Старичок с Большой Пушкарской

с креслом, стоявшим перед зеркалом. У кресла - пожилой милиционер в белом фартуке. В руках он держал машинку для стрижки волос.

- Ну, кто первый? - спросил он весело.

"Странная какая-то парикмахерская..." - подумал Альшоль и, видя, что его товарищи мнутся, подошел к парикмахеру первым.

- Правильно, дед, - кивнул тот и, усадив Альшоля в кресло, принялся стричь его наголо.

Через минуту на Альшоля смотрела из зеркала маленькая стариковская головка, круглая, как фундучный орех. Борода на лице стала выглядеть совсем несуразно.

- Постригите и бороду, пожайлуста, - попросил он.

Парикмахер хохотнул, нашел длинные ножницы и отхватил Альшолю бороду.

- Это завсегда, пожайлуста! Следующий! - крикнул он.

Альшоль отошел в сторонку, с любопытством ощупывая остатки бороды. Надо сказать, что ритуал проводов в Исландию ему не понравился. Но, может таковы здешние законы? Может, теперь все жители Исландии стригутся наголо и бород, как раньше, не носят?

Вскоре все мужики стали как один - с сияющими остриженными макушками. Почему-то они веселились, отпуская шуточки, и, гогоча, показывали друг на друга пальцем.

- Дедуля, а твои-то патлы могут и не отрасти!

- Ничего страшного. Мне и не надо. Ведь я еду в Исландию умирать...

- Ну, ты хохмач! - объявил парень с фингалом. - Тюряга это, дед, а не Исландия! Пятнадцать суток покорежишься на стойке, потом езжай в свою Исландию. И то если отпустят!

И он заржал вместе с другими лысыми.

ГЛАВА 10 ?РЕ?ЛЬ

Санька была в отчаянии: Альшоль исчез!

Прочитав его прощальную записку, она не поверила - полезла на антресоли. Но и там была пусто, лишь лежала на полках ненужная теперь металлическая коллекция, потихоньку обрастая "ржавчиной, да злорадно скалился в углу металлический ублюдок из "Айрон Мейден".

Санька почувствовала пустоту в груди - такого с нею раньше не бывало, - будто вынули оттуда что-то очень нужное и горячее, что раньше согревало душу, и теперь там холодно и п"сто. Древний и иностранный мальчик! Тут нам самим жить не просто, а древним несовершеннолетним иностранцем и подавно! А что бород" у него - так это даже и хуже. У нас к бороде почтения нету.

Санька бросилась к маме, но мама была тверда, как Скала Закона, с которой когда-то проповедовал Альшоль в своей Исландии. То есть мама, конечно, принялась успокаивать Саньку, говорить, что ничего, страшного не случится - мол, найдется! Но искать Альшоля решительно отказалась.

- Он взрослый человек, сам должен собой распоряжаться, - сказала мама.

А невзрослым человеком, значит, должны распоряжаться другие! Ну уж нет! Санька разозлилась и, как говорили встарь, закусила удила. А уж когда она закусывала удила, никаког" удержу Саньке не было.

Она стала рассуждать. Конечно, обратно в свою телефонную будку Альшоль не вернется. Мулдугалиев тут же схватит! И вообще шататься по городу Альшолю крайне опасно: больно уж вид у него заметный! Следовательно, рассуждала Санька, Альшоль где-то прячется... Но питаться-то