Бегом за неприятностями! (СИ)

Но это было не все, что тревожило Беттину. В ее жизнь властно вошел тот, о ком она думала с легким страхом. Профессор Савард, которого как огня боялась вся Академия, теперь расположился тут как у себя дома и не думает уходить. И если честно, то она не хочет, чтобы он ушел. От него одна сплошная польза. Защищает, помогает, учит… Да и ведет себя не как тот, всем памятный Бешеный Савард, ругатель, драчун и женоненавистник, а как добрый приятель и старший брат, такой, о котором можно было только мечтать. Нельзя сказать, что Беттина не отдавала себе отчета, почему так происходит. Поначалу она была убеждена, что профессор влюблен в своего ученика, Лиссу, но с тех пор как Лисса исчезла, Бетти день ото дня все ясней: ему нравится совсем другая. Она сама является объектом нежных чувств Саварда, пусть он и не выражает их открыто, ведет себя не как влюбленный, а как старый приятель. Но все равно, не заметить его особенного отношения — это глаз надо не иметь! И нельзя сказать, что она так уж сильно против.

По большому счету Савард ей нравится. Каким бы он ни был с другими, с ней он добр. А еще он умный. Это качество в мужчинах Беттина ценила больше всего. Если бы не ее сложное положение, она рассмотрела бы Саварда в качестве объекта для нежных чувств.

Но девушка гнала от себя такие мысли. Еще неизвестно, что скажет Герулен. Может, ничего не получится. Или удастся снять блок с ее способностей, но замуж все равно выйти будет нельзя. Профессор-то именно про доступ к магии говорил, а не про «заклятие невинности». Оно, как утверждают в ее клане, может быть снято только во время брачного обряда. А провести его должен глава клана, который заранее отдал ее на заклание злобному Эгелену.

Лучше не мечтать и не думать о несбыточном, а сосредоточиться на насущных делах. Пусть пока профессор рассказывает. О чем бишь? Ах, о Лиссином отце.

— Что он такого учудил, Вер, что вы пришли злющий как дракон которого дернули за хвост?

— Очень верно подмечено. Именно дернул за хвост. Представляешь, Бетти: он забрал нашу базу себе.

— Как? Мы строили, обустраивали, трудились…

— А он пришел на готовенькое и расположился там, как у себя дома, и не дает ничего забирать, хотя там наши вещи. Даже мои собственные книги я у него с боем отнимал.

Беттина заинтересовалась. Савард в красках рассказал ей, как битых три часа ругался с нахальным демиургом. Тот решил, что теперь будет жить тут, скрываясь от бабушки. А следовательно, все, что есть в доме ему может понадобиться. Так как после неудачно сданного проекта часть магии ему перекрыли и он не мог делать, что заблагорассудится, припасы девочек и сотворенные Савардом удобства показались ему очень привлекательными. Так как Бетти с Лиссой запаслись продуктами не на всю оставшуюся жизнь, а на относительно короткий срок, то Эсгейрда, вынужденного прятаться от своих, душила жаба. Причем делала это так качественно, что асфиксия явно повредила мозги несчастного.

Он даже чашки чая профессору на предложил, а велел ничего не трогать, выметаться и не мешать ему. Когда же Савард намекнул, что он хочет забрать свои вещи, демиург устроил дикий скандал. Указание на то, что все это было куплено в разных мирах на добытые девочками и Савардом средства, вообще вызвало истерику. Эсгейрд кричал высоким срывающимся голосом. Что они все должны уважать творца мира, который дал им приют, и поддерживать его всеми силами, а не отбирать последнее.

В результате Савард двинул Эсгейрда в челюсть просто чтобы заткнуть. Помогло мало: тот отлетел в угол и стал вопить на одной ноте: «Уби-иииил!». Зато перестал хватать за руки и мешаться под ногами. Игнорируя дикий ор, пролфессор все же забрал свои книги и кое-что из одежды и отправился домой. На веранде совсем слетевший с катушек демиург на него набросился и попытался отнять сумку, даже не задумываясь о том, насколько ему необходимо ее содержимое. Пришлось дать ему хорошую затрещину.

