Пожалуйста, не обожгись (СИ)

- Позволь, я сделаю все самостоятельно, - раздвигает двумя руками ножки и серьезно наблюдает за реакцией Проскуриной, - ты ведь мне доверяешь, верно? – Она, не способная больше ни на одно слово, кивает. Головокружение возвращается, вероятно, оно и не покидало – в некоторые моменты, проведенные с этим человеком, девушка забывала, кто она и что с ней творится, а уж о состоянии здоровья можно смело держать язык за зубами – верного ответа не находится.

- Нет, я хочу слышать твой ответ вслух, - грубо заявляет он и целует нежную кожу сквозь взмокшую от возбуждения ткань. Издевается. Какие слова, нежели все и так ясно? Марина, выдохнув, говорит:

- Да.

- Отлично, - оскалился он и раздвинул ножки ученицы еще шире. Устроившись удобней на холодном полу больничной палаты, классный руководитель ювелирно прикоснулся губам к покрытому короткими волосиками лобку девушки, до этого приспустив элемент одежды чуточку пониже. Пальцы проникли под трусы, выполняя свою работу и лаская возбужденную плоть. Марина, откинув всю воспитанность куда подальше, застонала в голос. Запретное чувство сводит с ума – так и должно быть на самом деле.

- Избавьтесь, - умоляюще стонет она. Учитель приподнимает глаза на смущенную девушку, удивленно вскинув темные брови, губами еще раз дотрагиваясь до кожи сквозь лишнюю ткань, пальцами продолжая проникать все глубже и ласкать Марину.

- Избавиться от чего? – непонимающе задал он свой вопрос. Слова почти не было слышно, потому что мужчина сильно прислонился губами к ткани – она поглощала его предложения, не давала понять, что имеет в виду Михаил. Все равно. Отодвигаться и специально подставлять ухо, чтобы лучше расслышать кого-то, он не собирался.

- От…, - смущается, - трусиков.

Этот взгляд нужно было видеть. К счастью, удосужилась заметить такое только Проскурина, о чем тут же пожалела. Стыдно. Развратно. По-взрослому. Михаил Владимирович, скромный учитель в школе, любимчик всех учителей и, в принципе, учеников, в особенности женской половины, похотливо улыбается и нарочно эротично прикусывает пухлые губы. Оттягивает нижнюю губу зубами вниз, выдавливая из закрытого рта сладостный стон, и кивает головой в знак согласия, поправляя руками неряшливые пряди волос. Это вроде как флирт. Может быть и так. Одно Проскурина поняла точно: он, как бы пошло не прозвучало высказывание девушки, напоминал известного порно-актера. Мысленно Марина пускала слюнки, хотя, уже и не мысленно.

- От трусиков, значит, избавиться? – Проделывает действие с покусыванием губы. Марина боится продолжения, если уже в самом начале наготове кончить и с криком выбежать из больницы. Пытка. – Ладно.

Кладет руки под спину и приподнимает тело девушки, одной рукой пробирается под ткань трусов и оттягивает вниз, пока совсем не избавляется от надоевшего предмета. Обнаженная, Марина лежит перед глазами своего классного руководителя, которого с начала встречи люто ненавидела. Наверно часто от ненависти до любви, как говорится, так бывает. Понимая, что так нельзя, стягивает и с себя сорочку, открывая взор на великолепное в меру подкаченное тело. Татуировка на плече украшает Михаила, шрамы на руках, и одна огромная царапина, судя по всему, на всю жизнь, расположилась от левого соска, доходя до самого пупка. Шрамы украшают мужчину? Да, это не небылица. Так учитель создавал впечатление средневекового рыцаря. Фантазия Марины разыгралась не на шутку.

- Смерти от меня не убежать? – спрашивает сама у себя Марина. Татуировка на плече преподавателя – такие слова гласили на коже молодого человека, правда, надпись сделана на итальянском языке. Проскурина когда-то изучала его, тогда, в прошлой жизни – пока учебу не забросила.

- Именно, - усмехается Михаил и прилипает губами к самому сокровенному месту. Стесняться? Если доверяешь, стеснение здесь не понадобится. Но, спорить не будем, девушка покраснела. Слава Богу, солнце спряталось за тучами, поэтому лица разглядеть невозможно. Или, по крайней мере, мужчина занят кое-чем другим, от чего щеки Марины покрывались пунцовым цветом. Ее классный руководитель устроился между ног, держит руками болтающиеся и вздрагивающие при каждом умелом движении языка ноги, - как можно отреагировать на такое? Нормальному человеку захочется выпить и забыть с помощью алкоголя такую картину. Однако в памяти Проскуриной и Михаила навсегда останутся эти нелепые воспоминания. Раздвигает пальцами половые губки и ласкает языком, работая так умело и смело, что Марина уверена в своих догадках – все-таки не обманывал про количество бывших женщин. Так возбуждать – нет, он точно не человек.

