Пятьдесят девственниц (СИ)

— Верьте, добрые товарищи славной Гильдии и вы, ее уважаемый мастер в мою невиновность, — обратился к нам юноша, — ибо я считал, что служу делу праведному, угодному Богам. Обратился ко мне, не далее чем вчера, предстоятель Соборного Храма отец Люрик и просил, обещая в награду два золотых, немедленно принести ему адский медальон, который носит на своей шее некий господин Фонарщик. Потому и взялся я сегодня с утра следить за тем домом, где вы проживаете. И в мыслях у меня не было, что выступлю я в этом против своих товарищей.

— Смерти ты не достоин, ибо действовал по неведению, — успокоила нашего собеседника Быстрые Глазки. — От себя же замечу, друг мой подмастерье, что члены нашей Гильдии не работают на кого-то, подобно наемным убийцам или, даже, пиратам. Мы берем свое там, где его увидим. Учись же этому и достигнешь в гильдии продвижения.

Крепкие Пятки лишь почтительно поклонился принимая урок.

— Теперь подумаем же, что мы знаем об этом Люрике, — предложила рыжеволосая плутовка. — Зачем ему наш медальон?

86

Священником отец Люрик был посредственным: лысоватый, бородатый и весь покрытый перхотью, не имел он ни вида, ни зычного голоса. Витийствовать же на проповедях любил необычайно, чем вгонял паству в беспросветную тоску. Жил один-одинешинек, блюдя целебат, как и должно особе духовного звания, дважды же в неделю приходила для приборок и прочих хозяйственных надобностей молоденькая служанка, доводившаяся ему, к тому же, племянницей.

Простонародье пошептывалось, что не только, дескать, для хозяйских, но и для иных дел ходит туда девица. Люди уважаемые, к коим здесь и наше семейство принадлежало, в столь пикантные подробности не углублялись. От себя же могу добавить, что девственницей данная юная особа никак не была, что я и сообщникам своим сказал тут же на берегу реки.

— Что же, поступим просто, — рассудила Глазки и передала Крепким Пяткам два золотых. — Чтобы ты не понес обиды и помог матушке, возьми деньги. Утром же явишься к священнику и выглядеть будешь очень взволнованно. Скажешь, что забрался в нашу квартиру и выкрал медальон, однако не успел дойти до дома своего, как обнаружил, что предмет сей у тебя таинственным образом исчез. Снова вернулся ты к нам и увидел, как спокойнейшим образом лежит он на тумбочке, откуда ты его украл. Вторично забрал ты священный предмет и положил его в карман, но у самого дома своего вновь понял, что карман пуст. И вновь вернувшись к нам, увидел амулет на тумбочке. В третий раз нес ты реликвию зажатой в кулак, но она будто испарилась перед самым твоим домом. Тогда ты решил раскаяться в грешных своих делах, так что теперь непременно хочешь посетить какие-нибудь святые места. Если я задумала правильно, так отцу Люрику захочется, чтобы покаяние твое проходило от града сего подальше и ему придется отвалить деньжат на дорожку. Средства эти и будут твоей долей в нашем плутовстве.

— Верьте, мастер, — с воодушевлением произнес Крепкие Пятки, — сделаю, как сказано и плутовство это обязательно состоится. Скажите же мне ваше имя, чтобы было мне, чем гордиться, ибо, клянусь, никогда еще не доводилось мне работать в паре со столь искусным сообщником.

— Не вправе ты, ученик, спрашивать имя мастера, — усмехнулась она в ответ. — Но вправе спросить имена товарищей Гильдии. Так вот, этого зовут Маленький Крикун, а этого — Бес В Ребро и о нем-то ты, конечно, слышал.

Юноша побледнел, поклонился мне со всей почтительностью, а потом, еще ниже, моей рыжеволосой сообщнице.

— И впрямь, высокочтимый мастер, — робко сказал он. — Уж, если сам Бес В Ребро — всего лишь ваш преданный товарищ, то имени вашего я и знать недостоин. Верьте, мастер, я скорее умру, чем выдам вас и ваших спутников.

На следующий же день мы встретили Крепкие Пятки на улице и он условным сигналом сообщил нам, что выполнил задуманное и даже получил от священника пять золотых на посещение святых мест.

