Пучай-Река да Калинов мост (СИ)

"Нет!" - Наташка такой возможности не допускала, хотя и не была до конца уверена в том, что это абсолютно исключено.

Наташка вздохнула - Роом! - и тронула принца за плечо.

...

В перемётной сумке, притороченной к седлу, огниво и скатерть-самобранка. Я в седле, в шортах и тельняшке, босиком. Под седлом Серко, старый и надёжный друг!

Ворота распахнуты и крутятся от нетерпения кони под Ромками, они проводят меня до камня.

Провожатых больше: стоят рядом сёстры богатырши, Настасья и Василиса, Черномор, Алёнушка, дядя Лёша, Миранда и Наташка.

Наташка уже попрощалась со мной во дворце и сейчас подходит Миранда, смотрит в мои глаза и что-то говорит одними губами. Смотреть в её глаза, полные тоски, невозможно и я, тронув повод, разворачиваю Серко.

- Всё! - делаю отмашку рукой, мы выезжаем за ворота, и я пускаю Серко рысью.

Сегодня день пасмурный и низко нависшие тучи скрывают солнце. Дует сильный восточный ветер, размётывая пыль из-под копыт наших лошадей.

Я скачу не оборачиваясь, чтобы Ромки не увидели слёзы на моих щеках.

Камень показался ещё больше и ещё чернее. Надписи были перепутаны, впрочем, это не имело значения.

Я обнял Ромок - Берегите матерей и ждите меня!

Мальчишки были серьёзны, и я долго чувствовал, как их взгляды тянулись за мной словно нити.

В Тридесятое Государство, день первый в пути

Серко был молчалив, не хотелось говорить и мне.

Небо всё также было затянуто тучами и два сокола сопровождали меня, то стремительно улетая вперёд, то возвращаясь.

И лишь когда солнце, перед тем как скрыться за горизонтом, выглянуло через разрывы туч, они, взмыв выше облаков - исчезли.

Я спешился и отпустил Серко. Он подошёл к Маре и стал пить, шумно фыркая.

Я пошёл в лесок и стал собирать сушняк и, вдруг, снова неясное видение и невнятное бормотание призрачного духа.

Див!

Я застыл, скованный неведомой силой, напрасно пытаясь разглядеть его и понять, что он бормочет.

Видение исчезло, наваждение спало, и я вернулся к берегу Мары. Разжёг костерок, развернул самобранку и поужинал. Не стану утомлять вас, расписывая яства, но четушка Путинки была!

- Серко, не уходи далеко - я разбросал и затоптал угольки и, постелив скатёрку, улёгся на неё и ...

И проснулся!

Солнце уже приподнялось над верхушками деревьев на другом берегу Мары. Есть не хотелось, только пить и, напившись из Мары, я оседлал Серко, и мы двинулись в путь.

В Тридесятое Государство, день второй в пути

Всё те же тучи, нависшие над головой, всё тот же ветер, упруго бьющий в лицо, только сегодня я один и нет соколов.

Мара почернела, и сильный ветер всё гнал и гнал волну против течения. Серко сам переходил с рыси на шаг и обратно и, за весь день, только раз и молвил - Пить хочу, принц!

Я соскочил и пошёл вперёд, а он, подойдя к воде, жадно и много пил, шумно отфыркиваясь. Догнав меня, шёл рядом. Так мы прошли в молчании версты две.

- Так и будем пешочком топать до морковкина заговенья? - Серко остановился

- Тебе же даю отдых

- Да я и не устал совсем

Я сел в седло, и он пустился галопом.

И опять, к вечеру, мы остановились на ночлег в том же месте, где останавливались и в первый раз.

Серко щипал траву, а я приканчивал четушку, закусывая "Докторской" и всматриваясь в весело трепыхающийся на ветру костерок.

Затоптав угли и дождавшись, когда они остыли и не обжигали приложенной к земле руки, я расстелил скатёрку.

- Ты, наверное, спрячься в лесочке - сказал я Серко, укладываясь спать.

Даже не знаю, почему я это сказал, но Серко, послушно и молча отошёл к берёзовому околку.

Принц спал, закутавшись в скатёрку.

Когда темень достигла состояния, о котором говорят - хоть глаз выколи - явились три волколака.

Ветерок тянул к лесочку и Серко насторожился, учуяв оборотней, но запах не нёс угрозы, и он успокоился.

Матёрый всматривался в принца, поблёскивая фосфоресцирующими зенками.

- Может полакомимся коником? - подал голос оборотень помоложе.

- Велено сторожить принца, дурень! - хрипло просипел Матёрый и улёгся.

Они ушли перед рассветом, бесшумно растаяв в тумане, плывущем от Мары.

В Тридесятое Государство, день третий в пути

Я проснулся от того, что продрог. Густой молочный туман окутывал всё вокруг и Мары не было видно, хотя до воды, всего лишь несколько шагов.

Я сел - Серко!

- Здеся я, принц - его морда высунулась из тумана словно из-под воды вынырнула.

- Как же мы поедем-то? - озадачился я - чего доброго в Мару забредём

- Сейчас ветер поднимется и разгонит туман. - Серко помолчал и добавил - Ночью оборотни приходили, сторожили тебя!

- Карла послал, наверное - я задумался, вглядываясь в туман, колыхавшийся и скрывающий, так казалось, то ли опасность, то ли ... - но об этом думать не хотелось.

С противоположного берега Мары потянул ветер и разметал туман, разрывая его клочьями.

В горле пересохло и я, напившись воды и свернув скатёрку, подошёл к Серко.

- Ну что, в путь?

- Я готов!

Где-то через полчаса туман окончательно рассеялся и ... небо над головой было без облачка, и над лесом, на противоположном берегу Мары, поднималось солнце.

На душе стало веселее и я даже начал припевать - Скажите, девушки, подружке вашей, что я ночей не сплю, о ней мечтая, что всех красавиц она милей и краше, я сам хотел признаться ей, но слов я не нашел ...

Серко шёл крупной рысью, меня потрясывало, и я перестал петь.

Всадников мы увидели одновременно!

Серко сбавил бег, а потом и вовсе стал.

Всадники были ещё далеко и сосчитать их не было возможности.

Я соскочил на землю и тронул Серко - Давай-ка дружок, отойди на безопасное расстояние - но он медлил - Давай, давай! - похлопал я его и Серко, развернувшись, потрусил, удаляясь от меня.

Всадники приближались, и вот я уже смог сосчитать, и насчитал восемь.

Восемь всадников для меня не представляли опасности, я расслабился и пошёл навстречу.

Всадники были вооружены, но луки в налучьях притороченных к сёдлам.

Когда я уже мог разглядеть их лица, скакавший впереди, полуобернувшись, что-то бросил следовавшим за ним и они, перейдя на шаг, развернулись.

Он соскочил с коня, шагнул ко мне и протянул руку - Тугарин - я с удивлением на него смотрел - Младший - добавил он с усмешкой, и я пожал его руку.

Тугарин-Младший был статен и хорош собой: чуть раскосые карие глаза и кожа, цвета слоновой кости, выдавали азиата. Чёрные, вьющиеся волосы, стянутые чёрной повязкой, ниспадали на плечи.

- Карла Петрович выслал?

- Да! - и он свистнул, подзывая Серко.

Серко подошёл к жеребцу Тугарина, и они ткнулись мордами - поздоровались или познакомились?

- Отдохнёшь принц или в путь? - спросил Тугарин

- Потом отдохну, едем!

Мы ехали шагом, наши кони шли рядом.

Тугарин взглядывал на меня, словно собираясь о чём-то спросить.

- Спрашивай! - не утерпел я

- Дозволь, Роман свет Григорьевич, просить руки твоей дочери? - Тугарин-Младший внимательно на меня смотрел.

Он меня ошарашил?! Не то слово! Я, наверное, впал в состояние ступора, даже Серко прянул ушами и, поворотив морду, косил на меня глазом.

- Ты коноплю нюхал, Тугарин?

- Так тебе разве не сказали в Тридевятом?

Я лихорадочно соображал, вспоминая кого и куда трахал в Тридесятом.

- Царевна-Лягушка родила тебе дочь. Ты разве не знал, принц?

- Так, аа ... как же Иван-Царевич? Он же вроде стрелу пускал? - спросил я совершенно невпопад, на что Серко уже откровенно фыркнул!

Тугарин-Младший тоже заулыбался.

- Я сватался к Забаве, но она только тобою бредила, принц.

Я встрепенулся - А давно Забаву похитили?