Баба-яга Бессмертная

– Вот и связывайся с бабами после этого, – фыркнула я.

– И любовь эта одна на всю жизнь, вроде как бессмертная, – задумчиво продолжил князь, будто не слышал моего едкого замечания. – Я не смогу полюбить другую, Алена.

Волна нежности поднялась откуда-то изнутри. Я провела кончиками пальцев по его щеке, понимая, что тоже не смогу больше никого любить. Да и не нужен мне больше никто. Только он…

Мы смотрели друг на друга. Долго, слишком долго. Неужели вот этот разъяренный несколько минут назад зверь сейчас сидит у моих ног как маленький щенок и преданно заглядывает в глаза? Он готов разорвать чужих и всецело предан мне, ненормальной Бабе-яге. Заняться дрессировкой, что ли? Ну там «Сидеть!», «Стоять!», «Голос!». Я улыбнулась своим мыслям. Хотя из всех предложенных моему вниманию услужливой памятью команд мне больше всего понравилась «Лежать!». А почему бы и нет, собственно? У меня все равно всего два выхода есть – или убьют, или замуж выйду. Третьего-то не дано.

Кажется, подобные мысли возникли не только у меня… Потрясающее единодушие.

– Иди ко мне, – чуть слышно прошептал Александр и протянул мне руки.

Я скользнула в его надежные и любящие объятия, не забыв легким движением ладони потушить свечи, и мир со всеми его проблемами и прочими безумцами с убийственными наклонностями наконец-то оставил нас в покое.

Чуть позже, засыпая на его плече, я дала себе клятвенное обещание – никогда больше никуда не лезть. Ну хотя бы постараться… Ради него, любимого и единственного.

ГЛАВА 2

Нет, ну что за изверги! Спать жутко хочется, а в коридоре такой топот, будто там проходят ежегодные всемирные скачки на тяжеловозах с гружеными телегами. Проверенный способ прятанья головы под подушку результатов не дал, и я, злая и невыспавшаяся, вскочила с кровати, поспешно натягивая на себя одежду, с целью " устроить еще больше грохоту только для того, чтобы показать, что умею быть очень мстительной.

Александра в комнате не было. Уж не он ли опять такой переполох устроил? С него станется.

Я оделась, поплескала на себя холодной водой, чтобы немного взбодриться, и решительно направилась к выходу. Ну я им сейчас покажу!

Дверь предательски распахнулась чуть раньше, чем я успела схватиться за ручку, и мне только чудом удалось не выпасть в коридор.

– Что случилось? – спросила я входящего Александра, пытаясь выглянуть из-за него наружу.

– Ничего особенного, – ответил он, задвигая меня обратно в комнату и захлопывая дверь. – На рассвете приехал сам король, напуганный письмом Василисы, вот все и носятся как угорелые. – Он притянул меня к себе и нежно поцеловал. – А через полчаса мы уезжаем.

– Почему так рано? – удивилась я.

– Чтобы к вечеру быть уже на территории Трехгории. Ты думаешь, я буду тут сидеть и ждать, пока эта тварь опять объявится?

Напоминание о вчерашнем событии испортило настроение окончательно, а я и забыть уже успела.

– Не бойся. – Александр прижал меня к себе. – Все будет хорошо.

Интересно, кого он пытается подбодрить – себя или меня? Скорее всего, себя, я почему-то успела успокоиться и была абсолютно уверена, что ничего ужасного не случится. Но разве ему это докажешь?

– Я знаю, – вздохнула я, стараясь, чтобы в голосе было побольше трагизма.

Прощание же было выдержано в жанре трагикомедии. Василиса изображала из себя безутешную невесту, отпускающую жениха на войну, уткнувшись носом мне в плечо. Я почувствовала себя эдаким средневековым рыцарем, мне даже захотелось успокаивающе похлопать ее по плечу закованной в железные доспехи рукой или мечом по спине постучать для подбадривания.

– Да ладно тебе, – не выдержала наконец я, беспомощно озираясь по сторонам в поисках поддержки. – Можно подумать, в последний раз видимся.

– Я переживаю за тебя, – всхлипывала она. – Ты столько для нас сделала.

– Елисей! – взмолилась я. – Ну сделай же что-нибудь! Я не хочу ехать в мокрой одежде.

Королевич отодрал от меня упирающуюся принцессу, и она тут же принялась орошать слезами его плечо. Такое впечатление, что ей было все равно, в кого утыкаться. Мне, собственно, тоже, главное – не в меня.

Король сдержанно и учтиво поцеловал мне руку, высказав несколько скупых общих слов. Хоть этот не стал на шею бросаться – уже радует. Наверное, подсчитал убытки, мною нанесенные его летней резиденции.

