Мой любимый бета (СИ)

Лестрейд присылает смс, когда Стивен, оказавшийся вполне нормальным парнем с излишне фамильярными манерами, прощается.

- Джон, собирайся, - командует Шерлок, закрывая за Стивеном дверь, - дело! Двойное убийство! Быстро! – и скрывается в своей комнате, чтобы переодеться.

Джон убирает в раковину грязную посуду, оставшуюся от завтрака, когда в дверь звонят. Джон уверен, что это Стивен что-то забыл.

- Я открою, - кричит Шерлоку, спускается по лестнице вниз и открывает дверь.

На пороге стоит невысокая блондинка с короткой стрижкой, омега, судя по запаху, возраста Джона или чуть старше. Она внимательно смотрит на Джона, которому кажется отчего-то смутно знакомой, но память никак не желает подбрасывать подсказки, и он лишь изображает на лице вежливое внимание.

- Чем могу быть полезен?

- Здравствуйте, - говорит она немного неуверенно, - мне нужен Джон Ватсон.

- Я вас слушаю, - Джон улыбается, чуть склоняя голову, пытаясь ободрить ее и побудить, наконец, к объяснению появления перед их дверью.

- Меня зовут Гарриет… - девушка называет ничего не говорящую Джону фамилию, - мы не могли бы с вами поговорить?

- Нам некогда, - резко, почти грубо рявкает за спиной Шерлок, когда только успел спуститься, - до свидания, в следующий раз потрудитесь сообщить о своем визите заранее.

Гарриет, кажется, так она назвалась, смущается и отступает на шаг от двери.

- Шерлок! – возмущается Джон. – Это ко мне! Проходите…

- Нет, - упорствует Шерлок, - мы уходим. В другой раз.

- Я могу выслушать, если это не займет много времени, - начинает злиться Джон, не понимая поведения Шерлока. – Наконец, ты можешь пойти без меня…

- Нет! – опять резко заявляет Шерлок. – Мы идем вместе, - чертов альфа-самец. - А мисс может опоздать на свой автобус.

Гарриет колеблется, явно сбитая с толку грубым поведением Шерлока, но все же настаивает:

- Я не займу много времени. Мне нужно поговорить с Джоном Ватсоном, - она упрямо поджимает губы, не собираясь уходить, и Шерлок готов опять разразиться очередной грубостью, Джон это видит, поэтому не может подобного допустить.

Кроме того, ему интересно, что нужно омеге от скромного доктора.

- Шерлок, езжай к Лестрейду, я подъеду позднее, - произносит Джон, отступая в сторону, чтобы девушка могла пройти, - прошу, - делает приглашающий жест в сторону лестницы, и Шерлоку ничего не остается, как развернуться и начать подниматься в квартиру.

Судя по всему, уходить он не собирается. Джон заинтригован посетительницей, а еще больше поведением Шерлока. Наверняка тот уже все понял о ней, и почему-то ужасно не хочет, чтобы она с Джоном поговорила. Тем более им стоит пообщаться. Джону интересно, что от него скрывают.

Омега садится на стул для посетителей, а Шерлок и Джон в свои кресла. Попытка выпроводить Шерлока на место преступления не увенчалась успехом, он с мрачным видом занимает свое кресло, не желая даже заикаться об уходе. Ситуация становится все более забавной.

- Я вас слушаю, - обращается Джон к Гарриет, ободряюще ей улыбаясь. – Что вас сюда привело?

- Вы – мой биологический брат, - заявляет она. – Я хотела с вами познакомиться и пригласить в гости к родителям. Всего на несколько дней.

- Что? – сердце Джона ухает куда-то в пятки, оставляя в груди беспокойную пустоту. – Как такое может быть? Я не понимаю…

- Что тут непонятного, Джон, - раздражается из своего кресла Шерлок, - вы – двойняшки. В семье родились мальчик и девочка, бета и омега. Как и полагается, омегу родители оставили, а бету сдали в приют. Не понимаю, к чему теперь знакомиться с теми, кто тебя бросил. Они не твоя семья. Твои родители – чета Ватсонов, именно они усыновили и воспитали тебя. А эти люди – самодовольные бессердечные твари… До свидания, мисс, надеюсь, больше не увидимся.

Шерлок выпаливает это скороговоркой, захлебываясь от негодования, сверлит Гарриет полным ненависти взглядом, от которого она съеживается, уменьшаясь в размерах, но не уходит, продолжая упрямо сидеть на стуле. Шерлок взвинчен до предела и, Джон это видит ясно, вот-вот подорвется и просто вышвырнет омегу из квартиры.

