Доминант

Я делаю последний глоток алкоголя и опускаю руку с пустым бокалом на диван.

Четыре, три, две, одна.

Тук-тук-тук.

Я уже у двери, отмериваю столько же ударов своего сердца, сколько стуков послышалось за дверью, и открываю её.

На улице погода не для сапог, но Наташа в них, как я и просил. Переодела перед дверью? Туфли сейчас в сумочке? Скорей всего да, сумочка пухлая. К чёрту анализ. Я что, мало выпил? Нет, это последствия моего воздержания теперь удерживают мой интеллект в постоянном тонусе. Ну что ж, пора расслабиться, и на счёт: «Раз, два, три», - мы начнём, я начну. И назад дороги не будет. Пожалуйста, дай мне силы. И ей. Дай нам сегодня пережить то, что заслуживает каждый. Мы всё сделали для того, чтобы получить сегодня редкое и оригинальное плотское утешение, сбежать на противоположный полюс своих душ и очистить разум.

Раз, два, три.

Бросаюсь на колени, спиной к Наташе, замираю, склонив голову. Ну же, Наташа, начинай, поддержи! От тысяч мыслей остаётся несколько сотен, сейчас я ощущу последние их десятки, а через мгновение останутся единицы. Слушаю. Дверь закрылась, сработал щелчок замка, дверь проверяется на открывание, закрывается вторая дверь. Продолжаю стоять, опустив голову. Наташе сейчас трудно.

Она медленно, но естественно и красиво ступает мимо меня, останавливается спиной ко мне в полутора метрах, я исподлобья рассматриваю её ниже пояса. Она в короткой юбке, короткой более, чем позволяют приличия, но для такой ситуации, что надо. Какая у неё в юбке красивая попа, как красиво её плотно облегает чёрная полуматовая ткань. О, сколько мыслей сразу бежит при взгляде на такую попку! Но уже нужных. Я бы часами с удовольствием имел стоящую животиком к стене Наташу в такой одежде и гладил бы её прекрасный задик. Ножки у Наташи суперские, обхват бёдер и икр отдаёт математической пропорциональностью. И я бы мог сейчас протянуть руку и погладить их, но из этой ситуации Наташа не выкрутиться. Я замечаю, что она смотрит на меня себе за спину, и демонстративно опускаю взгляд. Наташа начинает прохаживаться передо мной туда-сюда. Как томно отстукивают каблучки по паркету каждый её осторожный шаг! Она направляется в столовую, сейчас каблучки зацокают по глянцевой плитке. Я поднимаюсь и следую за ней.

- Я не говорила тебе подниматься, - спокойно бросает она, не оглядываясь.

Я падаю опять на колени. Как чётко она уяснила правила игры! Даже я не заметил нарушения их со своей стороны. Но я бы выкрутился. Но так ещё лучше.

- Кофе! – просит она тем же тоном и облокачивается попкой, подставив под неё ручки, на столешницу, скрестив ножки.

Я не бросаюсь исполнять её просьбу, потому что это было сказано мило. А я никогда не буду валяться у ног того, кто слабее меня.

- Кофе для Госпожи? – многозначительно отзываюсь я, бросив на неё взгляд, подёрнутый дерзостью.

- Кофе для Госпожи, да, - отвечает она протяжённо, и я с удовольствием замечаю, что мне удалось встревожить муравейник её мыслей.

- Мне кажется, Госпожа несильно хочет кофе. Может мне попробовать угадать желание Госпожи? – я делаю акцент на слове «мне».

- Очень сильно, - бедная Наташа не знает, куда себя деть, хоть и пытается быть спокойной.

Но зато со всей радостью можно отметить, что для неё открывается новая страница в её жизни, она начинает что-то понимать, а главное – хочет.

- Ну да, я поэтому и говорю… - я делаю паузу, начав говорить, не зная, впрочем, чем окончу говоримое, а свои слова сопровождаю жестами рук, пожиманием плеч, в общем, начинаю позволять себе поведение, которое не может быть поведением того, у кого нет свобода выбора, - просто, если Госпожа очень хочет кофе, то она могла бы…

- А ну-ка замолкни, - выстреливает она, сощурив глазки, и в мгновение оказывается передо мной. Каблуки отчеканивают по кафелю и паркету четыре жёстких шага.

