на протяжении веков пользовались королевскими привилегиями в пределах своих доменов. Многие утверждают, что они все еще пользуются. Конечно, они бы остались в высшей степени влиятельный клан, их богатство дополняется их боя доблесть, и защищены их успеха в убеждении последовательных государей, что такой хитрый, политически мощные экс-делателей королей были лучше оставить в покое, осталось провести середине марта, когда они были с первого устанавливая их элегантно кованые Norman ноги на английской земле.

Ройс изучали местность с пристальностью отточенные отсутствием. Вспоминая его родословную, он задавался вопросом заново, если их традиционная участник похода независимость-изначально боролись за и выиграл, признан обычаю и удовлетворен королевской грамотой, то юридически отменено, но никогда по-настоящему забрали, и еще меньше действительно отказались-было не опирается раскол между отцом и его. Его отец принадлежал к старой школе герцогов, которая включала большинство его сверстников. По своей вере, верность стране или государя была товаром, которым можно торговать и купить, что-то как Корона и страна должна была поставить подходящую цену на

прежде чем она была удовлетворена. Более, чтобы герцогов и графов иже отца, “страна” была неоднозначный смысл; как цари в своих областях, эти домены были их главной задачей в то время как сфера обладал более туманное и далекое существование, конечно, меньше, претензии на их честь. В то время как Ройс позволит, что ругаться на верность давления ЛОР монархия сумасшедший король Джордж и его беспутный сын, принц-регент-wasn’t привлекательным предложением, у него не было двусмысленности при присяге верности, и служение своей стране-Англии. Как единственный сын могущественного герцога семьи и, таким образом, преградили долгого обычая от службы в области, когда, в нежном возрасте двадцати двух лет, он был приближен к созданию сети английских шпионов на территории иностранного государства, он вскочил на шанс. Мало того, что он предложил перспективу способствуя поражения Наполеона, но с его обширными личных и семейных контактов в сочетании с присущей ему способности вдохновлять и командовать, позиция была сделаны специально; от первого он сидел на нем как влитой.

Но его служба для отца была позором для имени и титула, пятном на семейном гербе; его старомодные взгляды были помечены шпионаж как без вопросов бесчестного, даже если бы нужно было шпионаже на активных военных врагов. Это было мнение разделяют многие старшие сверстники в то время.

Достаточно плохо, но когда Ройс отказался отклонить службу, его отец организовал засаду. В Уайте,вечером, когда клуб был как всегда переполнен. Со своими приспешниками за спиной, его отец провёл общественный суд над Ройсом в резкой и раздражающей манерне. В конце заключительная часть речи, его отец торжественно заявил, что если Ройс откажется повиноваться его указу, и вместо этого пойдёт служить в должности, для которой он был нанят, он, девятый герцог, откажеться от сына. Даже в белом ярости атака отца спровоцировал, Ройс отметил, что “как будто”. Он был единственным законным сыном своего отца; независимо от того, как в ярости, его отец никогда не будет официально лишить наследства его. Запрещение бы, однако, изгнать его из всех семейных земель. Облицовочные его апоплексический сир над малиновым ковром в эксклюзивный клуб, окружен армией очарован аристократии, он ждал, не отвечает, пока его отец кончил хорошо репетировали речь. Он никогда подождал, пока выжидательной тишине окружающих их вырос толстый, то он произнес три слова: Как вы пожелаете. Потом он повернулся и пошел из клуба, и с того дня перестал быть сыном своего отца. С этого дня он был известен как Dalziel, название взято из малоизвестного филиала родословной своей матери, установка достаточно данных, что это его дед по материнской линии-к тому времени умер-кто научил его кредо, по которому он выбрал, чтобы жить. В то время как Variseys были участник похода владык, Debraighs были не менее мощный, но их земли лежали в самом сердце Англии, и они служили царю и страна-главным страна-самоотверженно в течение многих столетий. Debraighs стоял как обоих воинов и государственных деятелей по правую руку от бесчисленных монархов; обязанность их людей была выведена глубоко в них. Выразив сожаление по раскол с отцом, то Debraighs одобрил позицию Ройса, но, чувствительны даже тогда к динамике власти, он обескуражен их активную поддержку. Его дядя, граф Catersham, написал, спрашивая, было ли что-нибудь, что он мог сделать. Ройс ответил отрицательно, поскольку он должен был подобного запроса, его матери; его бой был с отцом и не должны включать больше никого. Это был его решение, один он придерживался на протяжении последующих шестнадцати лет; никто из них не ожидал победить Наполеона так долго. Но это было. Через эти годы он нанял лучших из его поколения гвардии, организовал их в сеть тайных оперативников, и успешно разместил их на протяжении территорий Наполеона. Их успех стал легендой; тех, кто правильно понял приписывают свою сеть с сохранением бесчисленные британские жизнь, и вносит непосредственный вклад в падения Наполеона. Его успех на этом этапе был сладким. Тем не менее, с Наполеоном на пути к Святой Елены, он распустил свою команду, выпустив их в жизни гражданского населения. И, по состоянию на понедельник, он тоже покинул свою прежнюю жизненную от жизни-Dalziel в. Он, однако, не ожидается, несет название за любезно одного из маркиза Winchelsea. Если бы не ожидается сразу взять под контроль герцогства и все это состоит. Его постоянный изгнание он бы никогда не ожидал, что его отца отступать не больше, чем он сам-было эффективно оттолкнули от него домов герцогства в, земель и людей, и в первую очередь от одного места, что означало наиболее ему Волверстон себя. Замок был гораздо больше, чем просто дом; каменные стены и зубчатые что-то держал-какая-то магия-что отклик в его крови, в его сердце, в его душе. Его отец знал, что, это было то же для него. Он не ожидал,что,больше,чем он ожидал,что возвращаються в одиночку в безумной спешке, даже без свого давнего грума,Генри,другой Волверстоун изгоем,по пустым милям.

В понедельник, вто время как убран последний из файлов Делзилом со своего стола, он планировал своё возвращение в Волверстон. Он вообразил подьезжая из Лондона потихоньку,пребывши в замок освежиться и отдохнуть,в подходящем состоянии идти в присудствии своего отца…и посмотреть, что будет дальше. Он вообразил извинений от своего отца, возможно, как раз может, фигурируют в этой сцене; ему было любопытно посмотреть, но не было затайоного дыхания. Но теперь он никогда не узнает. Его отец умер в воскресенье. Оставив раскол между ними прочный и глубокий,естественно учитывая, что они оба были незаживающие. Без внимания. Похоронены.