Подсадная невеста

Элен Бронтэ

Подсадная невеста

Часть 1

1

Мередит заметила в зеркале полный сочувствия взгляд горничной и сердито дернула плечом:

– Достаточно, Аннет. Можете идти! – произнесла она резче, чем следовало.

– Не желаете ли все-таки выпустить немного локонов, мисс? – осмелилась возразить горничная, как все француженки, уверенная, что лучше английских леди сумеет уложить прическу и расправить складки на платье.

– Это излишне. Ступайте, – холодно повторила Мередит, и только после этого Аннет наконец оставила ее одну, напоследок едва ли не хлопнув дверью.

– Боже, за какие прегрешения матушка приставила ко мне эту самоуверенную и дерзкую особу? – пробормотала девушка и отвернулась от зеркала.

Вместо бледного вытянутого лица с большими карими глазами и чуть длинноватым носом в неровном стекле отразились темно-коричневые волосы, скрученные на затылке в простой узел. Недоумение горничной можно было понять – вместо того, чтобы попытаться приукрасить свою внешность, мисс Бартон как будто нарочно старается показаться гостям в невыгодном свете.

Если мисс Мередит и может чем-нибудь гордиться, так это густыми волосами, а она прячет их в пучок, словно какая-нибудь старуха. Нет, этого Аннет решительно не могла понять. Мисс Бартон добра, редко когда ворчит или сердится, к тому же весьма непритязательна в своих привычках, прислуживать такой хозяйке не тяжело, а платят у Бартонов сносно, хотя, конечно, мистер Бартон прижимист, но это никто никогда не осмелится произнести вслух. Горничная искренне жалела молодую леди. В ее-то годы да с таким невыразительным лицом мисс Мередит навряд ли сумеет сыскать себе мужа, останется дома, то ли утешением, то ли упреком своим родителям.

В свои восемнадцать лет Аннет считала двадцатитрехлетнюю мисс Бартон безнадежной старой девой, и, к сожалению, мистер и миссис Бартон придерживались того же мнения. Если взгляды горничной Мередит могла игнорировать, то недовольство родителей ей приходилось выносить с положенным смирением. И с каждым месяцем это смирение давалось ей все тяжелее.

Единственный брат Мередит, Джозеф, сумел сделать очень хорошую партию, и их отец, сам обладающий приличным состоянием, был так рад выгодной женитьбе сына, что довольно долгое время не задумывался о будущем дочери. Миссис Бартон вторила мужу, полагая, что Мередит еще молода и успеет выйти замуж прежде, чем ее юная свежесть увянет.

В семнадцать лет Мередит Бартон считалась если не хорошенькой, то хотя бы миловидной. После окончания пансиона она выезжала в свет с родителями или семьей своего брата, и ей даже приписывали несколько поклонников из тех, кто способен был заметить, как красит ее лицо жизнерадостная улыбка. Мередит не выделяла никого из них, и до помолвки дело так и не дошло, ни тогда, ни в последующие три года.

Когда мисс Бартон исполнилось двадцать, ее отец внезапно опомнился и счел возможным упрекнуть миссис Бартон в том, что она до сих пор не устроила судьбу дочери.

– Следовало выдать Мередит замуж в прошлом году, – заметил он. – Я потратил столько денег на туалеты и драгоценности, пора бы уже переложить эти расходы на ее супруга!

– Разве к вам приходил какой-нибудь джентльмен просить руки Медди? – язвительно осведомилась миссис Бартон.

Мистер Бартон, высокий костлявый мужчина с холодными серыми глазами, недовольно покосился на супругу – миссис Бартон словно бы нарочно ему противоречила.

– Но у нее же были ухажеры. Мистер Тингс, младший Монтрей, кто там еще… а, племянник лорда Соттерсли… Следовало обнадежить кого-нибудь из них, дать понять, что предложение будет принято.

– О, боже! – миссис Бартон сверкнула темными глазами, точь-в-точь как Мередит. – Вы будто проспали последние два года, мистер Бартон! Монтрей уже давно женат, племянник лорда Соттерсли ухаживает за мисс Гришем, она унаследовала большое состояние от своей бабки и к тому же на четыре года моложе Медди, а Тингс… наша дочь ни за что не выйдет за него!

– Не выйдет! Вот об этом нам и надо было поговорить давным-давно! Мередит своевольна и упряма, и это плоды вашего воспитания, миссис Бартон! – мистер Бартон обвиняющим жестом вытянул в сторону жены тонкий длинный палец.