А ведь они действительно похожи – вот откуда чувство узнавания. Джон растерянно смотрит на Гарриет, отмечая в ней свои черты. Он никогда не считал себя красавцем, но Гарриет для женщины довольно мила, портит только излишне большой нос и оттопыренные уши, которые она прикрывает прядями волос, начесанными вперед и залакированными. Как это странно – узнавать себя в другом человеке. Гарриет нервничает, зло косясь на Шерлока, и Джон понимает, что пора вмешаться.

- Перестань, Шерлок, - обрывает он любимого, - замолчи.

Шерлок замолкает на полуфразе, прямой, напряженный, злой, готовый вскочить и вытолкать в три шеи незваную гостью, а Джон смотрит на нее и пытается понять, что чувствует. Нет, те слова, что говорил Шерлок, в чем-то правильные, и Джон действительно должен ненавидеть эту семью, с такой легкостью избавившуюся от него, но ненависти нет. Есть какое-то болезненное любопытство – хочется на них посмотреть хоть одним глазком, увидеть, какие они, его биологические родители, как выглядят, какие у них привычки, от кого и что он унаследовал. Любопытство, приправленное слабой надеждой на то, что обстоятельства, при которых от него отказались, были удручающе непреодолимыми. Наверное, это нормальные чувства любого сироты. Все беты из приюта втайне мечтали о том, что биологические родители найдут их и заберут обратно в семью, что они потерялись, или их похитили, или еще какая-нибудь романтическая чушь в качестве оправдания. Джон уже далеко не мальчик, но эта детская надежда, оставшаяся, как он думал, в приюте, вдруг воскресает и вползает в душу наглой кошкой на мягких лапках, незаметно, но настойчиво, устраиваясь поудобнее на теплом месте у батареи.

- Автобус на Бристоль через два часа, - тихо, но упрямо говорит Гарриет, - я уже взяла билеты и хочу, чтоб ты поехал со мной, - когда они успели перейти на «ты», мельком изумляется Джон.

- Исключено! – рычит Шерлок. – Джон никуда не поедет, ему не о чем разговаривать с вашей семейкой. Надо было думать тогда, когда от него избавлялись… - Гарриет сердито поджимает губы. – Убирайтесь, и больше здесь не появляйтесь…

- Шерлок! – очередной раз возмущенно прерывает его Джон. – Перестань! Мне решать, поеду я или нет, - он вновь смотрит на Гарриет. – Скажите, почему вы хотите, чтобы я поехал с вами к, по сути, чужим мне людям? Столько лет я был не нужен, и вдруг это приглашение. С чем оно связано?

Гарриет краснеет.

- Папа серьезно болен. Он хочет увидеть тебя, - говорит она.

- Вранье, - возмущается Шерлок, Джон смотрит на него укоризненно, и Шерлок замолкает, проглатывая факты, которыми собирался подтвердить свое заявление.

- Хорошо, - неожиданно даже для самого себя произносит Джон, - я поеду, тем более мой больничный еще действителен. На несколько дней. Прости, Шерлок, я должен…

Джон не договаривает и не смотрит на Шерлока. Он просто знает, как тот сидит с побелевшим злым и несчастным лицом, окаменев в своем кресле. Теперь не сдвинется с места и слова не скажет, пока Джон не уйдет. Не посмотрит в его сторону. Не будет есть, пока Джон не вернется. Нарочно будет подставляться под пули, гоняясь за преступником, один. Некому будет прикрыть его спину. Сердце Джона болезненно сжимается, но он уже знает, что не отступит от своего решения.

Поднимаясь в свою бывшую комнату, он достает дорожную сумку и спускается вниз – его вещи в спальне Шерлока. Собирая все необходимое для двухдневного путешествия, Джон демонстративно забирает пистолет, чтобы Шерлок не переживал, как тогда, в больнице, что он не сможет себя защитить. Надевает подаренный джемпер и вопросительно смотрит на Шерлока, надеясь услышать хоть слово напутствия, но сам Шерлок даже не смотрит на него, продолжая сидеть в кресле, словно каменное изваяние (впрочем, это не значит, что не видит – Шерлок видит и замечает все). Джон вздыхает, подхватывает сумку, открывает дверь, пропуская вперед Гарриет, и, закрывая за собой, слышит едва слышное «возвращайся». Конечно же, Джон вернется. Он не сможет оставить Шерлока одного. Тут даже без вопросов. Он уезжает всего на два дня, чтобы удовлетворить болезненное любопытство. Когда Джон вернется, все пойдет по-прежнему.