Белокурая гейша

Наблюдая за юношей, я еще больше вдохновлялась идеей укрыться в чайном доме. Раз этот молодой человек может бежать без остановки такое долгое время, то наверняка он может выдержать и длительный чувственный марафон на футоне под шелковым балдахином.

Что было бы, если бы я была гейшей, а он - моим любовником?

Какие наслаждения ожидали меня, наслаждения, едва скрытые крошечным синим отрезом ткани вокруг его бедер?

Гром все грохотал, и я оперлась спиной о спинку сиденья рикши. Мне не было страшно. Звук дождя, льющегося из облаков на землю, рождал в моем воображении образ могущественного самурая, снова и снова пронзающего своим пенисом-мечом лоно постанывающей девушки.

Ах, как же мне хотелось самой испытать эти удовольствия. Но на сердце моем тяжелым камнем лежало беспокойство о том, будем ли мы с отцом в безопасности в чайном доме.

Закрыв глаза, я позволила дождю барабанить по моему лицу, отчаянно желая, чтобы опасность миновала и чтобы я смогла изменить свою внешность, став, таким образом, неузнаваемой для своих преследователей. Если бы только капли дождя превратились в инструмент скульптора, способного преобразить мое лицо, сотворив мне изогнутые брови, высокие скулы и полные карминного цвета губы! Я верила, что гейши подобны дождю и что кожа их такая же прозрачная и красивая, бесцветная, но одновременно и переливающаяся оттенками голубого, красного и желтого. Как же мне хотелось самой стать одной из этих женщин! В моем представлении гейша была сродни волшебной принцессе, остающейся чистой и нетронутой до тех пор, пока ее не сделает своей невестой прекрасный принц и не увезет в свой замок, окруженный крепостным рвом. Замок этот будет очень похож на дворцы, относящиеся к тем временам, когда Токио назывался Эдо, - я читала об этом в книге, - в нем будет такое великое множество комнат, что на осмотр их всех не хватит и целой жизни. А еще у меня будет множество кимоно, тканных из золотых нитей, и сияющие украшения для волос, выполненные из чистейших бриллиантов и черных жемчужин.

Мужчина, которого я полюблю, станет лежать рядом со мной на футоне под шелковым пологом, и мы познаем обнаженные тела друг друга через нежные ласки и прикосновения. Я окунусь в ни с чем несравнимое наслаждение толчков возбужденной мужской плоти в своем лоне и испытаю неуловимое ощущение, которое уже начинаю понимать и которое скрывается в глубинах моей души, - это боль, от которой никогда невозможно избавиться.

Юноша-рикша свернул на крошечную улочку, идущую вдоль канала, затем пробежал по узкой аллее, перешел мост и наконец, остановился у чайного дома, обнесенного высоким забором. Большая ива трепетала на ночном ветру, а за бумажными панелями горели розовые и желтые огни.

Я задержала дыхание, опасаясь, что могу в любой момент проснуться и осознать, что все это мне только снится. У меня было такое чувство, что я внезапно оказалась в сказке.

- Девочка не может остаться здесь, Эдвард-сан, - резко произнесла женщина по-японски, отчаянно жестикулируя.

- У меня нет иного выбора, Симойё-сан, - с нажимом ответил отец, затем немного мягче добавил: - Я прошу сделать это для меня.

- Я не могу. Если люди принца разыскивают тебя по всему городу, они найдут ее здесь.

- Но не в том случае, если ты наденешь на нее черный парик и изысканное кимоно.

Черный парик? Я старалась держаться в тени, но женщина по имени Симойё не сводила с меня глаз, и это было особенно удивительно, потому что совсем не соответствовало японской манере поведения. Я же в свою очередь не могла не взирать на нее с такой же пронизывающей пытливостью.

Я осмелилась медленно продвинуться вперед, чтобы лучше рассмотреть красивую женщину с тугим узлом черных волос на затылке, которая с такой горячностью высказывалась против моего пребывания в чайном доме. Лицо ее было не накрашено, за исключением небольшого количества рисовой пудры на щеках, но я могла бы поклясться, что губы у нее темно-красные, хотя я вообще не видела рта. Говоря, Симойё плотно сжимала губы и энергично жестикулировала. Ее темное розовато-лиловое кимоно с рукавами длиной до бедер плотно облегало по-девически стройную фигуру. Хотя на крошечных ступнях были только белые носки, она показалась мне выше прочих японских женщин.

