Мгновения счастья (СИ)

F-fiona

Мгновения счастья

...

Я опять облажался. На уроке физики меня вызвали к доске рассказывать домашнее задание, которое я благополучно не сделал. Пока с несчастным видом я мямлил что-то невразумительное у кафедры, учитель силился направить меня в нужное русло и вытянуть хоть на троечку, надо мной потешался весь класс, потому что самый крутой парень из класса умудрился наклеить мне на спину листок с надписью «лох», когда я проходил мимо него. Всего три буквы — зато как обидно. Самое печальное, что я и сам был полностью согласен с этой надписью.

Мне не повезло. Раздраженный физик влепил мне пару, оставил после уроков для серьезного разговора про «мою успеваемость», а точнее неуспеваемость. Я лишь к концу учебного дня осознал странное поведение и смех мне в спину – и снял чертову бумажку. Поздно. Уже вся школа была в курсе, и каждый считал своим долгом показать на меня пальцем. Проходя по коридору, я заметил Алину, стоящую со Стасом. Тем самым уродом, автором злополучного прикола. Девушка так улыбалась ему, накручивая свой локон на тонкий пальчик, что у меня сердце рухнуло вниз. На меня она обращала ровно столько же внимания, сколько на окружающий ее воздух. Хотя как-то на олимпиаде в третьем классе, когда никого не было из нашей школы, кроме нас двоих, она улыбнулась мне. С тех пор утекло много воды, я уже далеко не отличник, а самый слабый ученик в нашем классе (о чем не устает сообщать мне при каждом удобном случае староста).

Я терпеливо ждал у двери физика – он был занят – в уме прикидывая, удастся ли уговорить его не заносить замечание мне в дневник. Шансов было мало.

— Саша, проходи, — физик, пожилой кореец, в пыльном от мела костюме показался в проеме двери.

Я вошел в ненавистный класс и остановился перед кафедрой.

— Саша, твоя успеваемость просто ужасает.

Перед учителем лежал наш классный журнал, и он демонстративно пролистывал его передо мной. Про мою успеваемость я и сам знал, не то, чтобы он открыл мне Америку.

— Что с тобой случилось? Когда ты перешел в пятый класс, ты был одним из лучших учеников, а теперь, в одиннадцатом, диаметрально противоположная картина.

Я молчал. Мне просто нечего было сказать. Я привычно разглядывал свои потертые кеды. Сколько я коплю на новые? Уже полгода, наверное. Вот в магазине засмеются, когда я приду с банкой монет. Даже подумав об этом, я покраснел. Физик продолжал говорить, периодически открывая журнал то на странице с литературой, то с алгеброй. Кончилось все тем, что он попросил мой дневник и долго выцарапывал там что-то. Я обреченно вздохнул. Теперь мне точно не поздоровится. Не смогу дня два сидеть. Получив дневник назад, я, не прощаясь, выбежал из класса. На первом этаже школы я набрался смелости и посмотрел на запись учителя. Самые худшие мои опасения подтвердились – в школу вызывали родителей. Я зажмурился, чтобы не расплакаться. Меня убьют, точно убьют. Я труп. Ничего не видя перед собой, я шел по памяти к тяжелой входной двери школы, как мой лоб уперся в что-то твердое. Я вытер тыльной стороной ладони глаза и увидел, что передо мной стоит светловолосый парень и как-то странно на меня смотрит. Пробормотав извинения во избежание драки (у нас в школе все такие – чуть что, так сразу меня подкарауливают толпой после школы), я двинулся вперед. Но рука парня сомкнулась на моей. Я онемел. Черт, меня еще не били при всех в школе. Я заозирался. Народу было немного. Лишь группка семиклашек у зеркала. Уже хорошо. Хотя, о чем я… Ведь завтра вся школа будет об этом знать, хотя бы по украшающим меня синякам. Дома я еще получу впридачу. Может, учителя успеют мне помочь? Надежда была призрачной, ведь я прекрасно знал, что в два часа у них собрание.

Однако то, что произошло дальше, совершенно выбило меня из колеи. Блондин вдруг спросил:

— Ты плачешь? Что случилось?