Савард говорил об этом смущаясь, он не был уверен, как Бетти отнесется к тому, что уважаемый учитель дерется. Последнее время он вел себя паинькой и надеялся, что его слава Бешеного для нее останется чем-то вроде легенды. А тут такое… Но к его удивлению Бетти, вместо того, чтобы негодовать, смеялась. По ее понятиям Эсгейрд Актеллион получил за дело.

Лисса уже третий день блаженствовала. Никто ничего от нее не хотел, никто никаких требований не выдвигал, и вообще она купалась в любви Джимми и занималась тем, что впервые в своей жизни делала ничего.

Довольно сложное занятие для той, которая с детства привыкла трудиться, как пчелка. Но в доме ее возлюбленного заняться ей было, по большому счету нечем. Еду она готовить не умела, да и не стремилась научиться. Джимми все, кроме мяса и рыбы, покупал готовым. Надо было это либо разогреть, либо высыпать в салатник и заправить соусом из банки. Посуду мыла посудомоечная машина, стирала стиральная. Убираться тоже не требовалось, разве что собрать разбросанные вещи. Джимми объяснил, что два раза в семь дней в дом приходит служанка и драит все до блеска.

Своей работы у Лиссы не было: пока бабушка не остыла маленько, путешествовать по мирам для нее небезопасно.

Пока выручал компьютер, который за три дня стал ей как родной. В первый же день возлюбленный научил ее читать на здешнем языке и этим на какое-то время решил проблему досуга. Большую часть свободного от общества Джеймса времени Лисса проводила за монитором, шаря в сети: изучала мир, в который попала. Когда-нибудь ее наблюдения послужат тем, кто пойдет за ней. Еще ее увлекло кино. Она выводила фильмы на огромный экран и смотрела их, валяясь на диване. Себе объясняла, что изучает чуждую культуру, но на самом деле ей нравились эти немудрящие истории. Джимми удивляло, что Лисса предпочитает мелодрамы и совершенно не интересуется блокбастерами со спецэффектами. Они вызывали у девушки смех нелепыми представлениями о мироздании.

— Ой, они хоть одного дракона в жизни видели? — хохотала она, — Они же совсем не такие, и внешне, и по характеру. Зачем тогда так глупо врать?

Любознательный математик с удовольствием выслушивал Лиссины комментарии, они открывали ему много нового в том, о чем его мнение давно сложилось.

К большому сожалению Лиссы он не мог проводить с ней все дни напролет. Ему приходилось ходить на работу в свой университет и трудиться дома. Дома было проше: он устраивался со своим ноутбуком у девушки под боком и погружался в мир цифр, пока она глазела на экран и сопереживала очередным лирическим героям. Время от времени его рука гладила ее бедро или перебирала волосы, но делалось это чисто машинально. Другая бы обиделась, но Лисса понимала Джимми как никто другой: парень увлечен своим делом. Если ему приятно заниматься своей математикой и одновременно ласкать ее, тем лучше. Ей тоже это нравится. Тем более после того, как он сказал, что ее присутствие его вдохновляет.

А вот его походы на работу она переносила плохо. Не привыкшая оставаться в одиночестве, Лисса страшно скучала. Без него ей не хватало воздуха. Она гнала от себя это чувство, но когда Джимми возвращался наконец, ей становилось легче, как будто открывалось окно в закупоренной наглухо комнате.

Она была уверена: это от любви. Без любимого ей и дышать трудно. Но внезапно она получила доказательство того, что это не так. Она просто не умеет быть одна.

Еще одну трудность они пока не одолели. Лисса попала к другу безо всего, у нее не было сменной одежды. Здесь не действовала бытовая магия, да и демиургские таланты по созданию всего, чего пожелаешь, не работали. Лисса постирала свои вещи не сразу, потому что в угаре страсти совершенно о них забыла, и теперь они сохли. Пока выручал банный халат Джимми и его же майка, но нельзя всю жизнь в этом проходить, тем более что майка на высокой Лиссе едва прикрывала стратегические места! Он обещал, что после того, как он вернется с работы, а бельишко девушки наконец высохнет, они съездят и купят все, что она пожелает. Но до этого еще надо было дожить.