Или все дело было в том, как она стояла? Прямо и гордо, точно зная свое место, приближенное к самим богам.

Когда она сделала шаг по направлению ко мне, я очень удивилась, так как мне показалось, что она не ступает по земле, а парит в воздухе. Или то была всего лишь зрительная иллюзия, порожденная вышитыми птицами на ее поясе, туго охватывающем талию?

Ее пылкие слова иллюзией точно не являлись.

- Если твоя дочь останется здесь, Эдвард-сан, ты же не думаешь, что я сделаю ее майко? - спросила Симойё, прижимая руки к груди.

Глаза мои широко распахнулись. Я знала, что майко на местном наречии называют ученицу гейши. При этой мысли я чуть не задохнулась от радости, но вот женщина моих чувств явно не разделяла.

Вам не о чем беспокоиться, подумала я. Мой отец никогда не позволит мне стать гейшей.

- Именно это я и имею в виду, Симойё-сан, - ответил отец.

Я раскрыла рот от удивления, не веря, что отец произнес те слова, что я так жаждала от него услышать.

Он продолжал:

- Будучи майко, она должна быть избавлена от любых… - он немного помялся, тщательно подбирая слова, - неприятных или неловких ситуаций, связанных с вашими клиентами.

Разум мой был всецело поглощен этим новым поворотом событий, и, пораженная произнесенными отцом словами, я не обратила внимания, что ладонь его ласкает шею женщины, будто то была прелюдия интимных моментов, которые они делили в прошлом. Затем рука его скользнула ниже, в клиновидный вырез ее кимоно, и задержалась там, лаская ее груди кончиками пальцев. Женщина резко вздохнула. Мне же хотелось отвести взгляд. Мой отец делает это?

Я продолжала во все глаза смотреть на женщину. Пояс ее был низко повязан на талии, что символизировало зрелый возраст, но груди ее не стали плоскими, они оставались полными, и через ткань кимоно проступали затвердевшие острые соски. Нижнее кимоно женщины было сшито из тончайшего шелка. Я видела, как она подрагивает от удовольствия.

- Даже если я этого и хочу, Эдвард-сан, - прошептала Симойё, - я не могу позволить ребенку оставаться здесь. Она не поймет нашего образа жизни.

- Она научится. Высокие стены скрывают много секретов.

- Да, Эдвард-сан, много секретов. В этом мире посетителям дозволено видеть лишь маску женственности. Гейша никогда не показывает клиенту своей истинной сущности, но склоняется перед ним, точно ива, и нередко ублажает тех, кто этого совсем не достоин. Такой жизни ты хочешь для своей дочери?

Отец мой замер на месте, напрягшись всем телом и сжав руки в кулаки. Я думала, что он посмотрит на меня, но он этого не сделал.

Скажи «да», папа, пожалуйста, скажи «да».

- Я пребываю в отчаянии, Симойё-сан, - произнес он. - Нет другого такого места, где моя дочь будет в безопасности. Я вернусь за ней так скоро, как только смогу. Но до этого момента ты должна мне помочь.

- А что касается юноши-рикши?

- Хиса-дон никому ни словом не обмолвится о сегодняшней ночи. Он знает свое место.

- Это так, но…

- Пожалуйста, Симойё-сан, я молю тебя помочь мне спасти мою дочь.

Женщина вовсе не казалась убежденной.

- Жизнь наша в этих стенах подчинена строгим правилам, Эдвард-сан. Если я отвечу согласием на твою просьбу, девочке придется следовать всем правилам, предписанным для майко, чтобы не возбуждать подозрений. Поначалу она станет служанкой, которой нужно будет работать долгие часы и учиться через наблюдение, но это закалит ее характер. Ей нужно будет освоить игру на лютне и арфе, а также умение танцевать, выучить язык вежливости гейши, предписывающий не выражать мысли прямо, а говорить намеками, уважать старших и нести за них ответственность. Помимо этого, девочке нужно будет научиться искусству носить кимоно и хранить чистоту до тех пор, пока ей не будет даровано право подушки.