Сделка 2 (СИ)

- Уходи, - горечь шумела во мне от ощущения ломкости её гордости.

- Вся твоя гонка - лишь сама с собой, - она помедлила с несколько секунд и начала подниматься. - Хорошо.

Я задержала её за руку. Молча. Мои глаза говорили, кажется, больше, чем слова разума. Птицы падают, когда занимаются любовью. Она осторожно наклонилась. Заронила свой взгляд, бережно коснулась моих безответных губ сверхлёгким поцелуем. Я отхватывала зрением черты её до боли любимого лица.

========== Часть 5 ==========

***

Мы лежали обессиленные в оглушённой поволоке затянувшейся ночи, где, казалось, продолжали сочиться гулкие аккорды, недавно переполнявшие жаром лёгкие. Дыхание ещё клокочет. Тикает время, и птицы обещаются зачирикать через несколько часов. А пока, примостившись головой на груди молодой женщины и изучая блёклое полотно потолка, я слушала эхо её сердца.

“Говорят, истинная сексуальность приводит к разрушению Эго”, - размышляла я, не меняя залипшего положения по диагонали кровати. - “И это близко к ощущению смерти…”

- Эго сопротивляется? - спросила Рита.

Похоже, я произнесла вслух. Тихо, но вслух.

Ты привыкаешь его хранить, щадить и лелеять, этот замкнутый внутренний мирок; скованное пространство, ограждённое висячими садами с одиноко цветущей черёмухой. В его сакральном горниле витают осколки памяти, бережные неудачи, безотчётные оценки, наслойки суждений; потаённые страхи, комплексы и рефлексии… Она пробралась под самую кожу. И достала до глубины моей раковины.

- Ты похожа на моаи в миниатюре, - отметила я, мысленно возвращаясь к её эфемерному образу верхом на себе: упрямые плечи, подпирающие раскалённую ночь; триумфальный подбородок, рихтованный чуть ввысь и открывающий взору змеистую жилку, рождающую странный зов ассоциаций. - Археологи носятся вокруг этих истуканов в потугах раскрыть древние секреты. А моаи молчат. …Не помню, когда мы с тобой разговаривали в последний раз. По душам.

- В женщине должна оставаться загадка, - затравила Рита азбучную аксиому как нити-шастру пропела.

- Помнишь анекдот про корову и макароны? Тоже “вся такая загадочная”: то спагетти, а то вдруг “рОжки”.

Рита проронила смешок, хотя, скорее, с интонаций, нежели - смысла. В воздухе разлилась пауза. Оглянувшись, я различила, что молодая женщина, овитая плющом личных переживаний, смотрит куда-то перед собой.

- Мы общаемся, - возразила она, моргнув. - Просто по-другому. Что ты хочешь услышать? - нервные оттенки её голоса сменились бешено серьёзными: - Я очень скучала по тебе…

- Я тоже, - поцеловала я её ладонь, тяжко вздыхая: - Почему же у нас всё так не просто?…

Рита внезапно приподнялась, переместив мою голову с себя на пустое место.

- Куда ты? - встревожилась я.

- В душ.

Через пару минут я последовала за ней. Она сидела в ванной, слегка подрагивая под нахлёстом струй.

- Я никогда не делала таких вещей… - Рита не смотрела на меня. - Для секса. Ты в моей голове, Валя. Понимаешь?… Для тебя это игра. Для меня… Факк… Я болею тобой. Ты имеешь меня… Господи!… как персональную шлюху. А я и рада! Раздвигать ноги при едином твоём желании… Однажды ты уже потеряла интерес. Что будет, если твоя страсть снова угаснет?… Что мне делать с собой?!

- Я не играю, - я присела на бортик, пытаясь успокоить, с нежностью провела по её щеке. Я заметила тепловой контраст вдоль лица, одна линия была явно горячее.

