Я тебя научу (СИ)

- Я сегодня с тобой хочу. - Я щурюсь: - Соби, убери волосы, мне щекотно!

Ты нарочно встряхиваешь головой, и теперь чешется все лицо. Ах так! Резко приподнимаюсь и прихватываю ртом одну из прядей. Ты даже вскрикиваешь - и смеешься.

- Ага! - говорю торжествующе. Правда, получается немного шепеляво. - Сам напросился!

- Рицка, - ты пытаешься высвободить волосы, но я сжимаю и зубы, и губы и не отдаю. - Предупреждаю, я знаю много мест, где тебе может быть щекотно! Отпусти!

Серьезная угроза. Я обдумываю ее, потом выпускаю влажную от слюны прядь:

- Ладно. Забирай.

Ты смотришь на меня, не отвечая. Я видел сотню твоих улыбок, но такой среди них не было.

- Подъем, - объявляешь ты, вставая и стаскивая с меня одеяло.

- Верни сейчас же, холодно! Соби! - я сажусь, обхватывая руками колени. - У тебя совесть есть?

- Ты утверждаешь, что нет, - напоминаешь ты хладнокровно. - Вставай, Рицка. Уже час.

- Да я и до трех проспать мог, - я делаю вид, что сержусь, но все же встаю. - Отдай одеяло, постель заправлю.

- Я сам заправлю. Иди умываться, - ты прижимаешь одеяло к себе, будто ждешь, что я снова под него юркну. А как ты догадался?

Сурово смотрю из-под спутанной челки и отправляюсь в душ.}

}На завтрак меня встречает нарезанный четвертинками лимонный кекс и твое предложение поесть не попробованной рыбы.

- Издеваешься? - я устраиваюсь на подушке и дую на какао.

- Нет, - ты прячешь за чашкой улыбку. - Ну, раз не хочешь карпа с тосикоси-соба… Тогда я попробую занять тебя кое-чем еще.

- Чем? - я проглатываю ломтик кекса и смотрю, как ты идешь к своей сумке. Шаришь во внутренних отделениях, удовлетворенно киваешь и возвращаешься, держа руку за спиной.

- С Новым годом, - ты садишься на свое место и через стол протягиваешь мне узкую коробочку в простой темной бумаге.

- Что это? - я принимаю её и разглядываю со всех сторон.

- Подарок, - пожимаешь ты плечами. - Ночью дарить было рано, а теперь самое время.

Я застываю, сжимая коробочку в ладони.

- В чем дело? - ты удивленно смотришь на меня, - открой!

- У меня… у меня нет для тебя подарка, - я низко опускаю голову. Как я не подумал? С чего-то решил, что ты тоже не будешь беспокоиться по этому поводу… Что теперь делать?!

- Рицка, - ты перегибаешься через стол, поддеваешь ладонью мой подбородок, - поверь, мне ничего не нужно. Ты не должен об этом волноваться.

- Но… - я вздыхаю, - нет, это не оправдание.

- Рицка, то, что ты живешь здесь, стоит гораздо больше, чем любая вещь, которую можно купить за деньги, - говоришь ты твердо. - Поверь мне. Это так.

Неуверенно взглядываю на тебя исподлобья. Ты искренен. И хотя это меня не извиняет… но все равно успокаивает.

- Лучше открой, - со сдержанным нетерпением просишь ты второй раз.

Я киваю и начинаю старательно вскрывать обертку.}

}Ого. Ничего себе. MP-3-плеер, со встроенной памятью, весь длиной с мой большой палец. «Nexx» - серебристые буквы на черном фоне. Наушники, тоже черно-серебряные, и зарядник. Я ошарашенно смотрю на тебя:

- Соби, но… это же дорого?

Ты качаешь головой:

- Рицка, почему ты постоянно беспокоишься, что мы разоримся? Этого не произойдет, уверяю тебя.

- Я не об этом беспокоюсь, - отвечаю я мрачно. - Я думаю, что ты… Ты на меня очень много денег тратишь.

- А я так не считаю, - ты поддеваешь палочками кусочек кекса и задумчиво крутишь над тарелкой. - Мне приятно то, что я делаю. Разве это плохо? Или тебе не нравится эта игрушка?

- Очень нравится, - я уже понял, что на такие вопросы лучше отвечать правду, пока ты собственное объяснение не придумал. - Но, Соби, ты и так нигде не работаешь!

- О, - ты опускаешь так и не съеденный ломтик кекса назад на тарелку, откладываешь палочки. - Ты мог спросить раньше, Рицка. Я бы ответил.

- На что? - я хмурюсь. - Я ни о чем не спрашивал! И ты ни о чем не говорил!

- Я не думал, что тебе интересно, - ты с любопытством смотришь, как я пытаюсь не зарычать.

- Мне интересно, - наконец произношу я вежливо. Так вежливо, что тебе делается смешно:

- Извини. Просто я из очень старой и довольно состоятельной семьи с самурайскими корнями. Когда родители и младшая сестра погибли в аварии, на мое имя остался солидный банковский вклад. Потом к нему добавилось полученное наследство. Оформлением бумаг занималась моя тетка, мамина сестра, я был еще слишком маленьким, чтобы самому принимать участие. После того как мне исполнилось восемнадцать, я обратился в банк и перевел деньги в ценные бумаги под проценты. Когда вклад делался, этих бумаг еще не было в обращении. Последние два года мне хватает денег на оплату университета, на кисти и краски, на квартиру и на жизнь. И даже остается. Вот так.

Я сижу и пытаюсь разобраться в сказанном. Ясно, конечно, не все, но суть уловил: я тебя все-таки не оставляю в университете без обедов. Если не врешь, конечно. Мне кажется, что нет.

- Хочешь, я объясню подробнее, что непонятно? - предлагаешь ты, отпивая кофе.

- Не-а, - я грызу кончик палочки. Ты отнимаешь ее. - С самурайскими корнями? - переспрашиваю после паузы.

- Да. У нас дома было традицией знать бусидо. Я и сейчас многое из него помню, - ты смотришь куда-то в пространство. - Это было частью обязательного воспитания для мальчиков. Отец хотел, чтобы мы не забывали, кто мы и откуда.

- А я не помню, откуда я, - признаюсь я неожиданно. - Даже первые десять лет жизни не помню.

Ты тут же устремляешь на меня пристальный взгляд, но ни о чем не спрашиваешь. Может, ты тоже ждал, пока я расскажу сам? Я тяжело вздыхаю:

- У меня диагноз «замещение личности» из-за амнезии. Я только два последних года кусками помню - и прошлый… ну, который вчера закончился… год с апреля. Как раз с похорон, - заканчиваю полушепотом.

Ты киваешь, но не выглядишь испуганным.

- Поэтому я к психологу езжу, - продолжаю через силу. Я впервые об этом рассказываю, но я ведь тебе обещал. А карточку у Кацуко-сан выпросить не удалось. - Она со мной занималась два года. Уговаривала смириться с тем, какой я. Говорила, что я и так настоящий. А у меня до сих пор бывает, что забываю что-нибудь. Какие-нибудь случаи или разговоры… Или говорить не могу подолгу. Ну… вот.