- Боже мой! – не узнавая себя, выкрикивает Марина, чувствуя, что подходит к пику. Ее первый оргазм, полученный не без помощи классного руководителя. Безумие – другого слова не подберешь. Учитель, доводя девушку до сумасшествия, не приступает к другим действиями и проникает сразу двумя пальцами вглубь. Движения легкие, можно сказать, невесомые. Девушка взмокла, и пальцы Михаила испачкались в слизкой смазке молодой девушки. Молодой человек, вытащив наконец-то пальцы из нее, игриво улыбнулся и облизнул подушечки. В этот момент любой смутится. Затуманенным взглядом Марина наблюдала за ним – стыдно, не то слово.

- Ты вкусная, - объявляет он и нагибается для поцелуя. Губы учителя мокрые, солоноватые на вкус, мягкие и шершавые. Ничего мерзкого и отвратительно ученица в этом не замечает. – Мне нравится. Я теряю голову. – Слова эхом отдаляются в ушах. Слушать не хочется. Прикасаться – вот наслаждение. Марина, поймав момент его слабости, откидывает учителя на спину так, что он с грохотом падает на матрас, сама присаживается сверху на живот, повернувшись спиной к его лицу.

- Что ты делаешь? – заинтересованно осведомляется учитель. Она и сама не понимала, что творит. Исследовать его тело – вот первая задача на сегодняшний день.

- Не знаю, если честно, - пожимает плечами, - но позвольте мне теперь сделать все самой. – Он, блаженно выдохнув и с не скрываемым интересом посмотрев на девушку, откинул голову на подушку и уставился в потолок. Его начинает поражать уверенность Марины, в прочем, менять ее смелость на трусливость и дрожание не стоит.

Напрягается, прикоснувшись к твердому бугорку на боксерах, несильно надавливает и закусывает губу, услышав тяжкий вздох учителя. Нравится? Тогда не останавливаемся на начатом. Сдергивает трусы без предупреждения, замирая, словно статуя, на месте. Возбужденный член колом стоял и дожидался момента наслаждения. Марина никогда не видела мужского достоинства, поэтому, заинтересовавшись всей этой ненормальной ситуацией и решив ознакомиться с членом Михаила, провела по головке правой рукой. Мужчина задрожал от одного прикосновения. Дотронулась еще раз. Мучительный стон. Улыбнувшись, она провела рукой по всему столбу, едва ощутимо прикоснулась к яичкам и встретилась с лобковым волосяным покрытием. Волоски мягкие, девушка помяла их в руках и еще раз насадила, на этот момент обе руки на толстый и окаменевший ствол члена. Михаил заерзал на кровати, замотал головой и дотронулся рукой до плеч девушки, надавил, словно выпуская все наружу с помощью прикосновений, отвлекся, откидывая рыжие прядки вперед. Не обратив на него внимания, Проскурина пригнулась и прикоснулась боязливо к головке языком. Пахнет его телом, совсем не отпугивает. Еще прикосновение. Не страшно. Не мерзко. Вбирает головку в рот и посасывает, лижет языком и получает взамен одобрительные приглушенные стоны. Получилось сделать ему приятное – шаг второй. Насаживается ртом на член, стараясь как можно глубже взять в рот. Не умело, что и доказывать рвотный рефлекс. Моментально среагировав, высовывает член изо рта и, не замедляя процесса, заканчивает удовлетворять мужчину руками, водя по напряженному столбу то вниз, то верх. Мужчина, наконец, кончает, изливаясь прямо в ладони девушки.

- Марина, что ты творишь? – Ученица, не испугавшись своей распущенности, вытирает сперму об живот. Горячая. Поступки Марины не изменить. В прочем, почему ей должно быть отвратительно? Это часть Михаила, ее любимого человека. Все, что касается его души и тела, вовсе не мерзость. Достаточно. Хочется вновь попробовать его губы в поцелуе. Всегда они разные на вкус – это, собственно говоря, как исследование. Можно даже книгу написать, хотя, ощущения непередаваемые самыми красивыми словами в русском языке. Любовь не написать, не рассказать, не выдумать – ее нужно почувствовать и сохранить в глубине души.