– Значит, через два месяца увидимся, – подтвердил он, пожимая Александру и Виктору руки.

– Да, конечно.

– А что будет через два месяца? – полюбопытствовала я, не припоминая в перспективе ни одного важного события.

– Наша свадьба, дорогая, – как-то подозрительно тихо сказал Александр.

– А… э… У меня что, склероз? Почему я об этом не знаю?

– Я просто не успел тебе сказать.

Нет, это нормально? Он решил все без меня, за меня и чуть ли не против меня, а потом еще имеет наглость сознаться, что он не успел мне ничего сказать! Мило! Мы вроде собирались назначить день по возвращении в Трехгорию, а тут на тебе, пожалуйста…

– Хорошо еще, что вообще сказал, – обиженно фыркнула я. – А то представляешь, ты меня в церкви ждать будешь, а я ни сном ни духом.

– Не волнуйся, – улыбнулся князь, обнимая меня за плечи. – Я тебе еще не раз напомню.

– Еще записку напиши и на видном месте повесь.

Король улыбнулся, наблюдая за нашей перепалкой. К нам спустился магистр Велимир.

– Как только я закончу работу в лаборатории, сразу приеду или пришлю кого-нибудь, – клятвенно пообещал он не столько мне, сколько князю. Вчерашний скандал ему, похоже, хорошо запомнился. Такое забыть действительно трудно.

– Я хочу извиниться перед вами, магистр, – неожиданно покаялся Кашей. – Я был слишком резок вчера.

– Не стоит, князь, – спокойно ответил маг, – я прекрасно все понимаю. В любом случае я сделаю все, что от меня зависит.

Дипломатия восторжествовала!

Мы стали прощаться уже окончательно. Елисей как-то по-свойски чмокнул меня в щеку, стараясь придержать рвущуюся на второй плакательный заход свою молодую жену, и я поспешила выскочить на улицу, где уже ждали лошади и отряд всадников, который должен был сопровождать нас до границы с Трехгорией.

Однако моему возмущению не было предела, когда я поняла, что меня собираются везти… в карете, запряженной четверкой. Да пусть она хоть трижды позолоченная и обшита жемчугом!

– Я в этом гробу на колесиках не поеду! – уперлась я. – Вы с ума сошли! Меня укачивает!

– Алена, это делается в целях твоей безопасности, – пока еще уговаривал меня князь. – Верхом ты будешь отличной мишенью.

– Если ты хочешь от меня избавиться, выбери более гуманный способ! – не унималась я. – Вурдалакам скорми хотя бы, я меньше мучиться буду.

– Не разводи панику, – встрял в наши пререкания Виктор. – Зато как королева поедешь.

– Я в этом ящике не поеду! Ни как королева, ни как принцесса, ни как кто. Если только в качестве трупа. А лучше вообще пешком пойду.

– Алена, тут здорово! – выглянул из окошка кареты Сенька. – Правда. Мне нравится! Нас сейчас с ветерком прокатят.

– Вот и езжай со своим ветерком сам, а на мое общество не рассчитывай, – огрызнулась я.

Дело в том, что упиралась я не из одной вредности. У меня уже был некоторый опыт, правда печальный, катания на таких вот потрясающих (хотя для меня они теперь являются вытрясающими) колесных конструкциях. Еще в Петравии я знала одного парня (даже не помню, как и зовут его, точно – склероз подступает) из достаточно богатой семьи. Так вот, он однажды решил сделать мне сюрприз и подогнал к академии на праздник сбора урожая шикарную карету, чтобы прокатить меня по городу с тем самым ветерком, про который с таким восторгом сейчас вещал Сенька. Я, конечно, сначала жутко обрадовалась и под взглядами исходивших слюнями девчонок вплыла в это шикарное транспортное средство. Если б я знала, чем тогда дело кончится… В общем, меня укачало уже через полчаса, да так, что когда я вывалилась на травку и бросилась в ближайшие кусты, то отличить меня от листвы по цветовому признаку не представлялось возможным. Мой перепуганный до белизны товарищ на руках доставил меня в здание нашей ненаглядной академии, где меня оставшиеся полдня пытались привести в нормальное состояние все, начиная от однокурсников и заканчивая самим ректором. Тогда еще все удивлялись и потешались надо мной по этому поводу – все люди как люди, а у меня на карету обратная реакция, плохо поддающаяся лечению. Чтобы повторить подобный опыт, моего героизма явно не хватает. Лучше на телеге ехать, в ней хоть и трясет, но не укачивает.