Портрет (СИ)

Закрыв ладонями пылающее лицо, она разрыдалась.

Утром служанка передала ей записку от мужа. Он сообщал, что уезжает на несколько недель по важным делам и просил, продолжать работу над портретом. С раздражением Екатерина разорвала записку на мелкие клочки и бросила в камин. Ей очень не хотелось встречаться с Морелем. И в то же время она считала часы до встречи с ним. И когда, наконец, он пришёл, она торопливым шагом, едва сдерживая отчаянно колотившееся сердце, вошла в комнату.

- Княгиня, позвольте мне выразить своё восхищение, - улыбнулся он, одаривая её тёплыми лучами своих глаз. – Вы вошли, и словно солнце озарило эту комнату.

- Месье, давайте продолжим, - немного покраснев, нарочито равнодушным и строгим тоном сказала она.

И опять его взгляд скользил по ней, стараясь не упустить ни одной детали. А она продолжала изучать его. Иногда их глаза встречались. Морель как-то странно усмехался, юная княгиня алела щёчками, на мгновение опускала личико. Это походило на безмолвную игру.

Вечером, оставшись одна, скинув одежду, она лежала на кровати и вспоминала прошедший день. И о чём бы она не подумала, все её мысли возвращались к художнику.

- Интересно, - неожиданно подумала княгиня, - что это значит – быть любимой… быть замужней? Что можно чувствовать если рядом с тобой лежит чужой мужчина, человек, которого ты никогда не знала?..

Она стала осторожно поглаживать ладошками своё тело. Маленькие налитые яблочки от прикосновения тонких пальчиков напряглись, заострились вершинками. Екатерина прислушалась к новым неизведанным ощущениям, вдруг охватившим её. Сжав сильнее правый упругий холмик, она неожиданно застонала. Ножки согнулись, сводя вместе точёные колени. Рука поплыла по нежному невесомому животику и скользнула ниже, на бархатисто-кудрявый островок. Слегка взлохматив короткие, мелкие завитки, опустилась ещё ниже, к таинственному пространству между ножками. Талия чуть изогнулась, новый стон слетел с заалевших губ.

Красавица и представить не могла, что так приятны прикосновения к её сокровищу. Раздвинув ножки, она стала нежно ласкать пальчиками свою тайну, воображая, что это руки Мореля поглаживают её в сокровенном месте. Неожиданно между лепестками нащупала крошечное зёрнышко. Одной рукой удерживая лепестки, второй дотронулась до этой крупинки. И вдруг горячая стрела пронзила её, заставляя трепетать и выгибаться. Княгиня вскрикнула и упала, словно сражённая этой неведомой силой, между ножками стекала тягучая влага. Погрузив в неё пальчик, она попробовала влагу на вкус. Это было что-то сладковатое. Екатерина уснула с улыбкой на устах.

На следующий день Морель был печальным. Он не отпускал своих обычных комплиментов, которыми забрасывал её каждый день, заставляя кружиться её головку, и даже показался ей чем-то озабоченным. И сегодня у него явно не ладилась работа над портретом. Он всё время что-то исправлял, хмурился, недовольно покачивал головой.

Екатерина решительно поднялась с кресла.

- Месье Морель, я полагаю, на сегодня хватит, - она посмотрела на него вопрошающим взглядом чёрных пронизывающих глаз.

- Мадам, я не отпущу вас, - вдруг ответил он, обволакивая её каким-то странным, пожирающим выражением своих глаз.

Неожиданно он шагнул к ней и смело взял за руку. Потом, не давая опомниться, поднёс её руку к своим губам и стал покрывать поцелуями изящную кисть с тонким запястьем, потом выше, к локтю, и дальше, дальше… Как в том сне. Юная княгиня не успела опомниться и осознать происходящее, как уже его горячие губы страстно опустились ей на шею. Она издала какой-то невнятный звук, и, не отталкивая его, напряглась.

- Княгиня, - зашептал он, - с самой первой минуты, едва я увидел вас, я думаю только о вас… Вы – ангел… самая прекрасная из женщин… И я чувствую, вы страстно желаете того же, что и я… Так к чему сдерживать наши чувства? Давайте сделаем друг друга счастливыми…

- Прошу вас, - всхлипнула Екатерина, пытаясь вырваться из его крепких объятий, - у меня есть муж…И… сюда могут войти…

- О, Катрин! – как безумный выдохнул он, - разве ваш супруг сделал вас счастливой? Ведь он старик… А вы – нимфа, богиня… А я, поверьте, смогу дать вам часы небесного блаженства…Это будет нашей маленькой сладкой тайной… Я умоляю вас стать моей!..