Я тупо открыл рот, не в силах ничего произнести. Только сейчас я заметил, что прижимаю к груди рюкзак, словно защищаясь.

— Ну что ты молчишь? – он пристально смотрел на меня. Затем поняв, что ответа от меня не добьешься, взял за предплечье и подтолкнул к столовой.

В этот час там никого не было. Парень указал мне на скамейку, а сам через минуту вернулся с банкой колы и поставил ее передо мной. Я окончательно растерялся. Судя по всему, эта кола мне. Но почему? Зачем? На моей памяти еще никто не угощал меня чем-либо. Особенно в школе. Парень, видя мое смятение, терпеливо открыл банку и всунул мне в руку.

— Пей.

Я отрицательно замотал головой.

— У тебя вид, словно я предлагаю тебе съесть бычьи яйца, — засмеялся блондин, порылся в карманах и дал мне платок. – Вытри слезы, у тебя все лицо мокрое.

Так как я не пошевелился, он сокрушенно произнес:

— Ну что за наказание? Ты всегда такой неразговорчивый? Я не хочу тебе зла, не собираюсь ничего с тобой делать. Но если ты не выпьешь колу, то я за себя не ручаюсь.

Решив, что была не была, дрожащими руками я обхватил запотевшую банку с напитком и сделал пару глубоких глотков. Пузырьки тут же ударили мне в нос, и я закашлялся. Кола была потрясающе вкусной. Не помню, когда в последний раз мне довелось пробовать такую прелесть. Изумительно, ошеломительно, охрененно.

— Успокоился немного? Ну что у тебя стряслось? Двойку получил?

Я несмело кивнул, пододвигая баночку с волшебным напитком к себе.

— И что так сокрушаться? – не понимал парень.

Совершенно осмелев, я протянул ему дневник, где размашистым почерком физика было написано: «Уважаемые родители! Довожу до вашего сведения, что у вашего ребенка абсолютное невнимание на уроках, невыполнение домашнего задания, отвратительная успеваемость. Прошу Вас прийти в школу завтра к часу дня».

— О, ну ты даешь, — присвистнул блондин, — не завидую. Кстати, я Дима.

Мы молча смотрели друг на друга, пока я не сообразил, что тоже нужно представиться в ответ:

— Кирилл, — и ударил себя по лбу. Ну, какого черта я назвался именем старшего брата? От резкого движения банка дернулась, и часть драгоценного содержимого расплескалась на мой свитер и рюкзак.

Дима без слов протянул мне салфетки, стоящие на столе.

— Димка, где тебя носит? Пошли! Пора уже! – раздалось у входа в столовую и к нам подошли несколько подростков, одетые в футбольную форму.

Они с недоумением переводили взгляд с меня на своего товарища. Конечно, я и сам не знаю, что делаю здесь. Я взглянул на своего нового знакомого и только сейчас заметил, что он тоже в форме. Черт, это же капитан школьной команды по футболу! Вот почему его лицо кажется мне таким знакомым. Мои успехи в физкультуре равны нулю, на школьных соревнованиях я появляюсь еще реже – я ж не мазохист, в самом деле, но о благородном капитане нашей школьной команды наслышан. Дима встал и кивнул мне:

— Не грусти, все будет пучком.

Я даже кивнул в ответ (сердце от такой смелости чуть не выпрыгнуло из груди), полностью уверенный, что завтра он мое имя даже не вспомнит. Один из футболистов покрутил у виска, глядя на меня. Ну, люди еще и не такое делали и говорили при виде меня. Я не обиделся. Я привык. Когда Дима и его команда скрылись, я залпом допил колу. Все, до единой капельки. Начинаю любить этот напиток. Нет, обожать. Я подумывал взять банку с собой, как прямое доказательство, что я пил колу, но под грозным взглядом буфетчицы мне пришлось выбросить банку в мусор. Уже уходя, я заметил на столе платок футболиста. Быстро схватив его, я, словно вор, затолкал его в самый дальний угол рюкзака. Дома разберусь. Кстати о доме, деваться-то больше мне было некуда. Я и так опоздал из школы. Я уныло поплелся домой, зачем-то надеясь, что «все будет пучком».