Это не любовь... (СИ)

Потянув на себя его руку, я затянулась дымом и задержала его в легких, как учил Илья. Меня на долю секунды раздвоило и расслабило. Медленно выдохнув дым, я усмехнулась:

– Вы – коты – такие любопытные…

Дверь резко открылась, и Женька рефлекторно дернулся, пытаясь отстраниться, видимо спасая мою честь, но не успел.

В дверях застыли несколько девчонок, и мы тоже замерли.

Увидев его слегка виноватый взгляд, я фыркнула, обняв его на секунду и чмокнув в плечо, спрыгнула со стола.

Нам хорошо так! На такой дистанции и с такой степенью близости! Мы выяснили это с ним и кайфовали… И если у кого какие проблемы с интерпретациями, то это их проблемы!

– До вечера! – подлила я масла в огонь недружелюбных взглядов девчонок, быстро рванув к двери, заставляя разлететься их в стороны и пропустить меня.

Проскочив мимо своей гримерки, я дошла до конца коридора и, постучавшись, приоткрыла дверь фотомастерской.

– Ооо! – Все в сборе! – Всем привет!

Они не стройно, но приветливо поздоровались.

– Чай будешь? – махнула мне кружкой Саша, заваривая себе.

Илья сидел на большом кожаном кресле, закинув верх голову, и лениво покручивался вокруг своей оси. В его руках дымилась кружка кофе.

– Нет, спасибо! – облизалась я. – Я у Ильи Андреевича глоточек украду.

Шагнув к нему ближе, я потянула кружку из его пальцев.

– Горячо… – предупредил он.

– Это хорошо, – подмигнула ему я, согревая еще холодные руки.

Закрыв глаза, он улыбнулся, среагировав на игру со смыслами. Вернув ему кружку, я наклонилась над столом рядом с Сашей, рассматривая фотооттиски с последнего фотосета. Она отмечала фломастером те, фотографии, которые потом пойдут на распечатку.

– Так ты съездишь со мной, Илья? – видимо продолжая начатый до моего появления разговор, спросила Полина.

– Нет, Полина.

– Занят?

– Сложный вопрос, – начал рассуждать Илья. – Я всегда занят чем-то. И освобождая время для чего-то, я всегда просто расставляю приоритеты и делаю выбор между несколькими видами времяпровождения.

– Выбор не в мою пользу?

– Не в твою…

– Ты всегда так усложняешь! – психанула Полина.

Я развернулась.

Было любопытно понаблюдать за ее эмоциями, нацеленными на Арверина.

– Я просто осторожен в «раздаче слонов», – усмехнулся он. – «Мы в ответе за тех, кого приручили»…

– В смысле? – нахмурилась она, не понимая, что он хотел сказать. – Ты о чем?

– Это из «принца»…

– Какого «принца»?

– Ооо…– синхронно протянули мы со смехом.

– Полина… – покачал он головой. – Оставь мне иллюзию твоей образованности – молчи!

– Ты такой хам! – закатила она глаза.

– Спасибо, что сама нашла причину моего отказа, а то я уже голову сломал…

Нервно отшвырнув в сторону журнал, Полина присоединилась к Саше, отворачиваясь от нас.

Облокотившись на спинку его кресла, я ласково ущипнула его за мочку, здороваясь теперь по-настоящему. Повернув голову, он коснулся губами моих пальцев и, закрыв глаза, снова закинул голову на спинку кресла.

– Это тебе,– вытащив из рюкзака несколько сложенных пополам листочков, я положила к нему на колени.

– М? – перехватил он их и с вопросом заглянул мне в глаза.

– Ты просил… – напомнила я ему. – Кусок моей лекции про парадоксы волновой физики. Помнишь, обсуждали?

Это была еще одна «епитимия», наложенная на меня руководителем физической лаборатории: я готовлю ему общеобразовательные лекции для какого-то педагогического конкурса – цена за его голос «против» при голосовании о моём отчислении. Это не сильно напрягало, тем более, что он освободил меня от последней лекции в субботу по физике, и теперь я могла уезжать на работу еще раньше.

– Спасибо, Анечка! – улыбнулся он, и, не удержавшись, поддразнил Полину: – Как прочитаю, подкину Береговой… Пусть просвещается.