— Что ж, — сказала Быстрые Глазки. — О матушке своей он побеспокоится, интерес его не пострадал. Нам же нужно готовиться к визиту священника. Подозреваю, что Люрик этот вознамерился во что бы то ни стало завладеть нашим медальоном, так постараемся на этом заработать.

На опасливый мой вопрос, а не натравит ли священник на нас стражу, она лишь усмехнулась и сказала, что Люрик, вероятно, побоится разоблачения, ибо, уж точно, спит со своей племянницей, коль скоро та лишена девства, так что, нужно ждать его скорейшего появления. Священник, однако же, появиться не спешил и мы занимались своими обычными делами.

Среди прочих дел, я навестил ночью Луту и подарил ей несколько медных монет, а она, в качестве ответной любезности, позволила себя щупать до самой зари. Глазки же, зная что служанка занята, смогла без опаски провести это время в спальне Трины.

На следующую ночь мы поменялись и я сам насладился прелестями моего маленького дружка, по которым, видят Боги, ведя скромное учительское существование, весьма соскучился. Как провела время Глазки, в точности не знаю, но вернулась она необычайно довольной и рассказала мне, где именно стоит ласкать пятнадцатилетнюю Луту, чтобы вознести на вершину блаженства.

Весь следующий день мы рассуждали, что предпринять: пойти ли нам вдвоем к Луте, либо к Трине и вспомнить наши старые игры. Однако, смущало меня то, что, пойдя к Трине, служанку придется оставить на попечение Крикуна, и, в таком случае, могло пострадать ее девство. А, уйди мы вдвоем к Луте, не рискнет ли похотливый юнец сунуться к нашей невинной Трине?

Этим вопросом мучался я до самого вечера и не успел еще прийти ни к какому решению, как вдруг, раздался стук в дверь.

— Их преподобие отец Люрик, — доложила Лута и в гостиной тут же оказался всклокоченный, в мятой рясе священнослужитель.

— Здравствуйте, отче, — благоговейно изрекла Глазки, почтительно приседая. — Какими судьбами заглянули вы в наше скромное жилище?

— Такими, что должен немедленно изъять у вас некий колдовской амулет, которым вы во всю пользуетесь вопреки законам Веры и Королевства! — безапелляционно изрек священник. — И ученю вам при том допрос, чтобы досконально знать, что вы за люди, откуда здесь взялись и не являетесь ли зловредными колдунами.

— Люди мы самые простые и в граде сем уважаемые, хоть и приехали сюда недавно, — с кроткой улыбкой ответствовала моя мнимая супруга. — Впрочем, садитесь, в ногах правды немного. Спрашивайте и мы с любезностью вам ответим.

87

Тут священник, и впрямь, учинил нам форменный допрос, старательно записывая наши ответы, для каковой цели притащил с собой и чернильницу, и перо, и бумагу. Меня это несколько взволновало, ведь и имена рекомендателей моих все были вымышленные, и места их проживания тоже.

Отвечали мы, однако, со всей невозмутимостью, да еще и попрекали святого отца безграмотностью, когда писал он то или иное слово, несоответствуясь правилам.

Была тут рассказана и история о праведной баронессе Клубень, и о старце Светоче, который наделил ее священным медальоном. Глазки же особенно напирала на то, что амулет сей хранится у меня, исключительно благодаря моей праведности, ибо ни разу, дескать, не возлежал я ни с одной женщиной вне брака, что она, как моя законная супруга, готова клятвенно подтвердить.

Я же не преминул заметить, что, передавая мне медальон, баронесса Клубень, особливо подчеркнула, что не может он перейти в иные руки иначе, чем с добровольного моего согласия, да и то — руки эти должны быть безгрешны. Если же грешник пожелает владеть им, то амулет оставит его в любом случае, кроме единого — грешник может купить себе прощение, расставшись с количеством золота, тяжесть коего сопоставима с тяжестью совершенного им греха.

Тут священник начал угрожать нам сожжением на костре, крича, что мы, явно скрываем при себе вещь колдовскую и демоническую, обещая не далее, чем завтра же, вызвать в город епископа. Глазки же на это обиженно ему отвечала: