Отчет 2 И кобыле легче и волки сыты

– Ни хрена себе! – восхитился я мудрой простотой замысла и принялся искать, где же вокруг этого сыра капкан: – А ДЭГ часто считает неправильно?

– Очень редко. Он всегда считает плюс-минус пять-десять процентов, но никогда не ошибается в цифре, вокруг которой считать процент, наверное, потому что там на полставки работает особый агент Контролер-1 которого начинает колбасить каждый раз, когда кто-то неправильно подсчитает эту цифру.

– Бля! – сказал я. Повинуясь этому могучему заклинанию, возникло осознание, что надо мне срочно выходить из категории граждан, к которым могут применить «другие» санкции. – И что мне такого сделать, чтобы побыстрее подняться сильно выше нуля?

Хам тихо хрюкнул, а остальные посмотрели на меня ошарашенно. В темноте, наступившей за разговором, глаз было не видать, но ошарашенность была очень ощутимой.

– А! Ты же не знаешь про контракты! – опомнился Хам. Ошарашенность исчезла, а Шнырк вернулась к чтению лекции: – Так вот, при обычном найме на работу, который могут предложить кому угодно, хоть Председателю Верховного Совета злоблинов главным консультантом по вопросам галактики два, нанимаемый получает нулевой индекс, если это первый контракт и он не гражданин Конфедерации, или приходит со своим старым. При рекрутном соглашении, то есть найме в армию, индекс, вне зависимости от того, сколько он был, сбрасывается до минус триллиона. Это такая шутка – вступил в армию – планету на шею. Очень удобно для тех, кто может хорошо работать, но ленится.

– Почему? – спросил я, чувствуя, как голова начинает гудеть из-за того, что заложенное в нее новое данное начало знакомиться со старожилами, отправляя на пенсию одних и устраивая другим курс омоложения.

– Потому что гражданства лишают, с установкой блокировки памяти и выбросом на тюремную планету, в случае не возрастания статистики после трех предупреждений и когда она в минусе. Или по достижении ИЭЭ минус триллиона ста.

– Интересно, кого же тогда набирают в армию? – спросил я сам себя.

– Вот нас и набирают. – хмуро буркнула Зараза.

– И это хорошо, иначе бы тут было скучно. – успокоил я ее, неслышно зевнул и понял, что мне надо поспать, чтобы не мешать генеральной уборке на чердаке.

– На сегодня бесед хватит. – протянул я вторым зевком. – Вернемся к делу. Пока ночь, приказываю посменно подремать на ходу. Первая смена – Шнырк и Хват, вторая – сторожит. Через три часа смена. Меня будить в случае чего-нибудь.

Я поудобней скрючился в седле и отключился.

– Эй, старшой! -окликнул Хам, тихонечко, по его меркам, тряся меня за плече.

Я осторожно, чтобы глаза не вывалились от тряски, поднял веки и уставился на его рожу, под моим взглядом ставшую обеспокоенной.

– А? – хрипло спросил я его. Легкий испуг на его лице говорил, что снился мне какой-то кошмар, и что я еще не проснулся и не вышел из роли Шилозубого Расчленителя Паховых Нервных Волокон. Зевнув, я потянулся за трубочкой, дабы дымом замаскировать страхолюдинское выражение лица.

– Вот. – он ткнул рукой себе за плече. В направлении тычка наблюдался невысокий, в два роста, толстенький каменный забор с башенками, огораживающий площадку шагов эдак тысяч три на пять.

Наши скакуны, устало отпыхиваясь после ночной гонки, стояли на вершине кольцеобразного холма, окружавшего долину, в центре которой стоял забор. Внутри забора громоздились настроенные как попало одно и двухэтажные каменные дома с островерхими дощаными крышами. Торчащие шпильки крыш делали область внутри забора похожей на лист кактуса. Колючее пятно города было насквозь прорезано дорогой, входящей в темную дыру башенных ворот в тысяче шагов от нас.

– Желудочно-кишечный тракт. Милости просим проехать, дамы и господа! – пошутил я себе и чиркнул зажигалкой.

Отделение улыбнулось.

