Зима, розы и убийство (СИ)

   - Ты не бойся. Ранение сквозное. Заштопать и все.

   Тихо зашипела. Легко сказать, заштопать. И что с того, что она женщина и знает, куда тыкать иголкой, чтобы стежки ровными выходили? Как будто этого достаточно для хирургической операции на дому.

   Позвонить сестре? Но та живет в пригороде, да и маленький ребенок не отпустит сорваться из дома поздно вечером. Придется вспомнить детский опыт.

   Забавно вышло. Это она всегда таскала домой покалеченных и больных зверушек, возилась с ними, кормила, а лечила младшая сестра - штопала, уколы делала, случалось, и вывихи вправляла. Мама тогда говорила, что милосердия одного мало. Больному требуется еще и мужество врача. Так и получилось. Сестра стала отличным ветеринаром, а она - бухгалтером с врожденной жалостью к убогим.

   Машина завернула во двор. В свете фар был виден разбушевавшийся снегопад. Повалило знатно. Крупные белые плюхи стремительно неслись к земле.

   "Следы заметет", - мелькнула шпионская мысль.

   - Приехали? - раненый заметил остановку машины.

   - Да, погоди, сейчас помогу выбраться.

   Она открыла его дверцу, отстегнула ремень.

   - Что у тебя с ногой? - спросила, заметив, как тот поморщился, ставя ногу на землю.

   - Похоже, вывих, - "порадовал" он её.

   До квартиры добрались без свидетелей - желающих гулять в такую погоду не нашлось. Зайдя, она осторожно опустила раненого на широкую тумбочку, стоящую в коридоре, сама привалилась к двери. Отдышавшись, ох и тяжелый, закрыла дверь. Присела на корточки, расшнуровывая мужские ботинки, осторожно потянула один. Услышав стон, замерла.

   - Потерпи, - попросила и осторожно, миллиметр за миллиметром стащила ботинок с ноги, за первым последовал второй. Она потянулась за пальто. И не сдержавшись, ахнула, увидев большое кровавое пятно на белоснежной рубашке.

   Поймала выжидающий взгляд серых глаз, смутилась. От нее помощи ждут, а не истерик. Последние метры до кровати гость не шел, а вяло волочился по линолеуму. В этот раз она даже порадовалась, что коридор в квартире такой короткий. На кровать он рухнул лицом вниз и затих - потерял сознание.

   Глянула на рубашку - пятно на спине смотрелось так же ужасно, как и на груди. Действительно сквозное. Попыталась представить, каким образом он смог дотянуться рукой до второго отверстия, бррр... Ну и сила воли у человека! Переложила ноги ровнее, стыдливо проверила пульс, паникерша!, села рядом. Тут же вскочила обратно, заметалась по квартире, мысленно проговаривая порядок действий: промыть, обезвредить, вколоть что-нибудь противосполительное и обезболивающее, согреть. Когда мать врач-терапевт, а сестра ветеринар сложно остаться малознакомой с медициной.

   Взяла себя в руки. Панику пинками выгнала вон. Страх, что мужчина истечет кровью и помрет прямо здесь на её собственной кровати, заставлял работать четко и быстро. Временами из сознания словно выглядывал кто-то чужой и руководил операцией, поправляя ошибки.

   Закончила глубокой ночью. Труднее всего оказалось аккуратно перевернуть раненого на спину - не хотелось бередить свежезашитую рану. Пока ворочала - семь потов сошло. Откатила в сторону. На покрывале осталось темнеть пятно крови.

   Когда доделывала последние стежки, раненый соизволил очнуться. Окинул комнату пытливым взглядом, скосил глаза вниз, пытаясь разглядеть, чем именно она занята.

   - Прости, - прошептала.

   - За что? - удивился.

   Воткнула иголку в кожу. Мужчина прикусил губу, от боли прикрыв глаза.

   - У меня нет наркоза, - пояснила, - но я уже закончила.

   - Радует, - с серьезным видом кивнул гость, следя за ней внимательным взглядом, - выпить есть?

   - Тебе нельзя! - вспыхнула, - с антибиотиками алкоголь не сочетается.

   - В моем организме все сочетается, - успокоил, - мы же не хотим будить соседей моими воплями, когда ты начнешь вправлять вывих.

   - Ты с ума сошел! - зашипела рассерженной кошкой, - я не врач.

   - А по-моему у тебя неплохо получается, - миролюбиво улыбнулся.

