Сделка 2 (СИ)

- Компотик восхитительный! - весело подхватил Рома и обратился мне: - Не настолько сбалансированно. Мы любим остренько.

Надо было заказать в мексиканском. И побольше Табаско. Красного. “Индивидуально в эту тарелку”, - гипнотизировала я посуду перед папашей.

- Могу принести текилу или ром, - предупредительно вызвалась я.

Ритин отец с секунду задержал на блюде огорчённый взгляд. Степенно осанистый, словно прилежный ученик за партой, сейчас он напоминал скорее большого ребёнка, нежели человека с известной дороги. Однако этот тихоня резво пробил по мою честь все данные. Рома мотнул головой.

- Нет, не стоит, - вежливо отказался он. - Мы хорошо сидим. Лучше расскажите о себе.

- Пап, только без занудства, - попросила Рита.

- Мы просто общаемся, солнышко, - мягко заверил отец.

- Что конкретно вас интересует? - спросила я, слегка отодвинув тарелку и совмещая руки в “замок” над столом. - Вы уже догадались, что я не совсем сослуживица…

Издали донёсся приглушённая трель ритиного мобильного.

- Оставлю вас, - она спешно отёрла салфеткой губы и упорхнула.

- Отрадно, что хоть из одной фирмы, - папаша отхлебнул из бокала. - Она - мой смысл, - откинулся он на спинку стула, вытянув руки перед собой и устремив светящийся взор на дверной проём. - Мне до себя давно дела нет. Только, чтобы Она была счастлива.

А. Какой самоотверженный. Только ж*пу свою прикрывал, когда жареным запахло.

- И отправили свой смысл к деду… Видно, чтобы стать ещё ближе,… после нужного воспитания.

- Ни черта ты не знаешь, что было и чего не было! - хищно процедил он. - Ты понятия не имеешь, через что я прошёл!

Ага. Пил. Дела мутные разворачивал. Водил дядю Колю и дядю Витю. Чего я не знаю, так это - какого ещё Васю. Перед кем икру мечит?

- Понятно, - сурово подбоченился он, читая достаточно по моему красноречивому молчанию. - Разговора не получилось.

- У меня проблема, - обмолвила я без долгих введений, время терять не хотелось.

- Да ну?! - съехидствовал он. - И неужто ты решила обратиться ко мне?

- Если честно, не уверена, сможешь ли уладить, - невозмутимо перешла я на “ты”. - С ребятами не с теми связалась.

Папаша следил за входом.

- Под кем они? - спросил он.

Я назвала, кого знала. Заодно упоминула, что могу организовать встречу.

- М, - многозначно проронил он.

- Крутые?

Он в упор посмотрел на меня. Всё говорило о том, что не по адресу я. Внезапный лучик озарил его правый глаз под синхронно взведённой густой бровью. Мне почудилось, я уже видела этого зверя. В других глазах.

- Смотря, с кем, - уже открыто ухмыльнулся он. - Сильно досадили?

- Пожалуй, - я подумала об отрезанном пальце. - Да.

- Так “да” или “пожалуй”? - сверлил он меня взглядом. - Это разные вещи.

- Да, - утвердилась я. Это был принцип.

- Хорошо. Я не буду допытываться, что и как. Твои личные причины. Но на одном условии.

- Каком? - напряглась я.

Он выдержал паузу. Конечно, я не рассчитывала, что обойдётся без этого. Возможное счастье его дочки со мной - не цена.

- Тебе не идёт эта пошлость, - выразил он. - Избавься от неё.

- В плане? - озадачилась я. - Я имею в виду, про что именно… ты?

- “Связалась”, “ребята”… Ты зря делишь людей. Подбираешь какой-то лексикон. Смотрится вульгарно и глупо. Совсем не твой уровень.

- Хочешь сказать, нет никакого сленга? - недоверчиво поинтересовалась я.

- Дело не в этом… Это всё довольно, - помял он губы в задумчивости, размазывая воздух рукой, будто масло по хлебу, что служило, вероятно, символом размытости. - Утрированно. Попробуй быть просто собой. Тем более, ты этого достойна.

- Что ж, спасибо за комплимент. Приму к сведению.

- Нет, ты не поняла, - опроверг он, большим и указательным пальцами упруго обводя по полуседой и очевидно колючей щетине с двух сторон по бокам от губ, линии, которые вполне могли бы быть продолжением когда-то существовавших усов; он мне напоминал загрубелого горца. - Я не так молод, чтобы заигрывать с тобой. Не к сведению. Это - моё условие.

Рита обозначилась на пороге.

- По работе, - отрапортовалась она, присаживаясь на своё место. - Что я пропустила?

- По работе - в субботу? - удивилась я.

- А что?

- Нет, ничего… - повела я плечами, придерживая в узде нравоучительный тон, и деликатно заметила: - Но я бы остереглась отвечать по рабочим вопросам, учитывая, что у тебя нет перед собой бумаг.

- Они иногда не требуются.

***

- Чему я тебя учила? - критически причитала Катерина, резко стругая морковь, стоя спиной ко мне. - Никогда не делай шаг, если не знаешь хода отступления!… Кто мне вернёт отрезанный палец?!

В меру худощавая, с остатками минувшей привлекательности, она была в обтягивающем спортивном костюме и с эластичной повязкой вокруг головы, точно только что с пробежки, хотя я знала, это не так. Нож в её руке агрессивно клацал по доске. Мюнхгаузен впрыгнул мне на плечи, заставляя выпрямиться на угловом диване.

- Скажи спасибо, что не руку, - процедила я.

Катя гневно обернулась ко мне, но взгляд её будто затормозился и вмиг сменился выражением мяклой жалости. От того ли, что метаморфоза произошла столь стремильно, или от того, что порыв весеннего ветерка колыхнул штору, я ощутила веяние пророчества:

- Однажды ты потеряешь больше и не сможешь вернуть, - изрекла она.

- И кто его приучил лезть на шею!?… - риторически поджала я губы, щипая пристраивающегося наглеца за пальцы и принуждая соскочить восвояси с моего пиджака. - У меня встреча сегодня. Опять эта волосня останется.

Кот поднял хвост и начал обтираться о ножку стола.

- Муся, иди от этой глухой бессердечной!…

- Я всё слышу, между прочим.

- Но не видишь. Те копии рукописей, которые ты прислала через Лёшу… Ритины? Ты хоть что-то поняла?

- Я читала урывками, - призналась я.

- Урывками? - возмутилась женщина. - Как же тебе углядеть то, что между строк?

Я не успела найтись с ответом, как кухню посетил Лёша, шаркая тапочками, чем очень напомнил своего отца, и демонстративно игнорируя моё присутствие, как когда-то в отрочестве.

- И что? Вся эта шумиха из-за какой-то девчонки? - скосил он на стопу бумаги. - Вы, верно, шутите?

Этот вопрос его явно волновал в первую очередь. На несколько мгновений воцарилась пауза. Казалось, Катя предоставляла мне слово, но не дождавшись, сказала:

- Иногда девчонки умеют гнуть сталь.

- Что-то слышал про такое! - фыркнул Лёша. - Только не замечал, чтобы Рита ложки ломала.

“А вот другие железяки…”, - подумала я.

- Да если б и могла, - продолжил Лёша. - Какой прок от этого навыка?

- Сталь - это оружие, - проговорила его мать. - А величайшее оружие - человеческий фактор.

Лёша нахмурился. Он собирался, было, вернуться к ложкам, но Катерина его прервала: