Bruises (ЛП)

— Я не была счастлива.

Киллиан тихо рассмеялся.

— Дело не только в том, что ты чувствуешь, любимая. Как насчёт меня?

В глубине души Эмма чувствовала, как огонь начинает гореть. Тот, который однажды заставил её накричать на него, говоря ему, чтобы он убирался из её дома и никогда не возвращался. Её кулаки сжались.

Но она научилась обливать его водой, так что она просто покачала головой.

— Эмма, — тихо сказал Киллиан. — Посмотри на меня.

Как и всегда, она сделала, как ей велели. Он смотрел на неё с прищуренными глазами, скрестив руки на груди. Он ждал, пока она заговорит.

Эмма взглянула вверх. Кухонные часы находились чуть выше его головы, а стрелки уже перешли за цифру пять.

Что-то вцепилось в её живот и отказывалось отпускать. Реджина.

Киллиан поднял брови.

— Ну?

Эмма взглянула на уже горячую духовку и на миску с холодной лазанью, которое должно было быть в ней.

— Да что с тобой такое? — тотчас же зарычал Киллиан.

— Со мной ничего, — тихо сказала Эмма, всё ещё хватаясь за столешницу. Реджина ожидала, что она заберёт её 20 минут назад. Когда она не появилась… о, Боже.

— Тогда почему ты не смотришь на меня?

Реджина, в конце концов, сама доберётся домой. И тоже окажется в ловушке.

Эмма вздрогнула.

— Я просто немного… растеряна, — сказала она, заставляя себя взглянуть на него. — Я не ожидала тебя увидеть.

— Что, сегодня? — резко спросил он. — Или когда-нибудь вообще?

Глубоко вздохнув, Эмма ответила:

— Я не знаю. Я не думала об этом.

— Какой сюрприз, — сказал Киллиан, сверкнув глазами. — Эмма в коем-то веке ни о чём не подумала. Какие приятные изменения.

— Киллиан, пожалуйста, — сказала Эмма, и её затошнило от колебания в голосе. — Мы должны просто… мы должны сесть и попытаться поговорить.

— Можешь присесть, если хочешь. Я постою.

Эмма снова посмотрела на часы. Казалось, они ускорялись.

— Не хочешь выпить чего-нибудь?

Тогда что-то промелькнуло на лице её мужа. Это было похоже на победу.

— Нет.

— Мы могли бы…

— Нет, — повторил он, скрестив руки на груди. — Мне хорошо там, где я нахожусь.

— Хорошо, — сказала она, её живот резко скрутило. Все её тело было тяжёлым и склонившимся, как скомканный клочок бумаги, который никогда больше не будет разглажен полностью. — Мы можем… мы можем поговорить здесь.

— Вот это интересная тема, — сказал он, оглядываясь на огромную кухню. — Где ты находишься, Эмма? Что это за место?

— Это… дом моего друга.

— С каких пор у тебя есть друзья в штате Мэн?

Эмма сглотнула.

— С недавнего времени.

— О, ещё один секрет, — сказал Киллиан и, к ужасу Эммы, оттолкнулся от столешницы, направившись к середине комнаты. Даже с мраморным островком между ними, она автоматически сделала шаг назад. — Какой загадочной ты стала.

— Это не секрет, — сказала Эмма. — Детали просто не так важны.

Вскоре он засмеялся.

— Забавно, что ты думаешь, что я не смогу вытащить это из тебя.

Всё тело Эммы похолодело.

— Пожалуйста, не говори так.

— Как так? — спросил он. Он добрался до противоположной стороны островка, и вблизи Эмма увидела тёмные круги под его глазами. — Ты — моя жена, Эмма. Я заслуживаю знать, куда ты уехала, когда сбежала, не сказав ни слова. Ты вообще планировала вернуться?

— Не знаю, — прошептала Эмма. Думать становилось всё труднее. — Я не планировала уезжать. Я просто… сделала это.

— Приехала сюда, — сказал Киллиан, его взгляд был острым и холодным, не уклоняясь от её лица. — В этот незнакомый город в глуши, в дом, где никого нет.

Тогда порыв воздуха покинул тело Эммы. На секунду она почувствовала облегчение: он не знал о Реджине. Он понятия не имел, кто там живёт, и если она сможет прогнать его из дома до того, как Реджина вернётся домой, тогда, по крайней мере, она смогла бы сохранить её в безопасности.