Миссис Бартон театрально прижала ладони к вискам, ее пухлые щеки затряслись от негодования.

– Можно подумать, она не ваша дочь, а падчерица! Вам не мешало бы обращать больше внимания на то, как растет Медди, какие книги она читает…

– Заниматься дочерьми должны матери, а сыновьями – отцы! – мистер Бартон не желал оставить последнее слово за супругой. – Джозеф вырос послушным и благодарным сыном, и это я могу вменить себе в заслуги, а Мередит после окончания пансиона не услышала от вас ни одного подходящего наставления! Неудивительно, что она нахваталась опасной книжной морали!

Миссис Бартон поняла, что пора прибегнуть к последнему способу избежать гнева супруга – она разрыдалась. Мистер Бартон по-своему любил свою жену и не выносил скандалов, поэтому нехотя отступил.

– Ну, довольно, моя дорогая. Ваши истерики тут не помогут. Уж лучше постарайтесь убедить Мередит быть приветливее с Тингсом, может, он все еще интересуется ею.

Миссис Бартон пообещала сделать все возможное, чтобы вразумить дочь, в душе будучи уверенной, что Мередит ни за что не примет предложение невыносимо скучного мистера Тингса, к тому же слегка косоглазого и сутулого. К счастью для мисс Бартон, ее матушка желала дочери счастливой судьбы и старалась смягчить склонность мистера Бартона к домашнему тиранству.

Мистер Тингс был благополучно забыт, а немного погодя общество единодушно признало шансы Мередит Бартон на замужество ничтожными.

Ее отец удовольствовался небольшой местью, чуть ли не втрое уменьшив траты на содержание дочери. Мередит никогда не занимала себя мыслями о новых платьях и почти не заметила, как оскудел ее гардероб, главное, ее не лишили любимых книг и фортепьяно.

Миссис Бартон все же приставила к дочери бойкую горничную-француженку в надежде, что ловкая девица сумеет придать своей хозяйке элегантный вид с помощью тех средств, которые оставались в распоряжении Мередит.

Аннет честно выполняла свои обязанности, и все же от мисс Бартон за милю веяло неподобающим юной леди здравомыслием. Мередит не кокетничала, не перешептывалась с другими девушками и не закатывала глаза в восхищении при виде самого популярного холостяка сезона, а если рассуждения какого-нибудь джентльмена казались ей выспренными и глупыми, она не боялась об этом сказать.

Неудивительно, что избранный светский кружок Рединга принимал мисс Бартон холодно, а сама Мередит предпочитала уют библиотеки пестрому водовороту гостиных и бальных зал.

Всего одну из знакомых леди Мередит могла называть своей подругой и считала себя счастливой оттого, что такая подруга у нее есть.

Джессика Лоусон училась в пансионе вместе с мисс Бартон, и после его окончания девушки вели оживленную переписку, так как встречаться им доводилось очень редко, не более двух-трех раз в год. Родители мисс Лоусон в представлении отца Мередит были нищими, но они постарались дать дочери достойное образование, способное ее прокормить. Джессика лишилась матери в девятнадцать лет, а еще через год она потеряла и отца, но к этому времени мисс Лоусон уже служила гувернанткой в семье недавно разбогатевшего торговца и, казалось бы, могла считать свое будущее устроенным.

Мередит посвящала переписке с подругой немалую долю своего времени, поглощенная заботами о своих воспитанниках Джессика обычно отвечала более кратко, но обе леди ждали этих писем и радовались им от всего сердца. А уж если им доводилось повидаться, обе никак не могли наговориться, и мистер Бартон только в удивлении разводил руками – он редко видел свою рассудительную дочь такой оживленной.

Как правило, мисс Лоусон приезжала погостить к подруге на Рождество, если хозяева ее отпускали, но чаще она проводила с Мередит две-три недели, когда оказывалась без работы. Трудолюбивая, образованная леди достойна была заботиться даже о принцах и принцессах, и тем не менее ей нередко приходилось искать новое место. Несчастье мисс Лоусон заключалось в ее красоте. Тонкая девушка со светло-пепельными волосами с задумчивым, чуть грустным выражением зеленовато-серых глаз неизменно притягивала взоры мужской половины семьи своих нанимателей, к большому неудовольствию половины женской. В лучшем случае Джессике отказывали от места с приемлемыми рекомендациями и жалованьем за месяц вперед, в худшем же просто выгоняли из дома.