– Что будем делать, чтобы добраться до рта? – спросила Зараза, изучая распахнутые настежь ворота, у которых в восходящем красноватом солнце посверкивали искорки копий сотрудников службы безопасности. Прищурившись от этих искорок, я понял, что мне надо что-то придумать, чтобы нас пропустили внутрь.

– Счас я проснусь и придумаю. – буркнул я, протирая глаза. Сняв с седла фляжку, я сделал глоток винца, второй, затянулся и проснулся в достаточной степени, чтобы достать из-за пазухи солнцезащитные очки, нацепить их, и изучить состояние вверенного мне отделения. Оно восторженно изучало мои стеклышки. Дав им пару секунд повосхищаться, я надулся и рявкнул, чтобы услышали у ворот:

– Отделение, строиться!

Замешкавшись на секунду, отделение принялось попинывать бегунов.

Подождав, пока бегуны поймут, за что их пинают, и встанут в линию, я бодрым голосом спросил:

– Доложите состояние! Кто хочет жрать? Кто – спать? Кто хочет что-нибудь сказать или сделать перед тем, как мы войдем в город?

– Нет, спасибо, старш. Мы уже помолились и обосрались. – ответила Зараза.

Я широко ей улыбнулся и завопил все тем же голосом солдата-смертника, обожравшегося антидепрессантов:

– Тогда за мной! В колонну по два рука об руку! Марш!

«Как просто привлечь внимание публики!» Чума

– Проезжайте, проезжайте. – махнул рукой правый стражник. – Скоро начнется.

Я посмотрел на большой конопатый нос с рыжей бородой, высовывающийся из под шлема и покосился на его коллегу слева от больших железных ворот Убедившись, что и второй стражник исследует приезжих скорее носом, чем глазами, я хлопнул бегуна пятками.

Улица накануне «начнется» была пустынна, и мы беспрепятственно и незаметно доскакали до спин запрудившей площадь толпы. Затормозив перед спинами, я окинул взглядом обстановку, чтобы понять, что же, собственно, такого начнется, что мага с четверкой вооруженных воинов загоняют в город чуть ли не пинками.

Посередине круга ста на сто метров высился деревянный помост десять на десять со столбиком посередине. Двое из десятка стоящих на помосте мужиков в кожаных пижамах привязывали к обложенному дровами столбу маленькую белобрысую фигурку. Картина была яснее некуда – не хватало разве что криков толпы «Ведьма!Ведьма!» и табличек «инквизитор» на спины мужикам.

– Ебануться! – злобно буркнул я, пытаясь сообразить, кем же надо быть, чтобы на планете, где маг на волшебнике сидит и колдуном ведуна погоняет, угодить на костер. Сообразить не получилось, поскольку данных катастрофически не хватало, и я понял, что придется вмешаться в процесс казни для допроса заинтересованных сторон.

Ближайшие ко мне горожане, заинтересовано пялившиеся на помост, обернулись выяснить, кто читает за их спинами незнакомые заклинания. Выяснив, он резко подались в стороны, что и спасло им слух.

Неторопливо вынув трубку и засунув ее в карман, я вспомнил все свои горячие чувства к организации под названием Священная Инквизиция, набрал побольше воздуха и злобно взревел на всю площадь, для устрашения сменив язык на стандартный линкос.

– Отделение, к бою!!!!!!!!!!

Рык накрыл, прибив к земле, тихий гул толпы, докатился до стен, отразился от них и погуляв по площади, рассыпался в щелях между домами. Не дожидаясь, пока он затихнет, я монотонно забубнил следующее заклинание:

– Хам, Зара – помост на прицел. Бить по факелам, чтоб улетали на фиг, если попробуют поджечь. Хват и Шнырк – наблюдение за флангам и тылом. За мной.

Я хлопнул бегуна пятками и он двинулся через толпу. Оглянувшись для проверки исполнения команды, я обнаружил, что толпа, раздающаяся перед нами, не спешит сомкнуться за нашими спинами, будто земля, по которой мы проехали, становиться заколдованной. Коснувшись людей на площади, я почувствовал, что на меня смотрят просто как на нового массовика-затейника – поливавшее нас внимание толпы было полно любопытства, настороженности и готовности убежать за оружием, но страха и злобы в нем не было ни капли, только готовность, если че, набить морду за наглую выходку.

– Детский сад! – буркнул я под нос и посмотрел на конкурентов на помосте.