   Стакан виски он, вздохнув - ну, раз у тебя другого нет, выпил залпом. Кивнул на ногу - действуй.

   Еще раз, обозвав себя дурой, а куда от правды деваться - загубит ведь парня, ему к врачу надо, она тихонько начала растирать поврежденную ногу. Пальцы нежно пробежались по коже, нащупывая повреждения. Подняла голову, всмотрелась в напряженное лицо раненого, хоть и храбрится, а ждет боли.

   - У вас много врагов? - спросила, поздновато перейдя на "вы".

   - Не заметно? - криво усмехнулся и тут же предложил, - не жалей, не трать время на разговоры, я справлюсь и без них.

   С сухим щелчком сустав встал на место.

   - Вот и все, - поднялась, поправила одеяло, - укрыть еще чем-нибудь?

   Помотал головой. Обессиленно прикрыл глаза. Взрыв боли отнял последние силы.

   Она расстелила кресло и легла прямо в домашней одежде, укрывшись пледом. Спала чутко, просыпаясь при каждом шорохе, доносившимся с кровати. Несколько раз вставала, проверяя, не поднялся ли жар. Поила водой. И лишь под утро забылась тревожным сном.

   Проснулась, не сразу поняла, почему на кресле и в одежде. Бросила беспокойный взгляд на кровать - незнакомец тоже не спал. При неярком сером свете зарождающегося зимнего утра выглядел он неважно - щеки ввалились, под глазами темнели синяки, около рта залегли две глубокие морщины, но помирать вроде не собирался.

   Есть такой тип внешности, по которому до революции всегда можно было определить "благородных". После активных действий красных, он стерся, стал гораздо более редким и расплывчатым, и все же... Даже тяжелое состояние не могло скрыть тонких черт лица, ровной линии носа, гладкой кожи. В генах её гостя явно чувствовалась кровь благородных предков.

   Пару минут они молчали, каждый думая о своем.

   - Как вы себя чувствуете? - спросила, чтобы отвлечься от глупых мыслей о собственной внешности. Бессонная ночь в тридцать пять лет уже не проходит бесследно, знаете ли.

   - Меня зовут Олег, и давай на "ты".

   - Ольга, - представилась в ответ.

   - У тебя золотые руки, Ольга. Если бы не твоя помощь...

   - Если бы ты поехал в больницу..., - не удержалась от ворчливого замечания.

   - Но я здесь, - Олег примирительно улыбнулся, - не может ли чудная женщина одолжить свой телефон. Мой, знаешь ли, какая-то сволочь увела.

   Получив в руки её старенькую сони, Олег начал набирать номер, но тут же остановился.

   - А скажи-ка, Ольга, в этом доме по утрам кормят завтраком?

   Намек поняла, упорхнула на кухню. Поставила на плиту чайник, кастрюльку с водой, достала сковородку - яйца, сосиски, булочки с сыром. Скромно? Но ведь она не рассчитывала на гостя.

   Заскочила в ванную, ужаснулась - остатки наспех смытой косметики, всклокоченные волосы, покрасневшие глаза и залегшие под ними синяки, н-да, какая страхолюдина для фильмов ужасов пропадает. Умылась, причесалась, договорилась с внутренним чувством прекрасного не смотреться в зеркало - у нее же там мужчина голодный, и помчалась на кухню.

   Давно она не готовила с таким увлечением. Тарелки, ножи, чашки - все спорилось в руках, все буквально летало по кухне. Поймала себя на том, что напевает. Как мало надо для счастья. И плевать, кто он - банкир, киллер, бандит или агент. Он просто мужчина в её квартире, которому она готовит субботний завтрак.

   Хлопнула входная дверь. Сердце замерло, коленки позорно подогнулись, и она без сил облокотилась о разделочный столик. Прикрыла глаза. Из головы разом вымело все мысли, лишь горечь обиды поднималась снизу, затапливая все вокруг. Где-то в глубине слабо шевельнулась надежда. Ольга сделала шаг в коридор, понимая, что глупо, что все уже неважно. В квартире она одна.

   Села на пол, прислонилась к стене и беззвучно завыла. По щекам потекли горячие слезы. Разве не заслужила она хотя бы прощанья? Ушел, уполз, словно трусливый таракан шмыгнул в щель. Побоялся, что сдаст? Решил не рисковать? Да, ей плевать. Плевать и все. Шмыгнула носом, вытерла слезы. Некто глубоко внутри одобрительно хмыкнул, мол, стоило ли вообще убиваться, да и было бы по кому?