- Это капли душа! - агрессивно выпалила Рита. В её ведьминских глазах зрела оливковая сила. - Я ни фига не каменная, слышишь?! Я не железная…

Не слушая, я направила руку ниже под напор воды. От прикосновений Рита почти болезненно зажмурилась, конвульсивно сжимая губы и смиряя рвущийся полустон.

- Ты совсем голову потеряла? - взвелась я. - Почему такая ледяная?! Воспаление лёгких решила получить?!… Вылазь немедленно!

Минутой позже Рита стояла передо мной нагая и беззащитная. Пряча взгляд, она несмело потянула за краешек полотенца. Я выцепила его и обернула махровую ткань вокруг талии женщины. Она украдкой рассматривала мои прилежно гуляющие скулы сдержанности, пока я бережно отирала её, словно ребёнка.

- Глупенькая моя девочка… - в сердцах сетовала я. - Не бережёшь себя. Я же не переживу, если с тобой что-то случится. Зачем так издеваешься надо мной?…

Я чувствовала, что Рита уже неробко рыскает по моему лицу, словно художник, или, на худой конец, фотограф, измеряющий что-то. Ток нарастал с той неизбежностью, как молния в пучине грозового неба.

- Кое-что так и не остудилось… - заключила она, проникая в мои беспанцирные недры глубиной интонаций.

Получив приглашение, пальцы сами собой оказались возле её пекла. Я наблюдала, как сгущаются и без того дремучие краски её глаз. Боюсь, сейчас ей бы не хватило могучего самца, а не то что моего скромного арсенала.

- Любишь… раздвигать ноги?… - тантрически размеренно пробормотала я, скрывая бессилие от неутолимости её страсти, и эти слова, будто по-волшебству, приобретали совсем другую зону значений. Меня переполнило. Пьянящее, сексуальное, через край непрошенным чувством и кромешной жаждой близости, толчков и плотности наших волн. - У тебя был кто-то? Кроме Сергея?

- Недавно, - почти инертно ответила она.

- Кто? - кровь хлынула в мозг, обращая прежнее возбуждение в адскую боль.

- Парень из общей тусовки, - продолжила Рита, точно делилась впечатлениями от прогулки за хлебом. - Мы поцеловались. У него встал…

- И что? - спросила я с той резкостью, с которой хотела выкрикнуть “довольно!”.

- …Отодрал меня по-собачьи, - ничуть не растерялась она. - На старом диване… Так крепко, что я думала, пружины лопнут, и он проломится под нами.

Я не узнавала её. Пошлые речи, скорее, моя прерогатива. Максимум, что Рита обычно позволяла, это попустительство моим потенциям.

- Ты врёшь. Я не верю, - помотала я головой, прищуриваясь.

- А может, следовало бы?… - отстранила она моё запястье, пятясь к выходу.

- Это было? - напряжённее требовала я, скованно озираясь на её руки, придерживавшие сползающее полотенце, и бессознательно двигаясь за ней, словно намагниченная.

- Отодрать…

Это было последней каплей. Нечто демоническое и ослепляющее завладело моей душой. В эту ночь я воплощала с молодой женщиной те грязные желания, какие не всякий мужчина мог бы только вынашивать в своих фантазиях. В её силах было остановить, но она лишь поощряла моё доминирование. В итоге, я взяла её, как это сделал бы мальчик-гей с любимым другом, претендуя на все признания, которые в обычном состоянии она бы не произнесла. Ночь впитала их в эротической агонии, заставив на некоторое время поверить и обрушив ноющую тоску в сердце после.

- Я соврала насчёт парня, - когда всё кончилось, глухо прошептала Рита, обнимая сзади и целуя в висок.

“Лгала или лжёт сейчас?” - абсолютно вымотанная, судорожно поёжилась я.

***

Вечером я застала Риту оседлавшей в моей спальне письменный стол и выставившей на его край ногу в чёрном полусапоге с заострённым мысом и ржаво-рыжей прошивкой. Холодный сумрак окутывал её грандиозно беспринципный силуэт, обволакивая размазанным светом со спины и скрадывая во тьме добрые три четверти лица.