Окончательно ломая её слабое сопротивление, он завладел её губами. От его страстного поцелуя она едва не потеряла сознание, безвольно повиснув на его руках. Поцелуй обволакивал, туманил разум, покачивая, уносил на волнах невиданного до сей минуты блаженства. И княгиня сдалась. Слабый стон выпорхнул из её вздымающейся груди. А когда она ощутила, как его рука прямо через тонкую ткань платья сжала одно из упругих, налившихся соком её яблочек, Екатерина прошептала:

- Я…согласна…

И вдруг немного опомнившись, испуганно глядя ему в глаза, попросила:

- Но … не сейчас… вечером… приходите ко мне в покои вечером… Дверь будет незаперта…

Он ещё раз, уже очень нежно поцеловал её рубиновые губки, кончиком языка скользнул за край декольте и разжал крепкие объятья. Княгиня выпорхнула из комнаты. Оставшись один, искуситель с довольной ухмылкой поправил волосы и вновь подошёл к мольберту.

Поздним вечером Морель, закутанный в чёрный плащ, крадучись прошёл в половину дворца, где располагались покои княгини. Оглядевшись, осторожно нажал ручку двери. Дверь тихо подалась, впуская его внутрь. Он вошёл, плотно затворив её.

В комнате стоял полумрак лишь из алькова струился тусклый свет горевших на канделябре свечей. Художник быстро скользнул туда, на ходу сбрасывая плащ. Юная хозяйка покоев сидела у туалетного столика. На ней был белый полупрозрачный пеньюар. Роскошные волосы, сбегая по плечам, спускались ниже талии. Морель бросился к её ногам, обнял колени, прижался лицом к бёдрам. Маленькая ручка осторожно легла ему на голову.

- Катрин… - прошептал он, пылко целуя ножки.

- Сударь… я… вся в вашей власти…- отвечала она дрогнувшим голосом, сверкая влажными глазами. – Вы губите меня… Но я сама страстно желаю этого…

Бабочки, не зная истинной силы огня, бросаются на прекрасный цветок пламени в неутолимой жажде познать его красоту. Так и юная княгиня всем своим существом пожелала ощутить то неизведанное, что происходит в момент соединения мужчины и женщины. Она боролась со своим желанием, но всё-таки, сломленная пылким напором красавца-художника, уступила.

Морель подхватил её на руки, приник губами к её устам. Его язык раздвинул трепещущие губки и проник в её ротик, соединился с её язычком, оплетая его, подчиняя себе. Теряя остатки своих сомнений, княгиня застонала и ответила на его поцелуй. Он целовал так, словно хотел насытиться её свежими, нетронутыми губами. У Екатерины кружилась голова, она вдруг поняла, что готова отдать всё за эти его поцелуи.

Пеньюар полетел прочь. Её обнажённое прекрасное тело лежало на руках Мореля. Он опустил её на широкую кровать, сам тоже обнажённый навис над нею. Встретившись с его восхищённым взглядом, княгиня заалела щёчками, выдохнула его имя:

- Жан…

- Моя богиня… - улыбнулся он и положил руку на одну из её пирамидок, осторожно сжал, скользнул своими восхитительными нервными пальцами по вершинке, вокруг напрягшегося бриллиантика.

Екатерина застонала громче и выгнулась навстречу ласковым рукам. О, как ей захотелось, чтобы они дотронулись до неё везде, чтобы властно сжимали, скользили, поглаживали. И он понял это её желание. Сжал второй холмик. Потом губами всосал бриллиантики, аккуратно пощекотал их кончиком языка, втянул вершинки до медальончиков. Застонал сам от их нежного трепета.

Его ладони задвигались по её стану, словно ваяли эти несравненные формы, все их плавные, точёные изгибы. Сильные пальцы впились в упругие половинки попки, притянули её к нему, заставляя ощутить его напряжённый, рвущийся низ.

И вдруг он вновь уложил её, раздвинув ножки, ласково провёл ладонью между бёдрами. Там было влажно, пламя всё сильнее охватывало маленькую тайну юной княгини. Ладонь опустилась на пушистый холмик, скользнула ниже, к самому сокровенному.