И, как будто прочитав её мысли, Киллиан рассмеялся. Это был резкий звук, который, казалось, мог заставить кости Эммы расколоться.

— Ты должна перестать пытаться что-то от меня скрыть, Эмма, — тихо сказал он, смакуя то, как она вздрагивала. — Ты же знаешь, что я всегда всё узнаю. Так же, как и нахожу тебя.

Крошечный стон уныния соскользнул с губ Эммы.

— Я ничего не скрываю.

Он улыбнулся.

— Тогда кто та женщина, которую я видел в окне прошлой ночью?

— Я… — пробормотала Эмма, так крепко ухватившись за столешницу, что услышала, как хрустят костяшки её пальцев. — Что?

— Прошлой ночью, — повторил Киллиан, спокойно проводя рукой по мраморной столешнице, как будто они обсуждали погоду. — Я знаю, что ты меня видела. Вы некоторое время стояли перед окном.

— Но, ты… Откуда у тебя эта машина? — с придыханием спросила она.

Киллиан фыркнул.

— Я арендовал её. Я не настолько глуп, чтобы следовать за своей сбежавшей женой на машине, которую она узнает. Опять же, беглая жена, о которой идёт речь, была достаточно глупа, чтобы взять свой ярко-жёлтый Жук с трекером в нём, поэтому, возможно, она даже и не заметила бы.

Эмма не могла ничего ответить. Она понятия не имела, как. Он часами наблюдал за ней сквозь тонированные окна, находясь за пределами дома. И за Реджиной, чёрт возьми. Он видел и её тоже.

Вероятно, он остановился в «У Бабушки», всего в миле отсюда, пока они с Реджиной лежали в одной постели, свернувшись калачиком, их рты яростно прижимались друг к другу, а руки путались в волосах.

Когда его жена промолчала, Киллиан поднял брови.

— Итак? Ты собираешься мне рассказать?

— Рассказать тебе, что? — прошептала Эмма.

— Кто эта женщина, — сказал Киллиан. — Чей это дом?

Неважно, что тогда бы сказала Эмма — какой бы ответ она ни дала, он был бы неверным. Киллиан был слишком спокоен, слишком тих, но его глаза горели, когда он смотрел на неё.

Эмма потянулась, чтобы заправить прядь волос за ухо, и они оба заметили, что она дрожит. Она сделала глубокий вдох.

— Я ничего тебе не расскажу.

Она надеялась, что её слова прозвучат твёрже, но её голос был едва слышен. Она заметила, как раздулись ноздри Киллиана, а его правая рука сжалась вокруг края столешницы.

Затем он кивнул головой.

— Подойди сюда, Эмма.

Эмма мгновенно почувствовала, как ледяной холод расползается по её венам.

— Зачем?

— Потому что я попросил, — ответил он, приманивая её одним пальцем. — Иди сюда.

— Я… — пробормотала Эмма, впиваясь ногтями в ладони. — Мне и здесь хорошо.

К её удивлению, Киллиан пожал плечами. Он убрал руки со столешницы.

— Достаточно справедливо.

А потом он обошёл островок, направляясь к ней. Его шаги были долгими и неторопливыми, но он не сводил с неё глаз. Эмма сделала шаг назад и с глухим стуком врезалась в стену.

— Киллиан…

— Ты сказала, что тебе и там хорошо, — напомнил он, идя к ней через кухню. Он остановился, чтобы рассмотреть картину на стене. — Я не против подойти к тебе сам.

Она плотнее вжалась спиной в стену, её руки спрятались в рукавах. Паника, которая бурлила внутри неё, душила — она перекрывала кислород к её мозгу, и внезапно в её видении появились белые пятна, вспыхивающие, как предупреждение.

Когда Киллиан, наконец, предстал перед ней, он казался намного выше, чем она помнила. Она зажмурила глаза, и его запах наполнил её нос. Комната кружилась вокруг неё. Она была уверена, что её стошнит.

— Эмма, — сказал он низким голосом. Она открыла глаза, но не поднимала взгляда. Он находился в сантиметрах от неё, толкая её так далеко в стену, как только мог, не касаясь её. Эти ужасные подвески болтались перед её лицом. Она никогда в жизни не хотела так сильно заплакать. — Эмма. Посмотри на меня.

И снова она ослушалась его. Она знала, что пожалеет об этом, но её усталость, наконец, одолела её, и усилия поднять голову оказались слишком, слишком велики.

Она почувствовала его руку под подбородком и захныкала.