Я зависаю руками на половине жеста, смотря в её глаза на пути ко мне. Так мы и замираем друг против друга. Наташа в упор всматривается в мои глаза, гипнотизируя моё внимание своим прищуром, и я не могу сообразить, где сейчас фокус её поиска: во мне или у неё внутри. Что она пытается найти: свою точку доминанта или мою – подчинения. Во мне всё затихает, и я с намерением стараюсь придать кротость своим глазам, уставившимся на её красивое лицо. А лицо у неё действительно красивое, Наташа за неделю очень похорошела: лёгкий загар, мешки под глазами почти исчезли, не узнал бы о них раньше, сейчас бы не обратил внимание на их намёк. Волосы, приподнятые у корней, слегка вьются - с такой причёской её можно смело выталкивать на сцену под какой-нибудь нещадный сценический свет, и она будет смотреться там, как поп-звезда. Приятно оказывается быть подавляемым уже одной её причёской, не говоря об остальном... Я разглядываю её с удовольствием. Со своей тоненькой шейкой, острым подбородочком, маленьким ротиком и большими глазками она кажется такой по-женски чёткой, такой завлекающей.

- Ляг на пол, - говорит она и, повернувшись спиной, делает от меня пять красивых маленьких шагов, а затем поворачивается ко мне лицом.

К тому моменту, когда она поворачивается, я ещё не успеваю выполнить её команду, которая прозвучала наполовину как просьба. Она ждёт. В итоге я делаю, что она попросила.

- Перевернись на спину.

Я переворачиваюсь, а она начинает ходить вокруг, приближаясь ко мне.

- Вытяни руки по швам.

Выполняю.

Наташа подходит и останавливается над моей головой, которая оказывается между её сапог. От видимого меня хватает истома.

- Тебе понравилось, когда тебя используют не по назначению?

«Любовное настроение» мгновенно улетучивается, я теряюсь: это часть игры или она сдалась, и сейчас всё серьёзно? Но тогда меня унижают! Я напрягаюсь. Её слова тянут меня в одну сторону, а ели улавливаемый контур её чёрных трусиков под юбочкой в другую.

- Мне никогда…

- Я спросила тебя не для того, чтобы ты подумал над ответом.

- Хорошо.

- Что?

- Хорошо! – возвышаю я голос.

- Ты последний раз сказал так громко. Скажи так, чтобы мне понравилось. Без вопросов.

Вопрос «а как?» застревает у меня в горле.

- Я сделаю, как ты скажешь, Госпожа, - уже тише.

- Кла-ас-с, - выдыхает удовлетворённо она и задирает головку кверху, но тут же опускает бесстрастный взгляд на меня снова.

- Покажи мне свою преданность.

Вскочить и сделать ей кофе? Конечно она не об этом. И ноги гладить я не могу, это можно расценить, как сексуальное домогательство, да и разве я могу дотрагиваться до своей Госпожи без её разрешения? А главное, я вообще забыл, что я хотел, чтобы у нас всё происходило как с Мартой…

Поворачиваю голову и начинаю лизать её сапоги.

- Вот та-а-ак, кла-ас-с, а теперь тут, - она подставляет к моему рту каблук, - молодец. А теперь другой.

Лижу другой сапог.

- Забирайся языком выше.

Отрываю голову от пола.

- Теперь, ещё выше.

Приподнимаюсь на локтях.

- Другой.

Переключаюсь на другой сапог.

- Выше.

Миную границу сапога и перехожу языком на чулок.

- Выше.

Поднимаюсь своим лобзанием выше её колена.

- А сейчас не говорила «выше».

Возвращаюсь языком на прежние пару сантиметров вниз, с которых инициативно устремился вверх по внутренней части бедра.

- А теперь выше и задери чуть-чуть юбку. Да-а, - снова выдыхает удовлетворённо она на выполненную мной команду.

Теперь это были команды, но команды, в которых ещё не появилось силы, но исчезла слабость.

- Задери юбку выше трусов.

Выполняю чётко.

- А теперь лижи их.

С щемящим удовольствием вцепляюсь в бугорок на её трусиках, и начинаю делать, что мне приказали, пытаясь нащупать и массировать языком то место, после ласки которого она уже не захочет останавливать меня. Наташа даёт нам обоим потерять голову, я продолжаю выполнять команду, и уже где-то позади, что теперь это не будет не происходить.

- А теперь отстань, - и она отталкивает меня коленом, - это будет тебе уроком, чтобы больше не давал мне то, что я не хочу. Понял?