Не поворачиваясь, она фыркнула:

– Зачем мне? Я же женщина! Я лучше глянец полистаю…

– Глянцевые женщины…– покачал головой Илья. – Вроде и глаз радует, а читать катастрофически нечего… Скучно.

– Так ты поедешь со мной? – снова развернулась к нему Полина.

Он устало закатил глаза и пробормотал что-то на французском.

– Откуда ты знаешь французский? – я вспомнила, как он часто в порыве страсти выдавал мне что-нибудь эротично-ласкающее своим хрипловатым голосом. Но развивать эту тему в момент наших шалостей…

– Долго жил во Франции, - пожал он плечами. – В семнадцать вернулся с родителями в Россию.

– Расскажешь потом?

– Если ты потом захочешь…

***

16 ноября

Я опаздывала. Илья, наверное, уже минут тридцать ждал меня на КПП. Опаздывать больше, чем на десять минут я не могла просто физически. Меня накрывало классическими симптомами ОКР. Все мысли смешивались, и навязчивый ментальный зуд начинал сводить меня с ума.

Опаздываю! – стучало у меня в мозгах.

И тот факт, что от моего опоздания мир не рухнет, никогда не облегчал мне этих моих навязчивых состояний в виде пунктуальных триппов.

На идею поговорить на эту тему с моим психиатром я тут же махнула рукой: ОКР не лечится, а только купирует психодурью. А дури у меня в организме полно и собственной!

– Подожди! – в очередной раз перехватил меня за руку Сашка. – Поговори со мной.

– Саш! – от раздражения кровь стукнула мне в голову, снося напрочь контроль, и мне захотелось просто разнести его какой-нибудь жестью, чтобы это прекратилось.

Но я взяла себя в руки и процедила:

– Я ОЧЕНЬ опаздываю! Потом…

– КОГДА?! – понесло его. – Ты приедешь к ночи и снова выставишь меня под предлогом «отбоя»! – я попыталась вырваться, но он только крепче сжал мои запястья. – Или снова пойдешь в койку к своему «Ангелу»!

– Да о чем, блять, нам говорить-то?! – всё-таки сорвало меня.

– О нас…

Меня в очередной раз начало сносить от его безнадеги и тоски. А еще от упрямства! И еще я опаздывала…

В голове взорвалось.

ААААА! – прооралась я внутренне.

– Сашка! – отбирая у него из рук, выхваченный у меня еще полчаса назад рюкзак, я пыталась найти слова.

Но, слова были бесполезны. Он хотел слышать только одну вещь. Все остальное превращалась для него в информационный белый шум и просто мой голос.

А мой голос он любил…

Безнадежно покачав головой, я отобрала рюкзак и вылетела из-под арки КПП. Конечно же, он рванул за мной!

– Аня! – перехватил он меня снова, разворачивая к себе.

Мляяя… Сцена при Арверине! – меня затрясло от раздражения.

Ну, хоть не слышит! – оценила я расстояние до машины – метров двадцать…

– Меня человек ждет. – Попыталась я отрезвить его.

– Подождет, блять, твой «человек»! – перешел он на крик.

Если бы это был не Сашка, а кто-нибудь другой, я бы тут же отрезвила его жесткой пощечиной или сказала бы что-нибудь шокирующее и фрустрирующее. Но это был Сашка…

С ним я не чувствовала себя свободной. Его тяжелые чувства ментально связывали меня.

Как же вырваться из этого!?

– Пусти! – рявкнула я, выкручивая свою руку из его захвата.

Он перехватил вторую и уже неосознанно немного выкрутил запястья пытаясь зафиксировать меня.

Сзади хлопнула дверца машины.

– Ничего не будет, понимаешь?! НИ-КОГ-ДА!

– Я люблю тебя!

– Замолчи!

– ПРОСТО ПОСЛУШАЙ МЕНЯ!

– Не хочу ничего слышать! – скрутило меня. – Не надо мне этого говорить!

Меня трясло от его эмоций. И тошнило. И накрывало волнами тупой боли где-то в районе солнечного сплетения. Я судорожно пыталась вырвать свои руки, загибаясь под его отчаянным и пронзительным взглядом.

– Не надо, пожалуйста! – взмолилась я, сгибаясь пополам и чувствуя, как в запале он еще сильнее выкручивает мои руки.

Спиной я почувствовала подошедшего сзади Илью и его руки легли на мои запястья поверх Сашкиных. Он потянул их на себя, не позволяя тому больше выкручивать их.