Вот спаситель всего живого,
Победитель чудовища злого,
Именуемый всюду Гэсэром,
Серебристую трубку достав,
Что казалась с нерпу размером,
Из похожего на рукав
Темно-бархатного кисета,
Трубку красным набил табаком.
Он огнивом жемчужного цвета
Высек яркие искры огня —
Пламя вырвалось из кремня.
Насладился Гэсэр табаком —
Закурил, затянулся дымком,
А как выдул дымок — был он цвета
Загорающегося рассвета!
Совершивший великое дело,
Возвративший отчизне смело
Счастье жизни, счастье добра,
Так Гэсэр порешил: «Пора
Нам коней повернуть обратно!»
И с Эржен-Шумаром вдвоем
Поскакал он знакомым путем.
А земля кругом благодатна,
И отрадно мчаться вперед.
Льются реки, сердцам их вторя,
Говоря им: «От смерти и горя
Вы спасли человеческий род.
Возвратили счастье, и волю,
И любовь, и блаженную долю
Человеческому очагу,
Ибо смерть нанесли врагу!»
К той реке, что их в детстве поила,
К той земле, где возникла их сила,
В дорогие, родные края,
Где у каждого — дом и семья,
Поскакали, как быстрая влага,
По дороге света и блага.
Вот коней замедляют бег,
Потому что стать на ночлег
Посреди долины пришлось.
Их стрела, подчиняясь приказу,
Двух животных пронзила сразу —
И упали лосиха и лось.
О кремень огнивом ударили
Два защитника вольной земли,
Сине-красный костер разожгли,
И лосиху и лося изжарили,
И на отдых спокойно легли.
Не успел еще в небе разлиться
Бледный свет зари молодой —
Освежили руки и лица
Родниковой чистой водой,
Привели одежды в порядок,
Подкрепились мясом лосиным,
И навстречу сияниям радуг
Понеслись по горам и долинам,
Мчались всадники выше воздуха
Над пространствами в сто кругозоров,
Покрывали, не зная роздыха,
Расстоянье в пятьсот просторов.
Вновь решают на отдых лечь,
Вновь решают они разжечь
Сине-красное пламя костра,
Но Гэсэр, заступник добра,
Произносит такую речь:
«Там, где мы ночевали вчера,
Я забыл, оставил на пне
Плеть из красного тальника.
Та ночевка отсель далека,
И без плети приходится мне
Приближаться к моей стороне».
И тогда, не желая ночевки,
Поскакали без остановки,
Поскакали к себе домой,
К той стране, что была им родной,
К той реке, что их в детстве поила,
К той земле, где возникла их сила,
К побережью моря Мунхэ,
К той долине, чье имя — Морэн,
К той супруге — Алма-Мэргэн,
Что Гэсэра ждала дорогого…
Богатырь привязал гнедого
К кольям коновязи золотой:
Охранитель всего живого,
Сокрушитель чудовища злого,—
Победитель вернулся домой!
Был он встречен с любовью женой,
Было радостным возвращенье
Ратоборца в родимый дом.
На столах перед ним угощенье —
На серебряном и золотом:
Мясо всякое здесь в преизбытке,
И арза, и другие напитки.
И тогда Гэсэр говорит:
«Возвратилось хорошее время,
Мне не нужно военное стремя,
Уберу я кольчугу и щит».
Говорит победитель-воин:
«Снова счастлив мир и спокоен,
Род людской избавлен от мук —
Уберу я стрелы и лук».
В этот час прямодушный Саргал
Прозорливым умом угадал,
Что, земли и неба избранник,
Возвратился домой племянник,
Что Гэсэр уничтожил чудовище,
Чье губительно самовластье,
То чудовище, чье становище —
Ближе смерти и дальше счастья!
И возрадовался Саргал,
Он к племяннику прискакал
И сказал ему, что отныне
На земле не погаснет свет.
А Гэсэр вздыхает в ответ:
«Там, где мы ночевали, в долине,
Что от наших мест далека,
Плеть из красного тальника
Я забыл, оставил на пне,
И пришлось поэтому мне
Возвратиться без плети к жене!»
На Гэсэра ласково глядя,
Улыбнулся племяннику дядя.
Прямодушный нойон Саргал
В золотой барабан ударил,
Свой народ на праздник собрал.
Он Гэсэра гордо восславил
На веселом, обильном пиру,
Ибо воин, служа добру,
Род людской от смерти избавил,
В самый трудный и горький час
Все живое от гибели спас,
Чтоб любовь на земле не погасла,
Чтоб светились покой и мир…
Восемь дней продолжался пир.
Словно холм, поднималось масло,
Мясо высилось, точно гора,
Разливались вина, как реки…
В честь великой победы добра,
Утвердившей счастье навеки,
Длится пир девять дней и ночей.
Много сказано было речей.
Сколько можно есть-угощаться?
Стал народ по домам разъезжаться.
А Гэсэр и его жена
В многотравной, мирной долине,
Говорят, пируют поныне,
А кругом ликует страна,
Изобилья и света полна.